1560 год
Поделись знанием:
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
| Годы |
|---|
| 1556 · 1557 · 1558 · 1559 — 1560 — 1561 · 1562 · 1563 · 1564 |
| Десятилетия |
| 1540-е · 1550-е — 1560-е — 1570-е · 1580-е |
| Века |
| XV век — XVI век — XVII век |
1560 (тысяча пятьсот шестидесятый) год по юлианскому календарю — високосный год, начинающийся в понедельник. Это 1560 год нашей эры, 560 год 2 тысячелетия, 60 год XVI века, 10 год 6-го десятилетия XVI века, 1 год 1560-х годов.
Содержание
События
- Февраль — Русские войска взяли Мариенбург (Алуксне). Август — Русские разгромили основные силы Ордена в битве при Эрмесе и взяли Вильянди (Феллин). Магистр Фюрстенберг попал в плен.
- На Шпейерском имперском сейме обсуждался вопрос о создании коалиции для борьбы с Россией. Фердинанд (как сеньор Ливонского ордена) обратился к Ивану IV с предложением прекратить войну с Ливонией, но тот отказался.
- Иван Грозный расформировывает Избранную Раду. Сосланы священник Сильвестр и Алексей Адашев.
- Английский флот осадил шотландскую крепость Лейт. Кальвинисты одержали победу. В Эдинбурге подписан договор, по которому французские войска выводились, объявлялась свобода вероисповедания, Мария Стюарт и её муж отказывались от прав на корону Англии, учреждался совет из 12 представителей аристократии. Шотландский парламент ввёл пресвитерианскую церковь и произвёл секуляризацию церковных земель.
- Мария Стюарт отказалась признать Эдинбургский договор, Гизы начали подготовку к интервенции в Шотландию.
- 15 июля — первое упоминание о д. Шатилки, ныне — г. Светлогорск (Гомельская область, Беларусь).
- 15 июля — первое упоминание о д. Бортники, Ковали, Плёссы, Панкратовичи, Воротынь, Макаровичи,Бобруйского района (Могилевская область, Беларусь).
- Первое упоминание о д. Ужанка, ныне входящей в Несвижский район (Минская область, Беларусь).
- Амбуазский заговор — неудавшаяся попытка загвора французских дворян-гугенотов, возглавляемых принцем Конде, направленного против Гизов при дворе короля Франциска II. Заговорщики ставили своей целью отстранение Гизов от власти, созыв Генеральных штатов и обеспечение интересов принца крови Антуана де Бурбона и гугенотов. Для этого южно-французское дворянство предприняло попытку захвата королевского замка Амбуаз. Заговор был раскрыт, мятежные дворяне казнены, а принц Конде чудом избежал казни.
- 1560—1574 — Король Франции Карл IX.
- 1560—1561 — Генеральные Штаты в Орлеане. Денег королю Штаты не дали.
- Филипп II направил флот к берегам Северной Африки, к Триполи, но турецкий флот наголову разбил испанскую армаду.
- Введён налог на вывозимую из Испании шерсть.
- Появление табака при дворе Филиппа II, как декоративного растения
- 1560—1568 — Король Швеции Эрик XIV.
- Иоанн, сын Густава Вазы, стал герцогом Финляндии и поднял мятеж против короля Эрика.
- Осень — Восстание эстонских крестьян на островах Харьюмаа и Вирумаа против немецких феодалов.
- Португальские войска захватили на Цейлоне Зуб Будды и по настоянию католической церкви истолкли его в порошок и сожгли. По данным же сингальских источников, Зуб спрятали в укромном месте.
- 1560—1562 — Крестьянское восстание в районе горы Кувольсан (Корея) во главе с Лим Коктёном.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1560 году
- 18 августа — Мария Иисуса — монахиня Ордена босых кармелиток, блаженная.
- Арминий, Якоб — голландский протестантский богослов.
- Батори, Елизавета — венгерская графиня, племянница Стефана Батория, печально знаменитая массовыми убийствами молодых девушек.
- Баугин, Каспар — швейцарский анатом и ботаник, систематик растений. Одним из первых стал использовать в своих работах бинарную номенклатуру.
- Исида Мицунари — самурайский полководец средневековой Японии периода Сэнгоку. Вассал Тоётоми Хидэёси и председатель опекунского совета пяти управителей при его сыне Тоётоми Хидэёри. Был главнокомандующим войск «западной коалиции» в битве при Сэкигахара. После поражения в ней, был казнён по приказу Токугавы Иэясу.
- Карраччи, Аннибале — итальянский живописец и гравёр, брат художника Агостино Карраччи.
- Кэвендиш, Томас — английский мореплаватель, пират.
- Преториус, Антон — немецкий пастор, теолог, писатель (теоретик ведовства) и борец против ведовских процессов и пыток.
- Сюлли, Максимильен де Бетюн — глава французского правительства при короле Генрихе IV.
- Торрес, Луис Ваэс де — испанский мореплаватель.
- Ходкевич, Ян Кароль — военный и политический деятель Речи Посполитой, представитель старинного белорусского дворянского рода Ходкевичей, талантливый полководец. Великий гетман литовский (с 1605 года).
- Хэрриот, Томас — английский астроном, математик, этнограф и переводчик.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1560 году
- Баччо Бандинелли — итальянский скульптор и художник эпохи маньеризма.
- Густав I Васа — регент шведского королевства с 23 августа 1521 (Густав Эрикссон Васа), король Швеции с 6 июня 1523.
- Дориа, Андреа — генуэзский адмирал и государственный деятель.
- Дю Белле, Жан — французский кардинал и дипломат, епископ Байонны, архиепископ Парижа, двоюродный брат знаменитого поэта Жоашена дю Белле.
- Дю Белле, Жоашен — один из выдающихся французских поэтов XVI века, член поэтической группировки «Плеяда» и ближайший друг её руководителя Ронсара.
- Захарьина-Юрьева, Анастасия Романовна — первая жена царя Ивана Васильевича Грозного, мать царя Фёдора Иоанновича.
- Имагава Ёсимото — 9-й глава рода Имагава, один из известнейших даймё эпохи Сэнгоку Дзидай и доминировавший военачальник в регионе Токайдо.
- Мария де Гиз (королева Шотландии) — королева Шотландии, жена короля Якова V и регент Шотландии в 1554—1560 гг. Период её регентства стал критическим для выбора направления дальнейшего политического и религиозного развития страны.
- Меланхтон, Филипп — немецкий гуманист, теолог и педагог, евангелический реформатор, систематизатор лютеранской теологии, сподвижник Лютера.
- Франциск II — король Франции с 10 июля 1559 года, король-консорт Шотландии с 24 апреля 1558 года. Из династии Валуа.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "1560 год"
Отрывок, характеризующий 1560 год
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
