1312 год
Поделись знанием:
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
(перенаправлено с «1312»)
| Годы |
|---|
| 1308 · 1309 · 1310 · 1311 — 1312 — 1313 · 1314 · 1315 · 1316 |
| Десятилетия |
| 1290-е · 1300-е — 1310-е — 1320-е · 1330-е |
| Века |
| XIII век — XIV век — XV век |
1312 (тысяча триста двенадцатый) год по юлианскому календарю — високосный год, начинающийся в субботу. Это 1312 год нашей эры, 312 год 2 тысячелетия, 12 год XIV века, 2 год 2-го десятилетия XIV века, 3 год 1310-х годов.
Содержание
События
- 22 марта — по настоянию короля Франции Филиппа IV Красивого Папа Римский Климент V выпустил буллу, ликвидирующую Орден Тамплиеров.
- 2 мая — Папа Римский Климент V передал имущество Ордена тамплиеров Ордену госпитальеров
- 6 мая — Венский собор одобрил намерение папы римского объявить крестовый поход [1]
- 7 сентября — Умирает Фернандо IV во время подготовки войны против Гранады. Его сменяет Альфонсо XI, в стране начинается гражданская война.
- Кастильцы возвращают Алькаудете
- Битва при Разгоньи между войсками короля Карла Роберта и магната Матэ Чака.
- Принятие Золотой ордой ислама как государственной религии.
- Поход Чан Ань Тонга на Чампу. Чан Ань Тонг разгромил армию чамского короля, взял его в плен и возвёл на престол своего ставленника.
- Филипп IV Красивый, король Франции, приобрёл в 1312 году Лион и его область
- Царём Мали стал Манса Муса, который правил до 1337. Он расширилял связи с Магрибом и Египтом.
- 1312—1320 — император Китая Чжэн-цзун (Аюрбарибада).
- Герцогом Бретани стал Жан III Добрый (1286-1341)
Родились
- 28 января — Иоанна II — королева Наварры с 1328 года, титулярная графиня Шампани и Бри с 1317 года [2]
- 12 марта — Джон де Вер 7-й граф Оксфорд — английский аристократ, 7-й граф Оксфорд , английский капитан и участник Столетней войны.
- 28 августа — Генрих XV — герцог Нижней Баварии.
- 13 ноября — Эдуард III — король Англии с 1327 года из династии Плантагенетов, сын короля Эдуарда II и Изабеллы Французской
См. также: Категория:Родившиеся в 1312 году
Скончались
- 23 января — Изабелла де Виллардуэн — княгиня Ахейская и Морейская в 1289—1307 годах, дочь князя Ахейского Гильома II де Виллардуэна и Анны Комнины Дукини [3]
- 10 марта — Казимир II Бытомский — князь Опольский и Бытомский.
- 1 мая — Павел I Шубич — балканский дворянин, бан Хорватии, господарь Боснии.
- 13 мая — Тибо II — герцог Лотарингии с 1303 года из династии Шатенуа. Сын Ферри III и его жены Маргариты Шампанской
- 16 мая — Ла-Шапель-Тайфер Пьер де — французский прелат.
- 1 июня — Борис — псковский посадник.
- 19 июня — Гавестон Пирс — друг детства, фаворит и предполагаемый любовник английского короля Эдуарда II.
- 3 июля — Цорци Марино — 50-й венецианский дож, из знатного венецианского рода Цорци.
- 27 августа — Артур II Бретонский — герцог Бретани из династии Дрё с 1305 года
- 7 сентября — Фернандо IV — король Кастилии и Леона с 1295 года
- 9 сентября — Оттон III, герцог Нижней Баварии (1290—1312), король Венгрии (под именем Бела V, 1305—1307).
- 27 октября — Жан II — герцог Брабанта и Лимбурга с 1294 года.
- 28 октября — Елизавета Каринтийская — королева Римская, королева Германская и герцогиня Австрийская.
- 11 ноября — Султан Валад — Баха аль-Дин Мухаммад-и Валад более известен как Султан Валад старший сын Джалаладдина Руми, выдающийся персидский поэт-суфий, а также основатель суфийского ордена Мевлеви.
- Тохта — хан Золотой Орды.
См. также: Категория:Умершие в 1312 году
См. также
Напишите отзыв о статье "1312 год"
Примечания
Отрывок, характеризующий 1312 год
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
