132-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
132-я стрелковая дивизия
Годы существования

09.09.1939 года -

Страна

СССР

Тип

пехота

Знаки отличия

«Бахмачская» «Варшавская»

132-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.

Сформирована в 1939 году на базе 88-го стрелкового Красноуфимского Краснознамённого полка 30-й стрелковой дивизии.





Полное название

132-я стрелковая Бахмачско-Варшавская дважды Краснознамённая ордена Суворова дивизия

История

На 22 июня 1941 года дивизия постоянно дислоцировалась в Полтаве, Миргороде, Краснограде, однако в этот день она находилась в полевом лагере у станции Ереськи. Здесь проходили учения с боевой стрельбой. В момент объявления войны 22 июня 1941 года командир дивизии генерал-майор Бирюзов С. С. После объявления войны сразу состоялся митинг, и в этот же день части дивизии убыли к местам своей постоянной дислокации.

Вступила в бой с передовыми подразделениями врага ещё находясь в эшелоне на станции Чаусы, там же выгрузилась частью сил, остальные подразделения находились в пути от Полтавы. 12 июля 1941 года те части, которые сосредоточились в районе Чаус, были брошены в бой на рубеже Быховского плацдарма юго-западнее Чаус в районе Копани и Усушек, 13 июля 1941 года ранним утром совместно с 137-й стрелковой дивизии был первый и ожесточённый бой с танковой группой Гудериана, где дивизия понесла первые потери. Вскоре попала в окружение, выходя из него при форсировании реки Сож понесла большие потери, заняла рубеж на восточном берегу реки 21 июля 1941 год, а 24 июля 1941 года передала часть личного состава соседней 137-й стрелковой дивизии, ядро было отведено для формирования дивизии в район Гомеля.

В первых числах августа, когда доукомплектование дивизии уже заканчивалось, командующий объявил, что противник форсировал Сож и развёртывает наступление на Рославль. Дивизии ставилась задача выдвинуться в район Кричева наперерез этой вражеской группировке. Дивизия вновь влилась в состав 13-й армии. 45 СК Ставилась задача — обеспечить прорыв 21 ГКД в районе между Киселёвой Будой и Селец. Три дня, с 7 августа, против наступающей 132-й стрелковой дивизии, 137-й стрелковой дивизии и 21 горнокавалерийской дивизии работал почти весь 2-й воздушный флот люфтваффе под командованием Кессельринга. Авиация нанесла войскам серьёзные потери и фактически сорвала ввод в прорыв 21-й горнокавалерийской дивизии полковника Кулиева. 132-я стрелковая дивизия понесла большие потери.

Остатки дивизии отдельными группами выходя из окружения стали отходить на юг в район Трубчевска. В эти августовские дни погиб почти весь 45 СК вместе со своим командиром Магон Э. Я. 12 сентября 1941 года враг снова вышел в тыл дивизии, дивизия отступала на юг вдоль Десны, нанося контрудары и неся потери. В конце сентября 1941 года дивизия была окружена в третий раз, безуспешно пыталась пробиться на юго-восток, затем на Севск, где чуть было не была окружена в четвёртый раз, но всё же остатки дивизии со Знаменем смогли соединиться с войсками.

В декабре 1941 года принимала участие в контрнаступлении советских войск в районе Ельца. Принимала участие в Рославль-Новозыбковской наступательной операции, Елецкой наступательной операции, Воронежско-Ворошиловградской стратегической оборонительной операции, Воронежско-Касторненской наступательной операции, Харьковской наступательной операции 2.02.-3.03.1943 года, Курской битве, Орловской операции,Черниговско-Припятской операции, Харьковской операции, 25 сентября 1943 года форсировала Днепр, принимала участие Люблин-Брестской операции, Варшавско-Познанской операции, Восточно-Померанской операции.

Освобождала города Елец, Ливны, Щигры, Курск, Бахмач, Конотоп.

Подчинение

Состав

  • 498-й стрелковый полк
  • 605-й стрелковый полк
  • 712-й стрелковый полк
  • 489 гаубичный артиллерийский полк (расформирован в районе Ярцева, в августе 1941 г.)
  • 425-й артиллерийский полк
  • 23-й (214-й) отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 340-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
  • 190-я отдельная разведывательная рота
  • 237-й отдельный сапёрный батальон
  • 296-й отдельный батальон связи(20 отдельная рота связи)
  • 223-й медико-санитарный батальон
  • 4(58-я) отдельная рота химический защиты
  • 199-й автотранспортный батальон
  • 333-я полевая хлебопекарня
  • 866-я (886-я) полевая почтовая станция
  • 240-я полевая касса Госбанка

Командиры

Награды

Отличившиеся воины дивизии

Бутаев Георгий Данилович — лейтенант, парторг 2 батальона 712 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. (посмертно) за форсирование Днепра.

  • Артемов, Петр Михайлович — капитан, командир 2 батальона 498 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 24.03.1945 за мужество, проявленное в боях за освобождение Ковеля.
  • Боканев, Алексей Михайлович — рядовой, стрелок 498 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 24.03.1945 за мужество, проявленное в боях в районе Ковеля.
  • Бураков, Василий Николаевич — лейтенант, командир батареи 712-го стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.10.1943 за форсирование Днепра.
  • Бутаев, Георгий Данилович, лейтенантат, парторг стрелкового батальона 712 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.10.1943 года (посмертно) за форсирование Днепра.
  • Дергилев, Егор Иванович, старшина, санитарный инструктор роты 605 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.10.1943 года за форсирование Днепра.
  • Дешин, Иван Семенович — капитан, командир 1 стрелкового батальона 605 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 24.03.1945 за мужество и героизм, проявленные в боях при прорыве обороны немцев в районе г. Ковеля.
  • Дудецкий, Николай Митрофанович, командир 498-го стрелкового полка, подполковник. Герой Советского Союза. Звание присвоено 06.04.1945 года за отвагу при форсировании Вислы
  • Желтоплясов, Иван Фёдорович, Командир пулемётного отделения 498-го стрелкового полка младший сержант. Герой Советского Союза. Звание присвоено 24.03.1945 года за отвагу при форсировании 20.07.1944 года Западного Буга (огнём прикрыл переправу батальона. При прорыве обороны противника на западном берегу выдвинулся с группой бойцов вперёд, отразил контратаку врага, удержал позицию до подхода батальона).
  • Исупов, Николай Антонович, капитан, заместитель командира стрелкового батальона 712 стрелкового полка по политической части. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.10.1943 года за форсирование Днепра.
  • Карпов, Сергей Федорович — майор, замполит 498 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. (посмертно) за форсирование Днепра.
  • Крымов, Михаил Иванович, старший лейтенант, командир 190 отдельной разведывательной роты. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.10.1943 года за форсирование Днепра.
  • Куренков, Иван Иванович — младший лейтенант, командир взвода 605-го стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. за форсирование Днепра.
  • Кущ, Василий Андреевич, ефрейтор, сапёр 237 отдельного сапёрного батальона.
  • Мельников, Андрей Иосифович, Герой Советского Союза, капитан, заместитель командира дивизиона 425-го артиллерийского полка по политической части. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. за героизм, проявленных в боях под г. Бахмач и форсировании Днепра. Пропал без вести 28.10.1943
  • Мин, Александр Павлович (1915-09.07.1944), командир батальона 605-го стрелкового полка. Герой Советского Союза. (посмертно). Звание присвоено 24.03.1945 года за отвагу в бою 04-05.07.1944 года (с батальоном отразил 5 контратак врага, преследуя отходящего противника, захватил село Старые Каширы).
  • Мироненко, Иосиф Акимович — старшина, помощник командира взвода ПТР 2 стр.батальона 605 стрелкового полка. Звание героя Советского Союза присвоено 17.10.1943 за героизм, провяленный при формировании рек Сейм, Десна, Днепр. Погиб 10.01.1944 г.
  • Мирошниченко, Иван Семёнович, сержант, командир отделения сапёрного взвода. Погиб в бою 22 июня 1945 года.
  • Мосин, Иван Яковлевич, рядовой, командир пулемётного расчёта 605 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. за форсирование Днепра. Погиб в бою 17 октября 1943 года.
  • Петрищев, Сергей Иванович, лейтенант, командир батареи 120-мм минометов 605 стрелкового полка.
  • Присекин, Тимофей Зотович — старший сержант, командир отделения 605 стрелкового полка. Звание Героя Советского Союза присвоено 24.03.1945 за отличие в боях при освобождении Белоруссии (в рукопашном бою лично уничтожил 15 гитлеровцев). Погиб 19 августа 1944 г.
  • Прудченков, Фёдор Николаевич, командир стрелкового батальона 605-го стрелкового полка, старший лейтенант. Герой Советского Союза. Звание присвоено 17.10.1943 года за отвагу при форсировании Днепра
  • Роговский, Михаил Константинович, сержант, командир отделения 498-го стрелкового полка. Полный кавалер орденов Славы трех степеней. Награждён 23.01.1945, 05.03.1945, 31.05.1945
  • Скусниченко, Яков Соловьёвич — капитан, заместитель командира 1 батальона 498 стрелкового полка по политической части. Звание героя Советского Союза присвоено 17.10.1943 за героизм, провяленный при формировании рек Сейм, Десна, Днепр (посмертно). Погиб 25.09.1943 г.
  • Соловьёв, Иван Владимирович — полковник, командир дивизии. Звания Героя Советского Союза удостоен 06.04.1945 г. за освобождение Варшавы.
  • Сулейманов, Ризван Баширович — капитан, командир батальона 498 стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. Батальон под командованием Сулейманова Р. Б. первым в дивизии переправился через р. Десна, очистил от фашистов два населенных пункта, отразил две контратаки противника. После чего удерживал позиции до подхода основных сил, позволив дивизии форсировать р. Десна.
  • Усанин, Илья Афанасьевич — младший сержант, наводчик 23-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. 5 июля 1943 г. в бою на Курской дуге уничтожил 2 танка. После того как кончились снаряды с противотанковой гранатой в руке бросился под фашистский танк. Звания Героя Советского Союза удостоен 16.11.1943 г. (посмертно).
  • Хохлов, Анатолий Иванович, капитан, офицер разведки 498-го стрелкового полка. Звания Героя Советского Союза удостоен 24.03.1945 за форсирование реки Висла.
  • Целио, Георгий Кузьмич (1909 — 19.04.1945), командир штурмового батальона 605-го стрелкового полка, майор. Герой Советского Союза (посмертно). Звание присвоено 31.05.1945 года за отвагу в бою при форсировании Одера 16.04.1945 года. (с бойцами вверенного ему батальона ворвался в траншеи противника и захватил станцию)
  • Чибисов, Конон Николаевич, Командир стрелковой роты 605-го стрелкового полка, старший лейтенант. Герой Советского Союза. Звание присвоено 27.02.1945 года за отвагу в бою 15.01.1945 года при форсировании Вислы (рота прорвала оборону противника и с ходу переправилась через Вислу, захватила рубеж и удерживала его до подхода основных сил)
  • Шкрылев, Тимофей Калинович, генерал-майор, командир дивизии. Звания Героя Советского Союза удостоен 17.10.1943 г. за форсирование реки Днепр.
  • Щербаков, Петр Павлович (15.02.1913 — 01.03.1945), командир батальона 712-го стрелкового полка 132-й стрелковой дивизии. Звания Героя Советского Союза удостоен 27.02.1945 г. за форсирование Вислы.
  • Яшин, Иван Васильевич, капитан, парторг 1-го батальона 605-го стрелкового полка. Удостоен звания Героя Советского Союза 17.10.1943 г. за мужество, проявленное при форсировании реки Сейм, освобождении городов Конотоп, Бахмач, а также форсирование реки Днепр

Напишите отзыв о статье "132-я стрелковая дивизия"

Литература

  • [archive.is/20121221154734/victory.mil.ru/lib/books/memo/biryuzov1/ Бирюзов С. С. Когда гремели пушки. — М.: Воениздат, 1961.]
  • Штаб Армейский, штаб фронтовой. — Иванов С. П.
  • Харазия Хасан Лагустанович. «Дорогами мужества» — М.: Воениздат, 1984, — 176 с., 10 л, ил. — (Военные мемуары). // Тираж 65 000 экз.
  • Валерий Киселёв «Однополчане»
  • Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd132/default.html Справочник]


Отрывок, характеризующий 132-я стрелковая дивизия

Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.