1587 год
Поделись знанием:
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
| Годы |
|---|
| 1583 · 1584 · 1585 · 1586 — 1587 — 1588 · 1589 · 1590 · 1591 |
| Десятилетия |
| 1560-е · 1570-е — 1580-е — 1590-е · 1600-е |
| Века |
| XV век — XVI век — XVII век |
| Григорианский календарь | 1587 MDLXXXVII |
| Юлианский календарь | 1586—1587 (с 11 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7095—7096 (с 11 сентября) |
| От основания Рима | 2339—2340 (с 1 мая) |
| Еврейский календарь |
5347—5348 ה'שמ"ז — ה'שמ"ח |
| Исламский календарь | 995—996 |
| Древнеармянский календарь | 4079—4080 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1036 ԹՎ ՌԼԶ
|
| Китайский календарь | 4283—4284 丙戌 — 丁亥 красная собака — красная свинья |
| Эфиопский календарь | 1579 — 1580 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1643—1644 |
| - Шака самват | 1509—1510 |
| - Кали-юга | 4688—4689 |
| Иранский календарь | 965—966 |
| Буддийский календарь | 2130 |
1587 (тысяча пятьсот восемьдесят седьмой) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1587 год нашей эры, 587 год 2 тысячелетия, 87 год XVI века, 7 год 9-го десятилетия XVI века, 8 год 1580-х годов.
Содержание
События
- Февраль — Казнь Марии Стюарт.
- 1587—1604 — Англо-испанская война.
- Филипп II снарядил мощный флот.
- Лестер завязал с испанцами переговоры и поднял мятеж с целью захвата Нидерландов. Мятеж разгромлен, а Лестер покинул страну.
- Папа римский особой буллой призвал католиков к войне с Англией.
- 1587—1632 — Король Польши Сигизмунд III Ваза.
- Принятие царём Кахети Александром русского подданства.
- 1587—1629 — Шах Ирана Аббас I Великий (1571—1629).
- Указ Тоётоми Хидэёси против миссионерской пропаганды в Японии.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1587 году
- 24 февраля — Йоханн Бергиус (нем. Johann Bergius), немецкий реформатский богослов (ум. 1658).
- 24 февраля — Матей Фабер (словацк. Matej Faber), религиозный писатель, иезуит, католический священник (ум. 1653).
- 24 февраля (крещён) — Антуан Боэссе (англ. Antoine Boësset), французский композитор, музыкальный суперинтендант королевского двора (ум. 1643).
- Эсайас ван де Вельде — нидерландский художник и гравёр, из семьи художников ван де Вельде.
- Виктор Амадей I — герцог Савойский с 1630 года, также номинальный король Кипра и Иерусалима.
- Йост ван ден Вондел — нидерландский поэт и драматург, один из наиболее ярких представителей «Золотого века» нидерландской литературы. Своим творчеством заложил основы современного нидерландского литературного языка.
- Франческа Каччини — итальянский композитор, поэтесса, певица и лютнистка, крупнейший музыкант эпохи барокко и наиболее значительная фигура среди женщин-композиторов после Хильдегарды Бингенской вплоть до Франчески Лебрен и европейского романтизма XIX века.
- Ян Питерсоон Кун — 4-й губернатор Голландской Ост-Индии, сумевший значительно расширить голландские колониальные владения в Индонезийском архипелаге.
- Стефано Ланди — итальянский композитор и педагог эпохи раннего барокко римской школы. Стефано был влиятельным оперным композитором, написавшим одну из первых опер с историческим сюжетом.
- Гаспар де Гусман Оливарес — испанский государственный деятель, фаворит короля Филиппа IV.
- Йоханнес Фабрициус — голландско-немецкий астроном. Сын Давида Фабрициуса.
- Самуэль Шейдт — немецкий композитор и органист, один из основателей северогерманской органной школы.
- Юн Сон До — корейский поэт, государственный деятель и конфуцианский учёный.
- Иоахим Юнг — немецкий учёный.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1587 году
- Бьянка Каппелло — вторая жена, перед этим многолетняя любовница великого герцога Тосканского Франческо I, одна из самых печально известных и окруженных легендами женщин эпохи Ренессанса, заслужившая прозвище «Колдунья».
- Готхард Кетлер — последний ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии и первый герцог Курляндии и Семигалии.
- Джованни ди Бона Леонардо — итальянский шахматист, один из первых европейских мастеров.
- Мария Стюарт — королева Шотландии с младенчества (фактически с 1560 года) до низложения в 1567 году, а также королева Франции в 1559—1560 годах (как супруга короля Франциска II) и претендентка на английский престол. Её трагическая судьба, полная вполне «литературных» по драматизму поворотов и событий, привлекала писателей романтической и последующих эпох.
- Улудж Али — мусульманский корсар итальянского происхождения, ставший позже адмиралом (рейс) и адмиралом флота (каптан-и дерья). Улудж Али был одно время пашой Алжира, пашой Триполи, показал себя с лучшей стороны в битве при Лепанто.
- Джон Фокс — английский историк, автор «Книги мучеников Фокса» — известного описания христианских мучеников в Западном мире, охватившего период с I по XVI век нашей эры.
- Франческо I — великий герцог Тосканы с 1574 по 1587 год.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| Календарь на 1587 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "1587 год"
Отрывок, характеризующий 1587 год
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
