1571 год
Поделись знанием:
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
(перенаправлено с «1571»)
| Годы |
|---|
| 1567 · 1568 · 1569 · 1570 — 1571 — 1572 · 1573 · 1574 · 1575 |
| Десятилетия |
| 1550-е · 1560-е — 1570-е — 1580-е · 1590-е |
| Века |
| XV век — XVI век — XVII век |
1571 (тысяча пятьсот семьдесят первый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в понедельник. Это 1571 год нашей эры, 571 год 2 тысячелетия, 71 год XVI века, 1 год 8-го десятилетия XVI века, 2 год 1570-х годов.
Содержание
События
- Открылась Лондонская биржа.
- Английский парламент принял окончательную редакцию англиканского символа веры («39 статей»).
- Принц Оранский начал переговоры с Францией и Англией, обещав Англии Голландию и Зеландию, Франции — Геннегау, Артуа и Фландрию, а сам он должен был стать курфюрстом Брабанта.
- Альба ввёл алькабалу. Вся экономическая жизнь Нидерландов приостановилась, началась массовая эмиграция населения.
- К тунисским берегам подошёл флот Хуана Австрийского. Алжирцы вывели войска из Туниса.
- 7 октября — Битва при Лепанто между флотом Священной Лиги и флотом Османской империи, одно из крупнейших морских сражений в истории[1]. Полная победа христианского флота, конец османскому владычеству на Средиземном море.
- Подавление испанцами восстания морисков в Андалусии.
- Завоевание Кипра Османской империей.
- 16 марта — снятие осады Ревеля войсками короля Магнуса в ходе Ливонской войны
- Май — набег Девлет-Гирея на Москву в результате переговоров с черемисскими князьями Качаком и Адаем. Татары разбили опричный отряд и подошли к Москве. Сожжение московских посадов. Черемисы (марийцы) начали 2-ю Черемисскую войну.
- 24 мая — Крымский хан Девлет-Гирей осадил Москву и сжёг её дотла.
- 1571—1576 — Князь Трансильвании Стефан Баторий.
- 1571—1572 — Восстание горожан в Тебризе.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1571 году
- 9 января — Карл Бонавентура граф Бюкуа, генерал
- 27 января — Аббас I Великий, шах Ирана с мая 1587[2] из династии Сефевидов, крупный военачальник.
- 29 сентября — Микеланджело да Караваджо, итальянский художник, реформатор европейской живописи XVII века, один из крупнейших мастеров барокко. Один из первых применил манеру письма «кьяроскуро» — резкое противопоставление света и тени.
- 27 декабря — Иоганн Кеплер — немецкий математик, астроном, оптик и астролог. Открыл законы движения планет.
- Блау, Виллем — голландский картограф и издатель.
- Ман, Томас — английский экономист, меркантилист.
- Преториус, Михаэль — немецкий теоретик музыки, композитор и органист. Автор крупнейшего в Германии XVII века музыкального трактата «Устройство музыки» («Syntagma musicum»).
- Хасэкура Цунэнага — самурай, первый японец, побывавший в Европе с дипломатической миссией.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1571 году
- Аббате, Никколо дель — итальянский живописец.
- Анимучча, Джованни — итальянский композитор эпохи Возрождения.
- Благослав, Ян — чешский гуманистический писатель, поэт, переводчик, этимолог, песнопи́сец, грамматист, музыкант и теоретик.
- Доротея Саксен-Лауэнбургская — супруга короля Дании и Норвегии Кристиана III.
- Иоахим II Гектор — курфюрст Бранденбурга, сын Иоахима I наследовал отцу своему в 1535 году в Старой и Средней мархии.
- Кастро Тито Куси Юпанки, Диего де — предпоследний потомок правителей Инков по мужской линии, внук Уайна Капака и сын Манко Инки Юпанки.
- Мартин Афонсу ди Соуза — португальский фидалгу и мореплаватель.
- Мори Мотонари — известный даймё в регионе Тюгоку в эпоху Сэнгоку Дзидай. Правитель провинции Аки (современная префектура Хиросима).
- Пимен — архиепископ Новгородский, сторонник Ивана Грозного, но позже обвинённый им в измене.
- Феодорит Кольский — святой Русской церкви.
- Челлини, Бенвенуто — выдающийся итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса.
- Янош II Запольяи — сын Яноша Запольяи, король Венгрии с 1540 по 1570, большую часть этого периода страной управляла его мать Изабелла Ягеллонка при поддержке Сулеймана I Великолепного.
См. также
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья 1571 (нид.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Напишите отзыв о статье "1571 год"
Примечания
Отрывок, характеризующий 1571 год
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
