1335 год
Поделись знанием:
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
(перенаправлено с «1335»)
| Годы |
|---|
| 1331 · 1332 · 1333 · 1334 — 1335 — 1336 · 1337 · 1338 · 1339 |
| Десятилетия |
| 1310-е · 1320-е — 1330-е — 1340-е · 1350-е |
| Века |
| XIII век — XIV век — XV век |
1335 (тысяча триста тридцать пятый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в воскресенье. Это 1335 год нашей эры, 335 год 2 тысячелетия, 35 год XIV века, 5 год 4-го десятилетия XIV века, 6 год 1330-х годов.
Содержание
События
- 5 мая — в Европе к австрийским Габсбургам переходят герцогство Каринтия, Крайняя марка и «Вендская марка»[1].
- В Шведском королевстве окончательно отменяется рабство[2].
- Выходит «Собрание по алфавитному порядку всех предметов, содержащихся в священных и божественных канонах» или «Алфавитная синтагма» Матфея Властаря. По мирному договору, заключённому в октябре в городе Вишеград (Венгрия), богемский король Ян Люксембургский, в обмен на денежную компенсацию и сюзеренитет над Силезией, отказывается от претензий на польский престол в пользу Казимира III Польского. Монархи, а также выступивший посредником на переговорах король Венгрии и Хорватии Карл Роберт, договариваются обеспечивать безопасность на торговых путях, связывающих их государства[3].
- Дитрих фон Альтенбург становится великим магистром Тевтонского ордена (до 1341 года).
- Маринидский правитель Марокко Абу-ль-Хасан вторгается в центральный Магриб и осаждает столицу Абдальвадидов Тлемсен[4].
- После смерти ильхана Абу Саида в государстве Хулагуидов начинаются междоусобные войны. Сторонники визиря Гийас ад-Дина провозглашают ильханом Арпа, потомка Ариг-буги; противоборствующая группа во главе с эмиром Али-падшахом выдвигает Мусу, внука ильхана Байду[5].
- Мечеть ан-Насира Мухаммеда в Цитадели Каира, построенная по приказу султана Ан-Насира Мухаммеда в 1318 году, значительно перестроена, в частности, увеличена высота здания, над максурой воздвигнут купол[6].
- Набег литовского князя Гедимина на Торжок (Россия)[7].
- Один из крупнейших писателей средневековой Испании, Хуан Мануэль завершает книгу «Граф Луканор».
- Реставрация Кэмму в Японии:
- Июнь — служба безопасности императора Го-Дайго раскрывает подготовку государственного переворота под руководством аристократа Сайондзи Кинмунэ.
- Июль — на востоке страны происходит восстание участников ликвидированного сёгуната Камакура во главе с Ходзё Такаюки, которому удалось захватить город Камакура.
- Сентябрь — Асикага Такаудзи самовольно отправляется с войском на восток и освобождает Камакура. Он игнорирует приказ императора вернуться к Киото и в декабре того же года восстаёт против действующего режима.
- С основанием Асикага Такаудзи бакуфу (ставка, также — правительство сёгуна) в Японии начинается эпоха «северного и южного дворов» — двух правительств (1335—1392). У обоих лагерей имеются свои собственные императоры.
Родились
- 11 октября — Ли Сонге, основатель династии Ли, король корейского государства с 1392 года.
- Франческо Датини, знатный итальянский купец и финансист.
- Марко Мрнявчевич (Королевич Марко), сын сербского короля Вукашина, наследовавший отцу после его гибели в битве с османами в 1371 году. Как и другие мелкие сербские и болгарские властители, Марко платил турецкому султану дань. Впоследствии он был изгнан из сербских пределов князем Лазарем Хребеляновичем. В сербском эпосе, где ему посвящено множество былин и героических песен, Марко-Королевич играет видную роль, везде являясь защитником сербского народа против осман, с которыми он то воюет, то ведёт дружбу.
Скончались
- 2 апреля — Генрих Хорутанский (род. 1265), король Богемии с августа по сентябрь 1306 года (1-й раз), и с августа 1307 по декабрь 1310 года.
- 2 апреля — Жан II Намюрский (род. 1311), французский дворянин, с 1330 года маркграф Намюра.
- 18 апреля — Лютер (Лотарь) Брауншвейгский (род. 1275), с 1331 года 18-й великий магистр Тевтонского ордена.
- 22 сентября — Гульельмо Токко, основатель итальянской династии Токко, губернатор острова Корфу (Греция).
- 18 октября — Эльжбета Рыкса (род. 1 сентября 1286), вторая жена чешского короля Вацлава II, королева-консорт Чехии, после смерти Вацлава II и его пасынка Вацлава III, жена Рудольфа I, занявшего чешский престол. Её имя при рождении было «Рыкса», имя «Эльжбета» она приняла после первого замужества.
- 9 ноября — Халифэ, суфийский шейх, идеолог движения сербедаров[8].
- 24 ноября — Генрих VI Добрый, с 1296 года князь Вроцлавский (Польша) [9].
- 30 ноября — Абу Саид Бахадур-хан (род. 2 июня 1305), девятый ильхан государства Хулагуидов с 1317 года. После его смерти не осталось наследника и начался распад государства.
- Захария Михайлович, новгородский посадник в 1332 году. В том же году, после прихода в Новгородскую землю князя Ивана Калиты, лишился посадничества.
- Иоанн II Орсини, также известный как Иоанн Комнин Дука, царь Эпира с 1323 года.
- Мария д'Эврё (род. 1303), французская дворянка, внучка короля Филиппа III Смелого, с 1312 года герцогиня Брабанта.
См. также
Напишите отзыв о статье "1335 год"
Примечания
- ↑ СИЭ т.1 — С.127.
- ↑ Андерссон И. История Швеции = Sveriges historia / Перевод с швед. Н. А. Каринцева, под редакцией и с предисловием Я. Я. Зутиса. — М.: Издательство иностранной литературы, 1951. — С. 67. — 409 с.
- ↑ Вышеградский мир 1335 // Советская историческая энциклопедия. — М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1963. — Т. 3. — С. 916.
- ↑ [books.google.ru/books?id=Qwg8GV6aibkC&lpg=PP1&pg=PA357#v=onepage&q&f=false The Cambridge history of Africa]. — Cambridge: Cambridge University Press, 1977. — Vol. 3: from c. 1050 to c.1600. — P. 357. — (The Cambridge History of Africa). — ISBN 0521209811.
- ↑ [farhang-alshia.narod.ru/karbin/histoir6.html#4 История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века]. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1958. — С. 217. — 390 с.
- ↑ [archnet.org/library/sites/one-site.jsp?site_id=3982 Sultan al-Nasir Muhammad ibn Qala'un Mosque at the Citadel]. ArchNet. Проверено 27 февраля 2011. [www.webcitation.org/617O2fMAr Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
- ↑ Пашуто В. Т. Образование Литовского государства / Отв. редактор Л. В. Черепнин. — М.: Издательство АН СССР, 1959. — С. 395. — 2500 экз.
- ↑ [farhang-alshia.narod.ru/karbin/histoir6.html#10 История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века]. — С. 224.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus17/Ann_wratisl_maiores/frametext.htm Старшие вроцлавские анналы]. Восточная литература. Проверено 20 февраля 2011. [www.webcitation.org/617O3M2KW Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
Отрывок, характеризующий 1335 год
– Наверное? – сказала она.Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
