1573 год
Поделись знанием:
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Годы |
---|
1569 · 1570 · 1571 · 1572 — 1573 — 1574 · 1575 · 1576 · 1577 |
Десятилетия |
1550-е · 1560-е — 1570-е — 1580-е · 1590-е |
Века |
XV век — XVI век — XVII век |
1573 (тысяча пятьсот семьдесят третий) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1573 год нашей эры, 573 год 2 тысячелетия, 73 год XVI века, 3 год 8-го десятилетия XVI века, 4 год 1570-х годов.
Содержание
События
- Семимесячная осада испанцами Хаарлема (Нидерланды) во время 80-летней войны с Испанией.
- Июль — Капитуляция Хаарлема. Зверства испанцев в городе. Декабрь — Альба смещён, его сменил Рекезенс. Он перестал взимать алькабалу и объявил ограниченную амнистию.
- Мир Турции и Венеции. Венецианцы обязались уплатить большую контрибуцию.
- Шляхта в Польше во главе с Яном Замойским добилась права участия в выборах короля.
- 1573—1574 — Король Польши Генрих Валуа.
- Генрих принял «конституцию» Польши («Генриковы артикулы»).
- Крестьянское восстание в Хорватии и Словении.
- Конец января — крестьяне объявили Губеца «крестьянским королём». 9 февраля — главный отряд крестьян разбит. Губец попал в плен и казнён.
- 1 января — взятие крепости Вейсенштейн (ныне Пяйде) русскими войсками в ходе Ливонской войны[1].
- 7 марта — Иван Фёдоров, открыл во Львове свою первую типографию.
- Русское посольство Чебукова к казахским ханам для переговоров о совместной борьбе против Кучума. Цели не достигло.
- Присоединение к империи Моголов Гуджарата.
- Мальдивцы подняли восстание и изгнали португальцев.
- 1573—1620 — Император Китая Вань-ли.
- Ода Нобунага сверг последнего сёгуна из дома Асикага и разгромил несколько буддийских монастырей близ Киото.
- 1573—1582 — Правление сёгуна Ода Нобунага в Японии.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1573 году
- 17 апреля — Максимилиан I, курфюрст Баварии.
- Анна Австрийская — королева Польши и Швеции, первая супруга Сигизмунда III, мать Владислава IV.
- Босхарт, Амброзиус — фламандский художник.
- Джонс, Иниго — английский архитектор, дизайнер и художник.
- Кристина Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская — принцесса Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская, вторая супруга короля Швеции Карла IX, королева Швеции в 1604—1611 годах.
- Лауд, Уильям — архиепископ кентерберийский с 1633 по 1645 год, советник английского короля Карла I, участник политических событий, предшествующих английской революции XVII века.
- Марий, Симон — немецкий астроном.
- Габриэль д’Эстре — герцогиня де Бофор и де Вернейль, маркиза де Монсо — дочь начальника артиллерии Антуана д’Эстре, одна из фавориток короля Генриха IV Великого.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1573 году
- 1 января — Малюта Скуратов, русский государственный, военный и политический деятель, один из руководителей опричнины[2], думный дворянин (с 1570), любимый опричник и сподручник Ивана Грозного[3].
- 13 марта — Мишель де л’Опиталь, канцлер Франции
- Джакомо да Виньола — итальянский архитектор-маньерист
- Жодель, Этьен — французский поэт и драматург, член объединения Плеяда.
- Каттанео, Данезе — итальянский поэт и ваятель
- Лаурентиус Петри — шведский реформатор и первый (с 1531) евангелическо-лютеранский архиепископ в Швеции. Брат шведского реформатора Олауса Петри.
- Такэда Сингэн — даймё и полководец Японии периода Сэнгоку.
- Хуана Австрийская — испанская инфанта, дочь императора Карла V.
См. также
Напишите отзыв о статье "1573 год"
Примечания
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 426.
- ↑ Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович (Малюта) // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Малюта Скуратов // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
</ol>
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 1573 год
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.