1592 год
Поделись знанием:
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
(перенаправлено с «1592»)
| Годы |
|---|
| 1588 · 1589 · 1590 · 1591 — 1592 — 1593 · 1594 · 1595 · 1596 |
| Десятилетия |
| 1570-е · 1580-е — 1590-е — 1600-е · 1610-е |
| Века |
| XV век — XVI век — XVII век |
| Григорианский календарь | 1592 MDXCII |
| Юлианский календарь | 1591—1592 (с 11 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7100—7101 (с 11 сентября) |
| От основания Рима | 2344—2345 (с 1 мая) |
| Еврейский календарь |
5352—5353 ה'שנ"ב — ה'שנ"ג |
| Исламский календарь | 1000—1001 |
| Древнеармянский календарь | 4084—4085 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1041 ԹՎ ՌԽԱ
|
| Китайский календарь | 4288—4289 辛卯 — 壬辰 белый кролик — чёрный дракон |
| Эфиопский календарь | 1584 — 1585 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1648—1649 |
| - Шака самват | 1514—1515 |
| - Кали-юга | 4693—4694 |
| Иранский календарь | 970—971 |
| Буддийский календарь | 2135 |
1592 (тысяча пятьсот девяносто второй) год по григорианскому календарю — високосный год, начинающийся в среду. Это 1592 год нашей эры, 592 год 2 тысячелетия, 92 год XVI века, 2 год 10-го десятилетия XVI века, 3 год 1590-х годов.
Содержание
События
- 1592—1599 — Король Швеции Сигизмунд Ваза (король Польши).
- Маршал Клас Флеминг, командующий шведскими войсками в Финляндии, получил от Сигизмунда широкие полномочия.
- Начало крестьянского восстания «кроканов» во Франции.
- 1592—1605 — Папа римский Климент VIII (1536—1605).
- Крестьянское движение в Суражском старостве (Подляшье).
- 1592—1601 — Господарь Валахии Михай Храбрый (1558—1601).
- 1592—1593 — Столкновения населения с войском в районах Эрзурума и Багдада.
- Присоединение к империи Моголов Синда и Ориссы.
- Поход китайской армии в Нинся против монголов.
- Поход китайской армии в Гуйчжоу против местных повстанцев.
- 1592-около 1601 — Японско-корейская война.
- Начало войны Японии с Кореей и Китаем (Имджинская война). В Корею Хидэёси переправил огромную армию (300—350 тыс.) и большой флот.
- Май (апрель по китайско-корейскому календарю) — Японские войска сломили сопротивление гарнизонов в районе Пусана и двинулись на Сеул. Корейские военачальники потопили корабли двух флотилий в провинции Кэнсандо. Упорно сопротивлялось население в Санчжу. Командующий Сун Иб вывел войска на открытую равнину около Чхунчжу и был разгромлен японцами. Король и придворная клика бежали на север. Японцы заняли Сеул, затем Пхеньян, оккупировали значительную территорию на северо-востоке Кореи. Командующий флотилией провинции Чолладо Ли Сун Син улучшил конструкцию кораблей, ввёл в строй «корабль-черепаху». Май-июнь — Повсеместно стали возникать отряды народного ополчения («Армии справедливости»). В Кёнсандо возникли отряды Квак Чэ У, Ким Мёна, Чон Ин Хона, Сон Ин Гапа.
- Начало июня — Флот Ли Сун Сина вышел в прибрежные воды Кёнсандо и обрушился на японцев. В бою около порта Окпхо уничтожено 44 японских корабля. Июнь — В Чолладо создан отряд Ко Гён Мёна и Лю Пхэн Но. Партизаны не допустили японцев в юго-западное Чолладо.
- Август — В бою у острова Хансандо 59 японских кораблей разбито и потоплено. Флот Ли Сун Сина захватил господство в Корейском проливе. Лето — Партизанское ополчение Ко Гён Мёна и Лю Пхэн Но разбило японцев у горы Кёмсан. Конец сентября — Гибель отряда Чо Хена у горы Кёмсан. Ноябрь — Правительственные войска и партизаны Кёнсандо освободили Кёнчжу.
- Падение династии Маков во Вьетнаме. Государь Ле Тхе Тонг разгромил Маков и вернулся в столицу. На севере родичи Маков снова подняли мятеж.
- Завершена реконструкция Сплитского порта.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1592 году
- Айсиньгиоро Абахай — восьмой сын маньчжурского правителя Нурхаци, второй император династии Цин, пришедшей впоследствии к власти в Китае.
- Этьен Брюле — французский путешественник и землепроходец.
- Джордж Вильерс — 1-й герцог Бекингем, английский государственный деятель, фаворит и министр королей Якова I и Карла I Стюартов.
- Пьер Гассенди — французский философ, математик, астроном и исследователь древних текстов.
- Густав Горн — шведский фельдмаршал, граф.
- Иоганн-Адам Шалль — немецкий иезуит, учёный, миссионер.
- Жак Калло — французский гравер и рисовальщик, мастер офорта, работавший в стиле маньеризм.
- Ян Амос Коменский — чешский педагог-гуманист, писатель, общественный деятель, епископ Чешскобратской церкви, основоположник научной педагогики, изобретатель классно-урочной системы.
- Мустафа I — султан Османской империи в 1617—1618 и в 1622—1623.
- Питер Снайерс — фламандский художник-баталист эпохи барокко.
- Шах-Джахан — правитель империи Великих Моголов (1627—1658), обессмертивший своё имя постройкой Тадж-Махала.
- Вильгельм Шиккард — немецкий учёный, астроном, математик и востоковед, создатель первого, после антикитерского механизма, механического калькулятора, профессор кафедры восточных языков в университете Тюбингена.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1592 году
- Бартоломео Амманати — один из самых плодовитых флорентийских скульпторов и архитекторов эпохи маньеризма. Муж поэтессы Лауры Баттиферри.
- Якопо Бассано — итальянский художник, представитель венецианской школы.
- Роберт Грин — английский драматург, поэт и памфлетист.
- Елизавета Австрийская — королева Франции, жена короля Франции Карла IX.
- Марк Антонио Индженьери — итальянский композитор, капельмейстер и педагог, обучал музыке Клаудио Монтеверди.
- Томас Кэвендиш — английский мореплаватель, пират.
- Орландо ди Лассо — франко-фламандский композитор.
- Мишель де Монтень — французский писатель и философ эпохи Возрождения, автор книги «Опыты».
- Педро Сармьенто де Гамбоа — испанский исследователь, путешественник, мореплаватель, солдат, писатель, поэт, историк, учёный (астроном, космограф, математик) и гуманист.
- Фарнезе, Алессандро — испанский полководец и наместник Нидерландов (с 1578 года), который подвёл черту под Нидерландской революцией на территории нынешней Бельгии. Успех его военных действий позволил Габсбургам удерживать фламандские провинции вплоть до конца XVIII века. В 1586 году он стал герцогом Пармы и Пьяченцы, но в Италию так и не вернулся.
- Юхан III — шведский король в 1568—1592. Сын шведского короля Густава Васы и Маргареты Лейонхувуд.
См. также
| Календарь на 1592 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "1592 год"
Отрывок, характеризующий 1592 год
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
