1316 год
Поделись знанием:
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
(перенаправлено с «1316»)
| Годы |
|---|
| 1312 · 1313 · 1314 · 1315 — 1316 — 1317 · 1318 · 1319 · 1320 |
| Десятилетия |
| 1290-е · 1300-е — 1310-е — 1320-е · 1330-е |
| Века |
| XIII век — XIV век — XV век |
1316 (тысяча триста шестнадцатый) год по юлианскому календарю — високосный год, начинающийся в четверг. Это 1316 год нашей эры, 316 год 2 тысячелетия, 16 год XIV века, 6 год 2-го десятилетия XIV века, 7 год 1310-х годов.
Содержание
События
- В Лионе на престол взошёл папа римский Иоанн XXII.
- 1316—1334 — Папа римский Иоанн XXII (ок.1245-1334).
- Инквизиция поставила волшбу вне закона — колдуны приравнивались к еретикам, даже если они помогали бороться с голодом.
- Эдуард Брюс, брат короля Шотландии Роберта Брюса становится королём Ирландии.
- Все мосты в Париже были снесены ледоходом.
- 1316 — Король Франции и Наварры Иоанн I (1316).
- Филипп V Длинный становится королём Франции.
- 1316—1322 — Король Франции и Наварры Филипп V.
- Окончательное присоединение Пуату к королевскому домену.
- Первая кампания принца Педро против Гранады.
- Апрель — май. Окрестности Гуадикса. Мусульмане наносят поражение кастильцам.
- Сеута. Яхъя ибн аль-Асафи вопреки воле Бану Маринов предоставляет помощь гранадскому флоту в сражении в проливе и побеждает христиан.
- Гибралтар. Мусульмане пробуют захватить город, но кастильцы отбивают штурм; мусульмане уходят, разграбив пригороды.
- Великим литовским князем становится Гедимин — основатель династии Гедиминовичей.
- Рубль впервые был упомянут в договорной грамоте Новгорода и тверского князя Михаила Ярославича.
- Город Тырново (Болгария) захвачен турками.
- 1316—1335 — Иль-хан Абу Саид.
- Началась война султана Ала-ад-дина с вассальными раджами Читора и Деогира, во время которой Ала-ад-дин умер. Разгорелась борьба за престол. От Дели отпали все деканские княжества.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1316 году
- 2 марта — Роберт II, первый король Шотландии из династии Стюартов.
- 14 мая — Карл IV, король Чехии и император Священной Римской империи.
- Магнус VII Эриксон, король Норвегии и Швеции.
- Семён Гордый, великий князь московский с 1340 и владимирский с 1341.
- Барбур, Джон, шотландский поэт.
- Евфимий Суздальский — основатель и архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря. Канонизирован в 1549 году.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1316 году
- 10 февраля — погибли в битве под Торжком новгородские бояре Андрей Климович, Михаил Павшинич, Юрий Мишинич.
- 5 июня — Людовик X Сварливый, король Франции.
- Пьетро д’Абано — врач и философ, профессор в Падуе, обвинён в ереси и умер в темнице.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "1316 год"
Отрывок, характеризующий 1316 год
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
