1575 год
Поделись знанием:
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
| Годы |
|---|
| 1571 · 1572 · 1573 · 1574 — 1575 — 1576 · 1577 · 1578 · 1579 |
| Десятилетия |
| 1550-е · 1560-е — 1570-е — 1580-е · 1590-е |
| Века |
| XV век — XVI век — XVII век |
1575 (тысяча пятьсот семьдесят пятый) год по юлианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в субботу. Это 1575 год нашей эры, 575 год 2 тысячелетия, 75 год XVI века, 5 год 8-го десятилетия XVI века, 6 год 1570-х годов.
Содержание
События
- 8 февраля — В Лейдене, в здании бывшего женского монастыря святой Барбары, открылся первый в Голландии университет.
- В Амстердаме джин стал производиться как самостоятельный напиток.
- Осада испанцами Зирикзее (Зеландия).
- Увеличение алькабалы в Испании в 3 раза и повышение других налогов.
- 15 февраля — коронация в Реймсе французского короля Генриха III.
- Герцог тосканский Франческо I ди Медичи устраивает мануфактуру мягкого фарфора в Боболи.
- На престол «Речи Посполитой» был избран Стефан Баторий, князь Трансильвании и вассал турецкого султана.
- Присоединение к Бранденбургу небольшой территории к юго-востоку от Берлина.
- В Чехии был коронован король Рудольф II.
- 1575—1611 — Король Чехии Рудольф II.
- Сейм в Чехии запретил крестьянам охотиться в лесах и ловить рыбу в панских владениях.
- Крестьянские волнения в Пржибрамском и Рожмитальском панствах (Чехия).
- Чешские лютеране и «чешские братья» выработали совместную «чешскую конфессию» (исповедание веры).
- В сентябре — Сервантес, возвращаясь на галере из Неаполя вместе со своим братом, был захвачен в плен пиратами и отвезён в рабство.
- Иван IV Грозный «посадил» на великое княжение всея Руси крещёного татарского царевича Симеона Бекбулатовича, являвшегося правнуком знаменитого хана Ахмата, противника Ивана III.
- Константинопольский патриархат официально подтвердил автономию Синайской православной церкви.
- Сонам Гьяцо, Далай-лама III, основал монастырь, который впоследствии назвал Намгьял Дацан (Победоносный монастырь).
- Присоединение Конго к Португалии.
- 1575—1626 — Хан чжурчженей Нурхаци.
- При дворе в Сеуле возникли две партии — Восточная и Западная.
- Торговые отношения между испанцами и китайцами на Филиппинах возобновились.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1575 году
- 24 апреля — Бёме, Якоб, немецкий христианский мистик, провидец, теософ.[1][2].
- 25 июля — Кристоф Шейнер, немецкий астроном и физик.
- 4 ноября — Гвидо Рени, итальянский живописец, представитель болоской школы.
- Анна Екатерина Бранденбургская — первая супруга короля Дании и Норвегии Кристиана IV.
- Базиле, Джамбаттиста — итальянский поэт и писатель-сказочник, первым записавший многие сказки, ставшие впоследствии хрестоматийными в обработках Шарля Перро и братьев Гримм (в частности, «Спящую красавицу», «Золушку», «Кота в сапогах»).
- Бален, Хендрик ван — фламандский художник.
- Берюль, Пьер де — французский католический богослов, кардинал, мистик, основатель французской ветви ораторианцев.
- Иоганн Адольф Гольштейн-Готторпский — герцог Гольштейн-Готторпский.
- Кончини, Кончино — итальянский авантюрист, фаворит французской королевы Марии Медичи, носивший титулы графа делла Пенна и маркиза д’Анкра. Он был самым влиятельным во Франции человеком в течение семи лет, последовавших за гибелью в 1610 г. супруга Марии, Генриха IV.
- Мария Медичи — королева Франции, дочь великого герцога Франческо I Тосканского и Иоанны Австрийской.
- Молин, Франческо — 99-й венецианский дож с 1646 по 1655 год.
- Отред, Уильям — английский математик, изобретатель логарифмической линейки (1622 год) и один из создателей современной математической символики.
- Рени, Гвидо — итальянский живописец болонской школы.
- Стюарт, Арабелла — претендентка на английский престол после смерти королевы Елизаветы I.
- Тернер, Сирил — английский драматург.
- Хейвуд, Томас — английский драматург времен Шекспира.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1575 году
- Артсен, Питер — нидерландский художник.
- Бельский, Мартин — известный польский воин, писатель, историограф и сатирический поэт эпохи возрождения.
- Буллингер, Генрих — швейцарский реформатор, друг и последователь Цвингли, бывший преемником его в Цюрихе.
- Каро, Йосеф — крупнейший раввин и законоучитель XVI века, автор основополагающего кодекса галахических предписаний Шулхан арух.
- Клод Валуа — вторая дочь Генриха II и Екатерины Медичи.
- Корнель де Лион — французский художник, выходец из Нидерландов.
- Мавролико, Франческо — итальянский математик, физик и астроном.
- Паркер, Мэттью — английский религиозный деятель и реформатор, архиепископ Кентерберийский.
- Рене Французская — герцогиня Шартрская и Монтаржи, младшая дочь короля Людовика ХII и Анны Бретонской.
- Флациус, Маттиас — лютеранский богослов и писатель.
См. также
Напишите отзыв о статье "1575 год"
Примечания
- ↑ [slovari.yandex.ru/dict/phil_dict/article/filo/filo-066.htm?text=%D0%B1%D0%B5%D0%BC%D0%B5 Беме Якоб](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней)) / Новейший философский словарь
- ↑ [slovari.yandex.ru/dict/hystory_of_philosophy/article/if/if-0054.htm?text=%D0%B1%D0%B5%D0%BC%D0%B5 Беме Якоб](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней)) / Энциклопедия «История философии»
Отрывок, характеризующий 1575 год
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
