14-я дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений
Поделись знанием:
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: yellow; background-color: #DC143C" colspan="2"> 14-я дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений  </td></tr>
| |
| Войска: | сухопутные войска |
| Род войск: | пехота, бронепоезд |
| Формирование: | 3 августа 1944 |
| Расформирование (преобразование): | 15 мая 1951 |
| Белоруссия, Восточная Пруссия, Прибалтика |
14-я дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.
История
Сформирована в соответствии с приказом НКВД СССР № 00922 от 3 августа 1944 года.
Управление дивизией сформировано из личного состава аналогичных подразделений только что расформированной в городе Кирове 28-й отдельной бригады войск НКВД СССР по охране железных дорог. В состав дивизии включены ранее сформированные: 152-й полк, 212-й полк, 213-й полк, 23-й отдельный бронепоезд, 24-й отдельный бронепоезд, 25-й отдельный бронепоезд, 53-й отдельный бронепоезд.
В составе действующей Красной Армии с 3 августа 1944 года по 10 февраля 1945 года; 329-й полк дивизии по 9 мая 1945 года входил в состав Действующей Красной Армии. Принимала участие в Белорусской, Прибалтийской, Восточно-Прусской и Восточно-Померанской стратегических наступательных операциях.
Задачи дивизии: охрана железных дорог, автодорожных мостов; участие в ликвидации вооруженных подпольных националистических антисоветских отрядов; участие в охране тыла Действующей Красной Армии; участие в охране внутреннего правопорядка; содействие пограничным войскам в охране Государственной границы СССР.
После окончания Великой Отечественной войны 14-я дивизия войск НКВД (с 1946 года — МВД) СССР проводила оперативную работу по борьбе с бандитизмом.
Боевой состав и дислокация
- Штаб дивизии и подразделения боевого обеспечения и тыла — город Вильнюс Литовской ССР
- 76-й стрелковый полк войск МВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности и железных дорог — в составе дивизии с мая 1950 года, штаб в городе Орше Витебской области; расформирован 15 мая 1951 года
- 82-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железных дорог — в составе дивизии с ноября 1945 года, штаб в городе Инстербурге; со 2 января 1946 года — в городе Кёнигсберге[1]; расформирован 7 декабря 1946 года[2]
- 152-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железных дорог — с 17 сентября 1944 года, штаб в городе Резекне[3]; с 5 декабря 1944 года — в городе Риге; с декабря 1946 года – 152-й стрелковый полк войск МВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности и железных дорог: расформирован 15 мая 1951 года
- 211-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железных дорог — со 2 сентября 1944 года штаб в городе Каунасе Литовской ССР[4]; расформирован 15 мая 1951 года
- 212-й стрелковый полк войск НКВД СССР по охране железных дорог — с 16 августа 1944 года штаб в городе Бресте[3]; с 18 августа 1945 года — в городе Барановичи Брестской области Белорусской ССР[5]; 25 мая 1946 года включен в состав 24-й дивизии войск МВД СССР по охране железных дорог[6]
- 212-й стрелковый полк войск МВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности и железных дорог — вновь в составе дивизии с 14 декабря 1946 года[7]; расформирован 15 мая 1951 года
- 213-й стрелковый полк войск НКВД СССР — с 10 августа 1944 штаб в городе Белостоке[8], а затем в городе Молодечно Минской области Белорусской ССР; расформирован 25 мая 1946 года[6]
- 329-й стрелковый полк войск НКВД СССР — в составе дивизии с 13 февраля 1945 года штаб в городе Елгава Латвийской ССР[9]; расформирован 3 октября 1945 года[10]
- 353-й стрелковый полк — сформирован в июле — августе 1946 год в городе Каунасе; в сентябре 1946 года включён в состав 4-й стрелковой дивизии внутренних войск МВД СССР[11]
- 106-й отдельный стрелковый батальон войск МВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности и железных дорог — в составе дивизии с декабря 1946 года; расформирован 15 мая 1951 года
- 23-й отдельный бронепоезд — расформирован 4 июля 1946 года[12]
- 24-й отдельный бронепоезд — с 18 августа 1944 года на станции Вильнюс[13]; с 17 сентября 1944 года на станции Резекне[3]; в 1946 году выведен из состава дивизии
- 25-й отдельный бронепоезд — с 18 августа 1944 года на станциях Барановичи и Брест[14]; с 16 января 1946 года передан в состав 32-й стрелковой дивизии[15]
- 30-й отдельный бронепоезд — в составе дивизии со 2 ноября 1944 года[16]; с 16 января 1946 года — передан в состав 32-й стрелковой дивизии[15]
- 53-й отдельный бронепоезд — на станции Бездонис; расформирован 4 июля 1946 года[12]
- 56-й отдельный Краснознаменный бронепоезд — в составе дивизии со 2 ноября 1944 года[16]; расформирован 4 июля 1946 года[12]
- Дивизионная школа сержантского состава — с 25 сентября 1944 года в городе Каунасе[3]; с 23 ноября 1945 года в городе Вильнюсе[17]
- Отдельная маневренная группа — сформирована 10 сентября 1944 года, дислокация — Вильнюс[18]; расформирована 3 октября 1945 года[10]
Дивизия расформирована в соответствии с приказом МВД СССР № 00248 от 15 мая 1951 года и приказом МВД СССР № 00665 от 17 сентября 1951 года. Личный состав передан в состав военизированной охраны 1-й категории МПС СССР и министерства судостроительной промышленности СССР.
Командиры
- август 1944 — январь 1949 — генерал-майор Крылов, Алексей Константинович
Напишите отзыв о статье "14-я дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений"
Примечания
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР по охране железных дорог № 002 от 18 января 1945 года
- ↑ Приказ МВД СССР № 001083 от 07 декабря 1946 года
- ↑ 1 2 3 4 Приказ начальника войск НКВД СССР № 0025 от 14 октября 1944 года
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР № 0023 от 23 сентября 1944 года
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР по охране железных дорог № 0018 от 28 августа 1945 года
- ↑ 1 2 Приказ МВД СССР № 00489 от 25 мая 1946 года
- ↑ Приказ МВД СССР № 001145 от 14 декабря 1946 года
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР № 0019 от 12 августа 1944
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР по охране железных дорог № 004 от 13 февраля 1945 года
- ↑ 1 2 Приказ НКВД СССР № 001126 от 03 октября 1945 года
- ↑ Приказ № 00865 от сентября 1946 года
- ↑ 1 2 3 Приказ МВД СССР № 00645 от 4 июля 1946
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР № 0021 от 26 августа 1944 года
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР № 0022 от 11 сентября 1944 года
- ↑ 1 2 Приказ НКВД СССР № 0045 от 16 января 1946 год
- ↑ 1 2 Приказ НКВД № 001361 от 02 ноября 1944 года
- ↑ Приказ начальника войск НКВД СССР по охране железных дорог № 0020 от 29 ноября 1945 года
- ↑ Приказ НКВД № 001033 от 10 сентября 1944 года
|
Это заготовка статьи о Второй мировой войне. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о вооружённых силах СССР и Вооружённых Силах Советской России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий 14-я дивизия войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
