14 ноября
Поделись знанием:
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
| ← ноябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | |||
| 2023 г. | ||||||
14 ноября — 318-й день года (319-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 47 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 14 ноября
Международные дни
Религиозные
- В православной церкви[1]:
- память бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских и матери их преподобной Феодотии (III век);
- память священномучеников Александра и Феодора пресвитеров (1918 год);
- память священномучеников Александра и Димитрия пресвитеров, мученицы Елисаветы (1937 год);
- память мученика Петра (1941 год);
- память священномучеников Иоанна епископа и Иакова пресвитера, в Персии пострадавших (около 345 года);
- память мучениц Кириены и Иулиании (305-311 годы);
- память мученика Ерминингельда, царевича Готфского (586 год);
- память мучеников Кесария, Дасия и с ними пяти (VII век).
- В Католической церкви[2]:
- память Альберика Утрехтского, святителя, архиепископа епархии Утрехта (784 год);
- память Григория Паламы, святителя, архиепископа Фессалоникийского, средневекового мистика, византийского богослова и философа, одного из основателей исихазма (1357—1359 годы);
- память Иоанна Личчио, преподобного, монаха доминиканского ордена, священника, «апостола Сицилии» (1511 год).
События
См. также: Категория:События 14 ноября
До XIX века
- 1501 — 16-ти летняя Екатерина Арагонская выходит замуж за 15-ти летнего Артура, принца Уэльского.
- 1770 — Шотландский исследователь Джеймс Брюс обнаруживает источник Голубого Нила на северо-западе Эфиопии, основу потока Нила.
XIX век
- 1851 — В США опубликован полный роман (подвергшийся цензуре текст романа был опубликован в Великобритании 18 октября) Германа Мелвилла «Моби Дик» о ките-убийце[3].
- 1854 — Буря на Чёрном море, в результате которой погибло несколько десятков судов англо-французской эскадры (в том числе — «Чёрный принц»).
- 1860 — Пекинский трактат между Россией и Китаем: к России присоединён Уссурийский край.
- 1861 — корвет SMS Amazone прусского флота тонет в штормовом море у побережья Нидерландов. Погибают все члены экипажа.
- 1896
- Начала работу гидроэлектростанция на Ниагарском водопаде.
- Ограничение скорости для машин с двигателем в Британии поднимается с 4 миль в час до 14 миль в час.
- 1900 — Французский сенат одобряет разрешение женщинам работать в адвокатуре.
XX век
- 1901 — венский врач Карл Ландштейнер разделил все образцы крови на три группы: А, В и 0.
- 1903 — В Голландии сообщается об изобретении электрокардиографа.
- 1907 — В России начинает работу III Государственная дума.
- 1908
- Победа либералов на Кубе привела к тому, что президентом стал Хосе Гомес (находился у власти до 1913).
- Альберт Эйнштейн представил квантовую теорию света.
- 1909 — Французский пароход «Scyne» утонул после столкновения с английским пароходом «Onda» у Сингапура. Погибло более 100 человек.
- 1910 — В Норфолке (США) Ю. Эли совершает первый взлёт с палубы крейсера на биплане Г. Кертисса.
- 1916 — Знаменитая речь лидера кадетов П. Н. Милюкова на открытии осенней сессии Думы: «Что это? Глупость или измена?».
- 1917
- После бегства А. Керенского Верховным главнокомандующим становится генерал Н. Духонин.
- Захват власти в Оренбурге атаманом Дутовым.
- Положение ВЦИК о рабочем контроле.
- 1918
- На Украине формируется директория во главе с С. Петлюрой, который свергает гетмана П. Скоропадского.
- Лейбористская партия Великобритании принимает решение о выходе из правительственной коалиции.
- Капитуляция германских войск в Северной Родезии.
- Открытие Временного национального собрания Чехословакии. Томаш Масарик избирается президентом Чехословакии.
- 1919 — взятие Красной Армией города Омска. Поражение войск адмирала Колчака.
- 1920
- В Греции всеобщие выборы заканчиваются сокрушительным поражением сторонников премьер-министра Венизелоса.
- В России Красная армия занимает Севастополь в Крыму.
- 1921 — в Испании основывается коммунистическая партия.
- 1922
- Выходит в эфир первая передача «Би-би-си» с радиостанции «2LO», хотя лицензия была получена только 18 января 1923.
- Янис Чаксте избирается I Сеймом Латвийской Республики президентом страны.
- 1923 — В Италии принимается новый Закон о выборах в парламент, согласно которому партия, набравшая наибольшее количество голосов, получает две трети мест в парламенте.
- 1925 — В Париже открывается выставка искусства сюрреалистов, включающая работы Макса Эрнста, Мана Рэя, Джоан Миро и Пабло Пикассо.
- 1927 — Исключение Троцкого и Зиновьева из ВКП(б), Каменева и Х. Раковского — из ЦК ВКП(б).
- 1928 — На парламентских выборах в Новой Зеландии Объединённая (либеральная) партия во главе с Джозефом Уордом завоёвывает 25 мест, реформисты — 25 мест и лейбористы — 19 мест.
- 1930 — В Японии покушение на премьер-министра Хамагути совершает молодой человек из патриотической организации.
- 1932 — В Югославии хорватские и сербские демократы выступили против диктаторских полномочий короля и потребовали принятия новой конституции.
- 1935
- Состоялось Первое Всесоюзное совещание стахановцев.
- На парламентских выборах в Великобритании поддерживающие правительство партии получают 429 мест, а оппозиции достались 184 места.
- Президент США Франклин Делано Рузвельт объявил Филиппины свободным государством.
- 1936
- 1938 — Постановление ЦК партии о пропаганде в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)».
- 1939 — На улицах Москвы проходит большой автопробег, посвящённый выпуску миллионного советского автомобиля.
- 1940
- Во время бомбёжки немецкой авиацией Ковентри в Центральной Англии погибли 568 человек, разрушена центральная часть города и собор и нанесён серьёзный урон промышленным предприятиям.
- Окончание визита В. М. Молотова в Берлин.
- 1941 — нацисты в течение дня убивают в белорусском Слониме около 9 тысяч евреев.
- 1943 — Леонард Бернстайн дебютирует в качестве дирижёра Нью-Йоркского филармонического оркестра, заменяя на короткое время Бруно Вальтера.
- 1944
- Генерал Андрей Власов, перешедший на сторону Германии, обнародует в Праге манифест Комитета освобождения народов России и избирается председателем этого комитета.
- Соглашение о контрольном механизме в Германии.
- 1945 — первым премьер-министром Индонезии назначен Сутан Шарир.
- 1946 — Амстердам, Нидерланды. Самолёт «Дуглас DC-3» компании «KLM Royal Dutch Airlines» разбивается при попытке посадки в очень плохую погоду. Все 26 находившихся на борту человек погибли.
- 1947 — Генеральная Ассамблея ООН принимает резолюцию с требованием провести всеобщие выборы во всей Корее под наблюдением Временной комиссии ООН по Корее.
- 1951 — Лодзь, Польша. Разбивается при взлёте самолёт «Douglas DC-3» компании «LOT Polish Airlines». 16 человек погибли.
- 1952 — В английской газете «Нью мюзикл экспресс» публикуется первый список наиболее продаваемых синглов (пластинки с записью шлягеров).
- 1954 — В Египте президент Нагиб смещён со своего поста.
- 1955 — В Великобритании Дональд Кемпбелл устанавливает мировой рекорд скорости на воде — 321 км/ч.
- 1957
- Великобритания и США безвозмездно передают оружие Тунису, стремясь помешать союзникам СССР поставлять вооружения в эту страну.
- Передовая статья в «Известиях» под характерным лозунгом тех лет — «Догнать и перегнать».
- 1960 — в Чехии на большой скорости столкнулись два пассажирских поезда, погибло 110 человек.
- 1961 — в ФРГ появляется первая женщина-министр — Элизабет Шварцхаупт (министр здравоохранения).
- 1962 — В Великобритании премьер-министр Макмиллан назначает трибунал во главе с Рэдклиффом для проверки работы служб безопасности.
- 1963 — в ходе извержения подводного вулкана появился остров Суртсей.
- 1967 — Великобритания берёт заём на сумму 90 миллионов фунтов стерлингов в Банке международных расчётов.
- 1968 — Первая в Европе трансплантация лёгкого.
- 1969 — с мыса Канаверал стартовал к Луне американский космический корабль «Аполлон-12», пилотируемый астронавтами Ч. Конрадом, А. Бином и Р. Гордоном.
- 1970
- Вступление СССР в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО).
- 19:35, около Хантингтона, Западная Виргиния, США, разбивается самолёт «Douglas DC-9-31» американской компании «Southern Airways», не долетев до аэропорта «Три-Стейт». Погибли все 75 человек на борту, среди них — тридцать пять игроков и пять тренеров футбольной команды университета Маршалл. Ошибки пилотирования. Второй пилот не вёл необходимые переговоры. Командир во время посадки использовал автопилот.
- 1971
- Шенуда III становится 117-м папой Александрийским и патриархом Коптской церкви.
- Программа «Голос ГДР» начинает трансляцию радиопередач для жителей ФРГ.
- 1973 — Бобби Мур проводит своё 108-е (и финальное) международное выступление за Англию, против Италии на Уэмбли.
- 1975 — Испания приходит к соглашению с Марокко и Мавританией об освобождении Сахары к февралю.
- 1977 — В Великобритании начинается забастовка пожарных (до 12 января 1978).
- 1978
- В Стокгольме советский Ту-154 при взлёте выкатился с полосы. Никто при этом не погиб.
- Подписан к печати сборник Андрея Вознесенского «Соблазн».
- 1979 — Иранские активы замораживаются в американских банках.
- 1981 — Гамбия и Сенегал создают федеративное государство Сенегамбия (просуществовала до 1989).
- 1982 — В Польше освобождён из заключения лидер «Солидарности» Лех Валенса.
- 1983
- Британский министр обороны Хезлтайн объявляет о прибытии на военную базу в Гринэм-Коммоне первых крылатых ракет. Фактическое развёртывание в Западной Европе американских ядерных ракет средней дальности.
- Законодательный совет турецкой части Кипра в одностороннем порядке провозглашает независимость Турецкого федеративного государства Кипр.
- 1985 — Полковник внешней разведки КГБ Олег Гордиевский, высокопоставленный сотрудник органов безопасности, сотрудничавший с британской разведкой, заочно приговаривается в СССР к смертной казни с конфискацией имущества.
- 1986 — Американский арбитражёр Айвен Ф. Боски оштрафовывается на 100 миллионов долларов по обвинению в инсайдерской торговле.
- 1989
- 1990
- 19:11. Штадельберг, Швейцария. Катастрофа DC-9 под Цюрихом. Погибают все 46 человек, находящиеся на борту. Причина — ошибочная индикация навигации по системе VHF и несоответствие действий экипажа с предписанными процедурами.
- Западная Германия изменяет свою конституцию для признания границы по Одеру-Нейсе в качестве границы между объединённой Германией и Польшей.
- 1991
- Принц Сианук возвращается в Камбоджу после 13-летнего изгнания в качестве главы временного правительства страны.
- Репортаж в газете «Известия» — «Союзные министерства». В нём говорится, что союзные министерства, выросшие из «шинели» ракетно-ядерного паритета 1960-x — 1970-х гг., 15 ноября 1991 должны покинуть театр экономических действий.
- Американские и британские власти огласили приговор двум ливийским сотрудникам разведки, признанным виновными в крушении авиалайнера, выполнявшего в 1988 году рейс Pan Am Flight 103.
- В штате Мичиган (США) уволенный почтовый служащий убивает четырёх и ранит пять человек, затем совершает самоубийство.
- 1992 — Нячанг, Вьетнам. Разбивается при посадке в сильную бурю самолёт Як-40 компании «Vietnam Airlines». Из 31 человека на борту в живых остался один.
- 1993 — Президентом Пакистана становится Фарук Легари.
- 1994 — Открывается движение между Парижем и Лондоном через туннель под Ла-Маншем.
- 1996 — 13 человек погибло, когда изношенный Ан-2 разбился в республике Коми.
- 2000 — Магдебургский университет взялся переводить словарь воровского жаргона, составленный доктором филологических наук из Нижнего Новгорода Михаилом Грачёвым.
XXI век
- 2002 — Дефолт в Аргентине.
- 2007 — с помощью европейской РН Ариан 5 ECA с космодрома Куру во Французской Гвиане был осуществлён запуск бразильского телекоммуникационного спутника Star One C1 и британского военного спутника связи Skynet 5B.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 14 ноября
До XIX века
- 1650 — Вильгельм III Оранский (ум. 1702), штатгальтер (правитель) Нидерландов с 1674, король Англии с 1689.
- 1679 — Омобоно Страдивари, итальянский мастер смычковых инструментов, сын Антонио Страдивари
- 1719 — Леопольд Моцарт (ум. 1787), австрийский скрипач, педагог и композитор, отец Вольфганга Амадея.
- 1762 — Карагеоргий (Георгий Петрович; ум. 1817), руководитель Первого сербского восстания против Османского ига (1804—13), основатель династии Карагеоргиевичей.
- 1765 — Роберт Фултон (Fulton) (ум. 1815), американский изобретатель первого в мире колёсного парохода «Клермонт» (1807).
- 1771 — Мари Франсуа Ксавье Биша (ум. 1802), французский врач, один из основоположников патологической анатомии и гистологии, основатель научной школы.
- 1773 — Алексей Семёнович Яковлев (ум. 1817), актёр, первый исполнитель на русской сцене ролей Отелло и Гамлета в пьесах В. Шекспира.
- 1778 — Гуммель Иоганн Непомук (ум. 1837), австрийский композитор, пианист.
- 1788 — Михаил Петрович Лазарев (ум. 1851), адмирал, совершивший три кругосветных плавания и открывший Антарктиду вместе с Ф. Ф. Беллинсгаузеном.
- 1797 — Чарлз Лайелл (ум. 1875), основоположник эволюционного учения в геологии.
XIX век
- 1812 — Алеардо Алеарди (ум. 1878), итальянский поэт.
- 1823 — Михаил Николаевич Лонгинов (ум. 1875), русский писатель, поэт, мемуарист, библиограф, историк литературы, государственный деятель.
- 1840 — Клод Моне (ум. 1926), французский живописец, основоположник импрессионизма.
- 1876 — Екатерина Васильевна Гельцер (ум. 1962), прима-балерина Большого театра.
- 1881
- Алексей Кайгородов, белорусский климатолог и геофизик, действительный член АН БССР.
- Николас Шенк, американский киномагнат еврейского происхождения.
- 1887 — Амадеу ди Соза-Кардозу (ум. 1918), португальский художник.
- 1889
- Джавахарлал Неру (ум. 1964), лидер индийского национально-освободительного движения.
- Таха Хуссейн (ум. 1973), египетский писатель, литературовед и историк.
- 1890 — Витаутас Кайрюкштис (ум. 1961), литовский художник.
- 1891 — Фредерик Грант Бантинг (ум. 1941), канадский физиолог, лауреат Нобелевской премии, в 1921 получивший в чистом виде инсулин.
- 1900 — Аарон Копленд (ум. 1990), американский композитор.
XX век
- 1903 — Александр Васильевич Косарев (ум. 1939), генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ (1929—1938). Был репрессирован. Реабилитирован посмертно.
- 1904
- Майкл Рамсей (ум. 1988), архиепископ Кентерберийский.
- Животов, Алексей Семёнович (ум. 1964), российский композитор
- 1905 — Катерина Николаевна Виноградская (ум. 1973), киносценарист.
- 1906 — Андрей Львович Абрикосов (ум. 1973), советский актёр театра и кино, народный артист СССР.
- 1907 — Астрид Линдгрен (ум. 2002), шведская детская писательница («Пеппи — длинный чулок», «Малыш и Карлсон»).
- 1908
- Михаил Семёнович Ветров (ум. 1970), советский трубач, педагог.
- Джозеф Маккарти (ум. 1957), американский сенатор, охотник за ведьмами.
- 1910 — Яков Михайлович Колотыркин (ум. 1995), советский физикохимик.
- 1913 — Елизавета Ивановна Быкова (ум. 1989), заслуженный мастер спорта, вторая советская чемпионка мира по шахматам.
- 1917 — Пак Чон Хи (ум. 1979), генерал, с 1963 занимавший пост президента Республики Республика Корея.
- 1918 — Павлик Морозов, советский школьник, пионер-герой, символ борца с кулачеством.
- 1922 — Бутрос Бутрос-Гали, египетский дипломат и политик, заместитель премьер-министра (1991—1992), генсек ООН (с 1992).
- 1923 — Лев Ефимович Устинов (ум. 2009), российский драматург, автор пьес-сказок для детей.
- 1924 — Леонид Борисович Коган (ум. 1982), Один из крупнейших скрипачей XX в., народный артист СССР, лауреат Ленинской премии.
- 1925
- Жорес Александрович Медведев, российский писатель, диссидент и учёный-биолог.
- Рой Александрович Медведев, советский и российский публицист, политический деятель, один из представителей левого крыла диссидентского движения в СССР.
- 1930 — Эдвард Уайт (ум. 1967), первый астронавт США, вышедший в открытый космос (1965). Погиб во время наземных испытаний «Аполлона-1».
- 1935 — Хусейн ибн Талал, король Иордании, сын наследного принца Талала и внук короля Абдуллаха.
- 1940 — Алексей Хвостенко (ум. 2004), русский поэт-авангардист, автор песен, художник.
- 1942 — Наталья Григорьевна Гутман, виолончелистка.
- 1948 — Принц Чарльз, наследник британского трона.
- 1949 — Сергей Ервандович Кургинян, политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр», художественный руководитель московского «Театра на досках».
- 1951 — Стивен Бишоп, американский киноактёр («Братья Блюз», «Дом животных»).
- 1953 — Доминик де Вильпен, французский премьер-министр.
- 1954 — Кондолиза Райс, помощник президента США по национальной безопасности с 2001 года.
- 1958 — Владимир Качан, белорусский живописец-монументалист.
- 1959 — Дмитрий Дибров, тележурналист.
- 1963 — Лолита Милявская — певица, актриса, телеведущая.
- 1968 — Светлана Сурганова, музыкант, певица, одна из основательниц группы «Ночные снайперы», лидер группы «Сурганова и оркестр»
- 1979 — Ольга Куриленко, французская актриса и модель украинского происхождения.
- 1984 — Мария Кожевникова, российская актриса театра и кино, общественный деятель.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 14 ноября
До XIX века
- 565 — Юстиниан I (р. 483), византийский император.
- 1282 — Нитирэн (р. 1222), японский буддистский пророк.
- 1633 — Уильям Эймс (Вильгельм (Вильям) Амезиус (р. 1576), английский богослов.
- 1716 — Готфрид Лейбниц (р. 1646), немецкий философ-идеалист, математик, физик и изобретатель, юрист, историк, языковед.
- 1746 — Георг Стеллер (р. 1709), натуралист.
XIX век
- 1829 — Луи Вакулин (Louis Nicolas Vauquelin) (р. 1763), французский химик, открывший хром и бериллий.
- 1831 — Георг Вильгельм Фридрих Гегель (р. 1770), немецкий философ («Феноменология духа», «Наука логики», «Основы философии права»).
- 1841 — Томас Элгин (Thomas Bruce, 7th Earl of Elgin and 11th Earl of Kincardine) (р. 1766), английский дипломат, вывезший в Британию памятники Древней Греции.
- 1886 — Август Вагнер (р. 1828), русский астроном, вице-директор Пулковской обсерватории.
XX век
- 1914 — Стеллан Рийе (р. 1880), датский кинорежиссёр, внёсший заметный вклад в развитие раннего немецкого кинематографа.
- 1915 — Букер Талиафер Вашингтон (р. 1856), американский педагог.
- 1942 — Константин Сергеевич Заслонов (р. 1910), партизан, Герой Советского Союза.
- 1977 — Бхактиведанта (р. 1896), индийский религиозный деятель и писатель, основавший в 1965 году Международное общество сознания Кришны, более известное как движение Харе Кришна.
- 1985 — Дмитрий Константинович Беляев (р. 1917), русский генетик.
- 1990 — Леонид Захарович Трауберг (р. 1902), советский кинорежиссёр и сценарист (фильмы «Новый Вавилон», «Юность Максима», «Возвращение Максима», «Выборгская сторона»).
- 1991 — Тони Ричардсон (Сесил Антонио) (р. 1928), английский режиссёр.
- 1996 — Витаутас Жалакявичус (р. 1930), литовский кинорежиссёр («Кентавры», «Никто не хотел умирать», «Это сладкое слово — свобода!»).
XXI век
- 2004 — Мишель Коломбье (Michel Colombier) (р. 1939), французский композитор.
Приметы
Кузьминки осенние, Кузьма и Демьян — рукомесленники, Куретники, Кузьминки — покровители ремёсел.
- Кузьминки — встреча зимы.
- Кузьма и Демьян — проводы осени, встреча зимы.
- Устанавливается первый непрочный зимний путь.
- Снежный день обещает будущей весной большой разлив.
- Коли Кузьма закуёт реку, то Михайло (21 ноября) раскуёт (Михайловские оттепели).
- Кузьминки — об осени поминки. Первый зимний праздник, начало зимы.
- На Кузьму-Демьяна курицу на стол — с этого дня начинали бить кур на продажу.
- Если на Козмодемьяна лист остаётся на дереве, на другой год будет мороз.
- Если на Кузьму-Демьяна дороги развезет грязью — не жди морозов до начала декабря.
- Девичий День.
- Девушки пили сладкий солод и заедали с утра на голодный желудок круто сваренным яйцом (считалось, что это оградит от недомоганий).
- Святые Кузьма-Демьян почитались покровителями также рукоделия, особенно женского.
- Кузьминки повсеместно считаются девичьим праздником, который длится три дня. В девичьих посиделках и гуляньях принимали участие также и парни. Для общего стола они имели обыкновение воровать кур, что не считалось в эти дни за большой грех.
- Осенние Кузьминки были разгаром свадеб на Руси, и девушки страстно задумывали на любовь, на то, чтобы святые «сравняли их — поздних — с ранними». Девушки заклинали в это утро о женихах, просили с крыльца: "Кузьма-Демьян, идите жить к нам[4].
См. также
|
14 ноября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "14 ноября"
Примечания
- ↑ Православный церковный календарь с тропарями и кондаками, 2012. Изд-во РПЦ МП, Москва, 2011, стр. 161
- ↑ [www.heiligenlexikon.de/KalenderNovember/14.htm 14 November.] (нем.)
- ↑ [www.melville.org/hmmoby.htm «Moby-Dick; or, The Whale: Publishing history»] — Melville Society. «First British edition (entitled The Whale), expurgated to avoid offending delicate political and moral sensibilities, published in three volumes on October 18, 1851 by Richard Bentley, London. First American edition published November 14, 1851 by Harper & Brothers, New York.» (англ.)
- ↑ [www.kharchenko.com/date/nov/14.shtml Времена: 14 ноября.]
Отрывок, характеризующий 14 ноября
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
