14-я армия (СССР)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> Командующие </td></tr> <tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> Боевые операции </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> 14-я армия
(14 А)
</td></tr>
Тип: общевойсковая
Род войск: сухопутные
Количество формирований: 1 (за время ВОВ)
В составе фронтов: Ленинградский военный округ
Северный фронт
Карельский фронт
генерал-лейтенант Фролов В.А.
генерал-майор Панин Р.И.
генерал-майор, с апреля 1943 г. генерал-лейтенант Щербаков В.И.
1941-1944: Оборона Заполярья
1944: Петсамо-Киркенесская операция

14-я армия (14 А), c 15.11.1944 года до конца ВОВ 14-я отдельная армия — оперативное войсковое объединение (общевойсковая армия) в составе Вооружённых Сил СССР во время Великой Отечественной войны.





Формирование

14-я армия сформирована в октябре 1939 года в Ленинградском военном округе и прикрывала границу с Финляндией, находясь на самом северном участке сухопутной государственной границы СССР.

Боевые действия

1939—1940 годы

1941 год

На 22.06.1941 года армия занимала полосу обороны от побережья Баренцева моря до Ухты. 24.06.1941 года армия вошла в состав вновь созданного Северного фронта. Армия обороняла фронт протяжённостью 550 километров и контролировала побережье Кольского полуострова с длиной береговой линии около 300 километров. Левым соседом армии была 7-я армия, справа было море — полоса действий Северного флота.

Ещё 14-15.06.1941 года 122-я стрелковая дивизия из состава армии по приказу командующего Ленинградского военного округа М. М. Попова была выдвинута к государственной границе с целью прикрытия направления на Кандалакшу, 19.06.1941 года в полосу обороны армии была начата переброска 1-й танковой дивизии, 21.06.1941 года была поднята по тревоге 52-я стрелковая дивизия, дислоцированная в Мурманске, Мончегорске и Кировске, а в ночь на 22.06.1941 года непосредственно на границу были переброшены два полка и разведывательный батальон 14-й стрелковой дивизии.

В целом, армия была сравнительно готова к обороне. Задача обороны облегчалась тяжёлыми природными условиями, кроме того, боевые действия в полосе армии начались только 29.06.1941 года, следовательно армия имела возможность подготовиться к отражению вражеского удара. Тем не менее, нельзя не отметить важнейшую задачу, возложенную на армию — оборона единственного на Севере незамерзающего порта Мурманска и северного участка Кировской железной дороги. Соответственно, важным также являлось кроме собственно мурманского направления и кандалакшское направление, поскольку в случае успеха вражеские войска выходили к Кандалакшскому заливу Белого моря и отрезали Кольский полуостров от страны. В результате Советский Союз безусловно терял Мурманск и базу Северного флота Полярный.

В составе армии было 5 дивизий, 52600 человек личного состава, 1150 орудий и миномётов, 392 танка, противостоявшие армии войска противника насчитывали 4 дивизии, 97 041 человек, 1037 орудий и миномётов, 106 танков. [militera.lib.ru/research/meltyukhov/12.html ¹], однако надо иметь в виду, что к непосредственному началу боевых действий соотношение несколько изменилось, так как стороны наращивали численный состав группировок.


На 22.06.1941 года построение армии было следующим: на самом правом фланге, примыкая к морю оборону держал 23-й укреплённый район. Южнее его располагалась 14-я стрелковая дивизия без двух батальонов, которые контролировали северо-восточное побережье Кольского полуострова. Затем был достаточно большой пробел (240 километров) в построении армии на границе, в глубине, во втором эшелоне, в треугольнике Мурманск, Мончегорск, Кировск заняла оборону 52-я стрелковая дивизия. Непосредственно на границе, южнее Алакуртти, на кандалакшском направлении заняла оборону 122-я стрелковая дивизия и уже к 22.06.1941 в этом же районе разгрузилась 1-я танковая дивизия. 104-я стрелковая дивизия находилась южнее, также в глубине обороны, в районе Кестеньга.

На мурманском направлении 28.06.1941 года начал боевые действия немецкий горнострелковый корпус «Норвегия» в составе 2-й горнострелковой дивизии и 3-й горнострелковой дивизии, 40-го отдельного танкового батальона и 112-го отдельного танкового батальона. Кроме того, в составе группировки имелась финская 36-я пограничная рота. Вражеские войска имели на решающих направлениях четырёхкратное превосходство в силах. 28.06.1941 главные силы корпуса обрушились на 95-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизии, который оказался не в состоянии сдержать удар, и более того — в отступлении, если не сказать бегстве к посёлку Титовка, увлёк за собой подошедший на позиции 325-й стрелковый полк той же дивизии — в целом, на этом участке обороны армии противник достиг некоторых успехов, чего нельзя сказать об обороне гарнизона 23-го укрепрайона на полуостровах Рыбачий и Средний. Там была выстроена мощная оборона, и при поддержке береговой артиллерии из 3-х 130-миллиметровых и 4-х 100-миллиметровых орудий, все атаки противника в течение трёх дней были успешно отбиты.

К 30.06.1941 года 52-я стрелковая дивизия заняла оборонительные позиции по реке Западная ЛицаДолина славы»). В течение всего июля 1941 года враг безуспешно штурмовал оборону, пытаясь форсировать реку. На правом фланге кроме собственно частей дивизии, занимали оборону отступившие и приведённые в порядок части 14-й стрелковой дивизии. За весь июль 1941 года противнику удалось захватить один небольшой плацдарм на восточном берегу реки. В сентябре 1941 года обороняющиеся части были пополнены 186-й стрелковой дивизией, в октябре 1941 года была предпринята попытка отбить плацдарм, однако она оказалась безуспешной, 186-я стрелковая дивизия понесла тяжёлые потери, после чего фронт на данном участке стабилизировался до 1944 года. Таким образом, к 17.10.1941 года вражеским войскам удалось только закрепиться на рубеже реки Западная Лица. За 104 дня боёв продвижение составило всего 30-60 километров.

На кандалакшском направлении 01.07.1941 года немецкие войска силами 36-го армейского корпуса, в который входили 169-я пехотная дивизия, горнострелковая бригада СС «Nord», а также финская 6-я пехотная дивизия и два финских егерских батальона начали наступление на Кандалакшу. Наступлению противостояли 122-я стрелковая дивизия, 1-я танковая дивизия (до середины июля 1941 года) и переброшенная позднее в район Кайралы 104-я стрелковая дивизия без 242-го стрелкового полка, находившегося на кестеньгском направлении. До начала августа 1941 года шли тяжёлые бои, с некоторым продвижением вражеских частей. В начале августа 1941 в тыл советской группировки проник усиленный финский батальон. который оседлал дорогу в районе станции Нямозеро, тем самым окружив советскую группировку, которая в течение двух недель вела бои в странном окружении — один батальон блокировал пять стрелковых полков, три артиллерийских полка и другие части. Это, кстати, говорит, и о сложности театра боевых действий, отсутствии дорожной сети, труднопроходимости лесов и болот Карелии. Однако, через две недели дорога была разблокирована, но противник нанёс удар с фронта, вынудив советские войска оставить позиции и закрепиться в четырёх километрах восточней Алакуртти, где линия фронта стабилизировалась до 1944 года. Максимальное продвижение составило около 95 километров.


В августе 1941 года противник, ввиду сильного сопротивления советских войск, перенёс основные усилия на кестеньгское направление. Бои там велись с начала июля 1941 года, наступлению противостоял артиллерийский дивизион и 242-й стрелковый полк 104-й стрелковой дивизии. Первым начал наступление пехотный полк 169-й пехотной дивизии, первый бой произошел 08.07.1941 в районе деревни Тунгозеро, советские подразделения не выдержали натиска и отступили, к 10.07.1941 вражеские части вышли к реке Софьянга, после чего наступило затишье, которое длилось до конца июля 1941. 03.08.1941 года противник вновь нанёс удар по частям 14-й армии, которые были вынуждены отступить. Бои на этом участке продолжались вплоть до ноября 1941 года, вражеским войскам удалось взять Кестеньгу, и продвинуться от неё на восток ещё на приблизительно 30 километров, где к 11.11.1941 года линия фронта стабилизировалась в 40 километрах западнее Лоухи. К тому времени группировка советских войск на этом участке усилилась 5-й стрелковой бригадой и 88-й стрелковой дивизией.

В целом, части армии свою задачу выполнили, не допустив захвата Кольского полуострова, Мурманска и Кировской железной дороги, сохранив базу советского Северного флота. Более того, именно на участке армии вражеские войска продвинулись на минимальное расстояние от государственной границы, а на участке 23-го укрепрайона и 135-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии врагу так и не удалось перейти за пограничный знак № 1. При этом, надо иметь в виду, что части армии в 1941 году действовали практически без пополнений из глубинных районов страны (исключая 88-ю стрелковую дивизию) и обходились пополнениями из местных резервистов.

1942—1944 годы

Линия фронта в полосе действий 14-й армии с осени 1941 по осень 1944 года оставалась исключительно стабильной. Противоборствующие стороны испытывали одинаковые трудности: тяжёлые природные условия вкупе с постоянно совершенствующейся обороной противников не давали развернуть сколько-нибудь широкие военные действия. При этом надо иметь в виду, что как такового сплошного фронта в полосе армии не существовало ни у одной из сторон — роль обороны выполняли непреодолимые болота, леса, реки и каменные гряды. В основном действия армии в тот период ограничивались разведкой, проведением диверсионных мероприятий, поддержкой сравнительно немногочисленных партизанских отрядов, и, что естественно, совершенствованием обороны. Из более или менее значимых действий следует отметить удар частей армии по вражеским войскам на кестеньгском направлении с 26.04.1942 года. Это наступление по сути являлось контрнаступлением, так как в феврале-марте 1942 года разведкой было установлено сосредоточение вражеских войск с целью собственного наступления. Бои на кестеньгском направлении продолжались с 26.04.1942 в течение 10 дней, имело место некоторое продвижение советских частей, однако в конечном итоге стороны перешли к обороне на прежних позициях — тем не менее, наступление вражеских войск было сорвано. С 27.04.1942 войска армии перешли в наступление и на мурманском направлении, на рубеже реки Западная Лица, войска 10-й гвардейской стрелковой дивизии продвинувшись на несколько километров, смогли выйти во фланг вражеской группировки на плацдарме, однако уже с 05.05.1942 вновь заняли прежние рубежи за редкими частными исключениями.

После этого более или менее широкомасштабных боевых действий в полосе армии не велось до октября 1944 года.

1944 год

14-я армия явилась основной задействованной боевой единицей в Петсамо-Киркенесской операции. На начало операции армия имела в своём составе 8 стрелковых дивизий, 5 стрелковых и 1 танковую бригады (97 000 человек, 2103 орудия и миномёта, 126 танков и САУ); её поддерживала 7-я воздушная армия (около 700 самолётов). В полосе армии оборонялся 19-й горно-егерский корпус (3 горные дивизии и 4 бригады, 53 000 человек, 753 орудия и миномёта; 160 самолётов из состава 5-го воздушного флота) из состава 20-й горной армии. За время с 1941 по 1944 год вражеские войска построили глубоко эшелонированную оборону, базировавшуюся на укреплённых опорных пунктах в условиях труднопроходимой местности.

«В течение трех лет враг возводил здесь лапландский оборонительный вал. С выходом Финляндии из войны дополнительные оборонные работы носили просто лихорадочный характер. Наша разведка беспрестанно сообщала, что специальные строительные части противника круглые сутки вгрызаются в гранит, возводят новые железобетонные и бронированные огневые точки и укрытия, прокладывают траншеи и ходы сообщения. Перед нами на фронте длиной 90 километров тянулись надолбы и противотанковые рвы, густые минные поля и проволочные заграждения. Они перехватывали все горные перевалы, лощины и дороги, а господствующие над местностью высоты представляли собой настоящие горные крепости. Кроме того, со стороны моря их прикрывала береговая и зенитная артиллерия в полевых капонирах. Меж укреплений лежали бесчисленные озера, речки, цепи отвесных скал, болота и топи».

Основное наступление войск армии началось 07.10.1944 года из района южнее озера Чапр. На правом фланге ударной группировки действовал 131-й стрелковый корпус, наступая в общем направлении на Петсамо, на левом фланге группировки действовал 99-й стрелковый корпус, наступая в общем направлении на Луостари. Правый фланг армии обеспечивала отвлекающая оперативная группа и две бригады морской пехоты. На левом фланге армии глубокий обходной манёвр совершал 126-й лёгкий стрелковый корпус, также с конечной целью Луостари. Ещё до начала операции в тыл были заброшены инженерные соединения армии с целью подрыва укреплений противника и действий на вражеских коммуникациях.


После артиллерийской подготовки войска армии перешли в наступление и в полосе действий 131-го стрелкового корпуса к 15:00 07.10.1944 прорвали первую полосу обороны врага и вышли к реке Титовка, захватили плацдарм, 08.10.1944 вели бои за расширение плацдарма, а затем наступали в направлении Петсамо.

99-й стрелковый корпус в первый день наступления не смог прорвать оборону, и вынужден был делать это в ночной атаке с ночь с 07.10.1944 на 08.10.1944, прорвав оборону к 6:00 и в дальнейшем, форсировав реку Титовка, устремился к Луостари.

126-й легкий стрелковый корпус совершив тяжелейший обходной манёвр, к 11.10.1944 вышел западнее Луостари и перерезал дорогу Петсамо — Салмиярви, тем самым не допустив подхода подкреплений.

В полосе действий 99-го стрелкового корпуса был введён в бой резервный 127-й легкий стрелковый корпус и 12.10.1944 года части корпусов овладели Луостари, после чего перешли в наступление с юга на Петсамо. В то же самое время с востока на Петсамо наступал 131-й стрелковый корпус. 126-й легкий стрелковый корпус вновь получил особую задачу обходным маневром перерезать с запада дорогу Петсамо-Тарнет, что и сделал 13.10.1944 года. К тому времени к Петсамо подошли стрелковые корпуса и с 14.10.1944 начали штурм города, который 15.10.1944 был взят.

С 18.10.1944 года 14-я армия после перегруппировки участвует во втором этапе операции. С юга на север в бой были введены 127-й лёгкий стрелковый корпус, резервный 31-й стрелковый корпус, 99-й стрелковый корпус, 126-й лёгкий стрелковый корпус, 131-й стрелковый корпус. На тот момент бои заключались в основном в преследовании отходившего противника. 127-й лёгкий стрелковый корпус и 31-й стрелковый корпус наступали на Никель, 99-й стрелковый корпус и 126-й лёгкий стрелковый корпус на Ахмалахти, 131-й стрелковый корпус на Тарнет.

Уже 20.10.1944 127-й легкий стрелковый корпус и 31-й стрелковый корпус полукольцом охватили Никель с севера, юга и юго-запада, 21.10.1944 126-й легкий стрелковый корпус достиг озера Клистервати, 99-й стрелковый корпус 22.10.1944 вышел на дорогу Ахмалахти — Киркенес. 131-й стрелковый корпус ещё 17.10.1944 вышел к государственной границе, а 18.10.1944 вступил на норвежскую землю. 22.10.1944 был взят Никель

Форсировав Яр-Фьорд 24-25.10.1944 года войска армии развернулись веером на территории Норвегии. 31-й стрелковый корпус, не форсируя залив, устремился на глубоко юг, и к 27.10.1944 достиг Наусти, выйдя на норвежско-финскую границу. 127-й легкий стрелковый корпус осуществлял наступление в том же направлении, но по западному берегу фьорда. 126-й легкий стрелковый корпус осуществил глубокий прорыв в западном направлении и 27.10.1944 достиг города Нейден 99-й стрелковый корпус и 131-й стрелковый корпус устремились на Киркенес, который 25.10.1944 года был освобождён, затем 99-й стрелковый корпус также направился к городу Нейден.

29.10.1944 года Петсамо-Киркенесская операция была закончена, а с ней и участие 14-й армии в боевых действиях.

1944—1945 годы

14-я армия, передав по окончании ряд соединений в другие армии, дислоцировалась в Заполярье и Норвегии, находилась на обороне советско-норвежской и советско-финской границы. С 15.11.1944 года армия получила статус отдельной, в связи с расформированием Карельского фронта и в этом статусе находилась до окончания войны.

Расформирование

31.10.1945 года 14-я армия была расформирована, её полевое управление обращено на доукомплектование Беломорского военного округа.

Руководство

Командующие:

Члены Военного совета:

Начальники штаба:

Боевой состав

Перечень соединений и воинский частей, входивших в состав армии

В разное время в состав армии входили:

Стрелковые и кавалерийские соединения

Корпуса

Дивизии

Бригады

Укреплённые районы

Артиллерийские и миномётные соединения

Дивизии (с входящими подразделениями)

Бригады

Полки, дивизионы и другие отдельные подразделения

Танковые и механизированные соединения

Дивизии

Бригады

Отдельные полки

Отдельные танковые батальоны

Отдельные самоходные полки

Отдельные батальоны и другие подразделения

Авиация

Дивизии

Полки

Эскадрильи

Инженерные и сапёрные части

Бригады

Батальоны

Помесячный боевой состав армии

Дата (в составе фронта)
Стрелковые и кавалерийские соединения

Артиллерийские и миномётные соединения

Танковые и механизированные соединения

Авиация

Инженерные и сапёрные части
Огнемётные части
22.06.1941
(ЛВО)
42 ск (104, 122 сд), 14, 52 сд, 23 (Мурманский) УР 104 пап РГК 1 тд 1 сад, 42 каэ 31 осб -
01.07.1941
(Северный фронт)
42 ск (104, 122 сд), 14, 52 сд, 23 УР 104 пап РГК, 208 озад 1 тд 1 сад, 42 каэ 31 осб -
10.07.1941
(Северный фронт)
42 ск (104, 122 сд), 14, 52 сд, 23 УР 104 пап РГК, 208 озад 1 тд - 19 оиб, 31 осб -
01.08.1941
(Северный фронт)
42 ск (104, 122 сд), 14, 52 сд, 23 УР, 1 мсп (1 тд) 104 пап РГК, 208 озад, Мурманский бригадный район ПВО отб (б/н) 1 сад 31 осб -
01.09.1941
(Карельский фронт)
42 ск (104, 122 сд), 14, 52, 88 сд, Мурманская сбр, 1 мсп (1 тд), 23 УР 104 пап РВГК; Мурманский бригадный район ПВО 107 отб 1 сад, 118 раэ 19 оиб, 31, 116 осб -
01.10.1941
(Карельский фронт)
42 ск (104, 122 сд), 1 мсп (1 тд), 23 УР,
Мурманская оперативная группа: 14, 52, 186 сд, Мурманская сбр
104 пап РВГК; Мурманский бригадный район ПВО, 208 озад 107 отб 1 сад 31, 116 осб -
01.11.1941
(Карельский фронт)
Мурманская оперативная группа: 14, 52, 186 сд
Кандалакшская оперативная группа: 104, 122 сд, 23 УР
104 пап, 73 ап РВГК, 149 оад, 208 озад; Мурманский бригадный район ПВО 107 отб 1, 103 сад 31, 279 осб -
01.12.1941
(Карельский фронт)
Мурманская оперативная группа: 14, 52 сд и осп (12 бр. морской пехоты);
Кандалакшская оперативная группа: 104, 122 сд, 23 УР
73 ап и 104 пап РВГК; Мурманский бригадный район ПВО, 208 озад; 107 отб 1 сад, 118 раэ 31, 279 осб -
01.01.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 104, 122 сд, 72 морская сбр, 12 бр. морской пехоты СФ, 135 сп (14 сд), 23 УР 73 ап, 104 пап, 487 озадн 107 отб, 73 отд. бронепоезд 1 сад 31, 279 осб -
01.02.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 104, 122 сд, 72, 77 морские сбр, 23 УР 73 ап, 104 пап, 487 озадн, озадн (б/н) 107 отб, 73 отд. бронепоезд 1 сад 31, 279 осб -
01.03.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 104, 122 сд, 72, 77 морские сбр, 23 УР, 136, 137, 138, 202 олыжб 104, 471 пап, 487 озадн 429 отб 145, 147, 197, 760 иап, 137 ббап, 668 лбап, 118 каэ 31, 259, 279 оиб -
01.04.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 104, 122 сд, 72, 77 морские сбр, 4, 5, 6 лыжбр, 9, 11, 12, 202 олыжб, 23 УР 104, 471 пап, 487 озадн 429 отб 145, 147, 197, 760 иап, 137 ббап, 668, 679 лбап, 118 каэ 31, 259, 279 оиб -
01.05.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 5, 6 лыжбр, 9 олыжб, 23 УР 104, 471 (без 1 д-на) аап, 645 ап ПТО, 41 гв. мп - 20 гв., 197 иап, 137, 608 бап, 118 каэ 31, 259 оиб, 1202 осб -
01.06.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 5, 6 лыжбр, 9 олыжб, 23 УР 104, 1236 аап, 645 лап, 41 гв. мп - 19, 20 гв., 197, 837 иап, 137 ббап 31, 90, 259 оиб -
01.07.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 5, 6 лыжбр, 9 олыжб, 23 УР 104, 1236 аап, 645 лап, 41 гв. мп - 19 и 20 гв., 197, 837 иап 31, 90, 259 оиб -
01.08.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 5, 6 лыжбр, 9 олыжб 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, озадн (б/н) - 19 и 20 гв., 197, 837 иап 31, 90, 259 оиб -
01.09.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 5, 6 лыжбр 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 19 и 20 гв., 197, 837 иап 31, 90, 259 оиб -
01.10.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 19 и 20 гв., 197, 837 иап 31, 90, 259 оиб -
01.11.1942
(Карельский фронт)
410 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 19 и 20 гв., 197, 837 иап 31 оиб -
01.12.1942
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 197 сап 31 оиб -
01.01.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14, 152 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 аап, 645 иптап, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 197 сап 31 оиб -
01.02.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 аап, 645 иптап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 197 сап 31 оиб -
01.03.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опаб (б/н) 1236 аап, 645 иптап, 275, 287 минп, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - 197 сап 31 оиб -
01.04.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опаб (б/н) 1236 аап, 645 иптап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.05.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опаб (б/н) 1236 аап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.06.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.07.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.08.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.09.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.10.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.11.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.12.1943
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.01.1944
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опулб (б/н) 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.02.1944
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опулб (б/н) 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.03.1944
(Карельский фронт)
10 гв., 14 сд, 72 морская сбр, 31 лыжбр, опулб (б/н) 1236 пап, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн 37, 45 оаэсб - 31 оиб -
01.04.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, 2 УР, опулб (б/н) 901 горн., 1066, 1942 кап, 1236, 1237 пап, 172, 275, 297, 619, 620 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн 37, 45 оаэсб - 31, 733 оиб -
01.05.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, опулб (б/н), 2 УР 901 горн., 1066, 1942 кап, 1236, 1237 пап, 172, 275, 297, 619, 620 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн 37, 45 оаэсб - 31, 733 оиб -
01.06.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, опулб (б/н), 2 УР 901 горн., 1066, 1942 кап, 1236, 1237 пап, 172, 275, 297, 619, 620 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31, 733 оиб -
01.07.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, опулб (б/н), 2 УР 901 горн., 1066 кап, 1236 пап, 172, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31, 733 оиб -
01.08.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, опулб (б/н), 2 УР 901 горн., 1066 кап, 1236 пап, 172, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.09.1944
(Карельский фронт)
126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 10 гв., 14 сд, опулб (б/н), 2 УР 901 горн., 1066 кап, 1236 пап, 172, 275, 297 минп, 41 гв. мп, 156 зенап, 325, 487 озадн - - 31 оиб -
01.10.1944
(Карельский фронт)
99 ск (65, 114, 368 сд), 126 лгск (72 морсбр, 31 лыжбр), 127 лгск (3 брмп, 69, 70 морсбр), 131 ск (10 гв., 14 сд), 45 сд, 31 обмп, 2 УР, опулб (б/н) 901 и 905 горн., 633, 1066, 1942 кап, 1236, 1237 пап, 989 гап, 172, 173, 275, 297, 482, 535, 619, 620 минп, 7 и 25 гв. мбр, 20, 41 и 44 гв. мп, 40 зенад (1407, 1411,1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 7 гв. тбр, 73 гв. отп, 339, 378 гв. тсап, 275, 284 омб «ОСНАЗ» - 20 шисбр, 6 гв. батальон минеров, 31 оиб, 30, 97 пмб -
01.11.1944
(Карельский фронт)
31 ск (83, 367 сд), 99 ск (10 гв., 65, 114 сд), 126 лгск (3 брмп, 72 морсбр, 31 лыжбр), 127 лгск (69, 70 морсбр), 131 ск (14, 45, 368 сд), 133 ск (21, 67, 104 сд), 2 УР, 31 обмп, опулб(б/н) 901 и 905 горн. кап, 149, 633, 1066, 1942 кпап, 51, 471, 1236, 1237 пап, 989 гап, 354 отпадн, 172, 173, 275, 297, 482, 535, 619, 620 минп, 7 и 25 гв. мбр, 20, 41, 44 и 64 гв. мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 7 гв. тбр, 73 гв., 89 отп, 339, 378 гв. тсап, 275, 284 омб «ОСНАЗ» - 1 мибр, 13, 20 шисбр, 6 гв.батальон минеров, 31 оиб, 30, 97 пмб -
01.12.1944
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67, 341, 368 сд), 21 сд, 2 УР 149, 633, 1066 кпап, 51 пап, 173, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв. мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156, 1006 зенап, 325, 487 озадн 73 гв., 89 отп, 339 гв. тсап, 284 омб «ОСНАЗ», 7 одн брп 261 шад, 16 гв. иад 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 пмб -
01.01.1945
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67, 368 сд), 341 сд, 2 УР 149, 633 кап, 51 пап, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв.мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 73 гв. тпп, 89 отп, 339 гв. тсап, 284 омб ОСНАЗ, 27, 47 одн брп, 73 обрп 261 шад, 16 гв. иад, 108 раэ 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 мпмб -
01.02.1945
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67 сд), 2 УР 149, 633 кап, 51 пап, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв.мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 73 гв. тпп, 89 отп, 339 гв. тсап, 284 омб ОСНАЗ - 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 мпмб -
01.03.1945
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67 сд), 2 УР 149, 633 кап, 51 пап, 836 орадн, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв.мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 73 гв. тпп, 89 отп, 339 гв. тсап, 284 омб ОСНАЗ - 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 мпмб -
01.04.1945
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67 сд), 2 УР 149, 633 кап, 51 пап, 836 орадн, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв.мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 73 гв. тпп, 89 отп, 284 омб ОСНАЗ - 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 мпмб -
01.05.1945
(Отдельная)
31 ск (83, 114, 367 сд), 131 ск (45, 67 сд), 2 УР 149, 633 кап, 51 пап, 836 орадн, 482, 619, 620 минп, 20 и 44 гв.мп, 40 зенад (1407, 1411, 1415, 1527 зенап), 156 зенап, 325, 487 озадн 73 гв. тпп, 89 отп - 1 мибр, 31, 170, 279 оиб, 97 мпмб -

См. также

Напишите отзыв о статье "14-я армия (СССР)"

Литература

  • [militera.lib.ru/research/meltyukhov/ Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939—1941. — М.: Вече, 2000.]
  • [militera.lib.ru/h/shirokorad1/ Широкорад А. Б. Северные войны России. — М.: ACT; Мн.: Харвест, 2001]

Ссылки

В Викитеке есть тексты по теме
14-я армия (СССР)
  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 2 управлений всех армий, округов и флотилий входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны]
  • [www.soldat.ru/doc/ Боевой состав Советской армии части 1-5, 1941—1945]
  • [www.soldat.ru/kom.html Командный состав РККА и РКВМФ в 1941—1945 годах]
  • [army.armor.kiev.ua/hist/oborona-z.shtml Оборона на Севере]


Отрывок, характеризующий 14-я армия (СССР)

– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.