155-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «155-я стрелковая дивизия»)
Перейти к: навигация, поиск
155-я стрелковая дивизия
155 сд
Войска:

сухопутные

Род войск:

стрелковые

Формирование:

сентябрь 1939

Расформирование (преобразование):

октябрь 1941

Преемник:

1-я Бригада Московских рабочих

Боевой путь

19391940: Советско-Финская война
1941: Гомельская оборонительная операция

155-я стрелковая дивизия (155сд) — формирование (стрелковая дивизия) РККА Вооружённых Сил СССР до и во время Второй мировой войны.





История

Дивизия была сформирована в сентябре 1939 года в Опочке на базе 143-го стрелкового полка 48-й стрелковой дивизии Калининского военного округа.

30 октября 1939 года 155 сд отправлена в Карелию и 5 ноября 1939 г. прибыла на станцию Кархумяки. Далее переброшена в Пораярви. Дивизия входила в состав 1-го стрелкового корпуса 8-й армии ЛВО.

Позднее была в составе 14-го стрелкового корпуса (13 марта 1940 г.).

Дивизия участвовала в боевых действиях в ходе Советско-Финской войны[1].

18 апреля — 3 мая 1940 г. погружена в эшелоны в Кархумяки, 25 апреля — 3 мая 1940 г. прибыла в Остров.

13 июля 1940 года получила приказ на отправку в г. Барановичи Брестской области Белорусской ССР.

На 22 июня 1941 года — в составе 47-го стрелкового корпуса, непосредственно подчиненного штабу Западного особого военного округа.

22 августа 1941 года к фон Шенкендорфу — командующему войсками безопасности тыла немецкой группы армий «Центр», от советского командира окружённого 436-го стрелкового полка 155-й дивизии майора Ивана Никитича Кононова был прислан парламентёр с предложением о своей сдаче в плен. Договорённость была достигнута и на сторону немцев перешла группа военнослужащих, включая Кононова и заместителя командира полка по политической части комиссара Д. Панченко. Сам Кононов И. Н., впоследствии командовал 3-й пластунской дивизией 15-го казачьего кавалерийского корпуса вермахта[2].

26 августа 1941 года 3-я танковая дивизия противника наступала на Новгород-Северский. При поддержке авиации и артиллерийского огня, танковая дивизия заставила отступить части 143-й стрелковой дивизии и взяла штурмом город, захватив мост через Десну и плацдарм на юго-восточном берегу. К Новгород-Северскому срочно была переброшена вновь укомплектованная 132-я стрелковая дивизия генерала С. С. Бирюзова.

Силами 307-й, 269-й, 282-й, 155-й стрелковых дивизий и 4-й кавалерийской дивизии была сделана попытка нанести контрудар на Стародуб. Отвечая на него, 47-й моторизованный корпус Вермахта перешел в наступление на правый фланг ударной группировки 13-й армии[2].

В результате немецкого наступления на Москву 13-я армия, оборонявшаяся на направлении г.Севск, была окружена, к 18 октября 1941 года вышла из окружения, при этом её численный состав составлял меньше одной дивизии[3].

29 октября 1941 года остатки 155-й стрелковой дивизии, понёсшей тяжёлые потери, были выведены в Москву.

Состав

В советско-финской кампании:

На 22 июня 1941 г.:

Герои Советского Союза

В составе

Командование

Напишите отзыв о статье "155-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Примечания

  1. [www.tinlib.ru/istorija/severnye_voiny_rossii/p10.php Зимняя война 1939—1940 гг. Боевые действия 3-й армии]
  2. 1 2 [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd155/main1.html 155-я стрелковая дивизия 1-го формирования]
  3. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13626 Герой Советского Союза — Колокольцев Фёдор Николаевич]
  4. [rkka.ru/22/sd151-200.htm Стрелковые, мотострелковые, горнострелковые и моторизованные дивизии 151—200. Сайт РККА]

Ссылки

  • [winterwar.karelia.ru/site/article/90 14-й стрелковый корпус]
  • [winterwar.karelia.ru/site/battle/ Описание боевых действий в период советско-финляндской войны 1939—1940.]


Отрывок, характеризующий 155-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.