1450 год
Поделись знанием:
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
| Годы |
|---|
| 1446 · 1447 · 1448 · 1449 — 1450 — 1451 · 1452 · 1453 · 1454 |
| Десятилетия |
| 1430-е · 1440-е — 1450-е — 1460-е · 1470-е |
| Века |
| XIV век — XV век — XVI век |
1450 (тысяча четыреста пятидесятый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1450 год нашей эры, 450 год 2 тысячелетия, 50 год XV века, 10 год 5-го десятилетия XV века, 1 год 1450-х годов.
| Григорианский календарь | 1450 MCDL |
| Юлианский календарь | 1449—1450 (с 10 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
6958—6959 (с 10 сентября) |
| От основания Рима | 2202—2203 (с 30 апреля) |
| Еврейский календарь |
5210—5211 ה'ר"י — ה'רי"א |
| Исламский календарь | 853—854 |
| Древнеармянский календарь | 3942—3943 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 899 ԹՎ ՊՂԹ
|
| Китайский календарь | 4146—4147 己巳 — 庚午 жёлтая змея — белая лошадь |
| Эфиопский календарь | 1442 — 1443 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1506—1507 |
| - Шака самват | 1372—1373 |
| - Кали-юга | 4551—4552 |
| Иранский календарь | 828—829 |
| Буддийский календарь | 1993 |
Содержание
События
Европа
- 15 апреля — битва при Форминьи, в которой французская армия разбила английский экспедиционный корпус в Нормандии. Один из последних эпизодов Столетней войны.
- Восстание Джека Кеда в графстве Кент.
- 18 июня — Джек Кэд разбил королевские войска при Севеноксе[1].
- 2 июля — армия Джека Кэда вступила в Лондон, король Генрих VI Ланкастер бежал[1].
- 5 июля — городское ополчение и гарнизон Тауэра вытеснили повстанцев из Лондона[1].
- 12 июля — руководитель повстанцев Джек Кэд смертельно ранен в бою близ Льюиса в Суссексе[1].
- Томас Мэлори начинает работу над романом «Смерть Артура».
- Король Шотландии Яков II принимается за активное ущемление прав и отстранение от власти многих знатных родов (Дугласы, Ливингстоны).
- Празднование в Риме «юбилейного года».
- Папа назначает своим легатом в Германию францисканца Иоанна Капистрана, чтобы покончить с гуситством и склонить немцев к крестовому походу против турок. Там Иоанн соберет войско в 60 тыс чел и поведет его в Венгрию.
- 27 февраля — пала Амброзианская республика в Милане. Установление власти династии Сфорца в Миланском герцогстве. 1450—1466 — годы правления герцога Франческо Сфорца[2].
- Умирает герцог Феррары, Модены и Реджио Леонелло д’Эсте, на престол вступает Борсо д’Эсте.
- Основана Ватиканская апостольская библиотека
- Вероятно, в этот год Жан Фуке пишет свою знаменитую Мадонну («Меленский диптих»)
- Фра Анджелико вернулся на родину и стал настоятелем монастыря во Фьезоле
- Николай Кузанский публикует Profane
- Конец Первой маркграфской войны (1449—1450).
- Иоганн Гутенберг изготовил печатный пресс и разработал систему набора при помощи металлических подвижных литер.
- Пизанелло построил помповый насос.
- Альдус Мануччи Старший из Веллетри близ Рима на средства дожа Пио с острова Капри создал в Венеции печатный двор
- В Нижнерейнском округе у собаководов возникло название «шпицхунд».
- Висмут впервые упомянут в письменных источниках как Wismutton или Bisemutum.
- Основан Барселонский университет
- Португальским принцем Генрихом Мореплавателем основан Монастырь иеронимитов в Лиссабоне.
- Португальцы открывают один из Азорских островов — Флориш. Ориентировочная верхняя граница эпохи Великих географических открытий.
- 14 мая свергнут Карл VIII (король Швеции). На престол Норвегии вступает Кристиан I (1450—1481). Закрепление датско-норвежской унии. Участие Швеции в унии становится номинальным.
- Константинопольский униатский патриарх Григорий Мамма низложен собором восточных патриархов его за унию как лжепатриарх.
- Май-ноябрь - неудачная осада Круи (Албания) османскими войсками Мурада II.
Россия
- 27 января —- битва под Галичем.
- Иван III Васильевич становится соправителем отца.
- Воины Василия II преследовали отряды татар до Битюга, где разгромили их и обратили в бегство.
- Основаны Почаев, Комаричи; впервые упомянуты Тересва, Горохов.
- Марфа Посадница дарит Кемь Соловецкому монастырю.
- Затмение, видное в Москве. Над Москвой пронёсся ураган.
- Суздаль входит в состав Московского княжества.
- Венецианский купец Иосафат Барбаро написал книгу о своём пребывании в генуэзско-венецианской фактории Тана (совр. Азов).
Азия
Африка
- Приблизительно в этот год начинается правление династии правителей царства Мунумутапа (Зимбабве), около 1450—1629 гг..
Америка
- Приблизительно в 1450 году уастеки были покорены ацтекской армией под предводительством Моктесумы I.
- Основаны Тенабо (Мексика), Сан-Педро-де-Атакама (Чили).
- Предположительная дата возведения Мачу-Пикчу
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1450 году
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1450 году
См. также
Напишите отзыв о статье "1450 год"
Примечания
Отрывок, характеризующий 1450 год
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
