15 апреля
Поделись знанием:
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
| ← апрель → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | |||||
| 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |
| 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |
| 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 |
| 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |
| 2023 г. | ||||||
15 апреля — 105-й день года (106-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 260 дней.
Соответствует 2 апреля юлианского календаря[1].
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 15 апреля
-
Международный день культуры[2]. -
Босния и Герцеговина, День армии[3]. -
Грузия, День Любви. -
Индия (Западная Бенгалия), Бенгальский Новый год. -
КНДР, Праздник Солнца (День рождения Ким Ир Сена). -
Россия, День специалиста по радиоэлектронной борьбе[4]. -
Украина, День работников уголовного розыска[5]. -
Казахстан, День влюблённых[6].
Религиозные праздники
- Память преподобного Тита Чудотворца, иеромонаха (IX);
- Память мучеников Амфиана и Едесия (306);
- Память мученика Поликарпа (IV);
- Иконы Божией Матери «Ключ разумения».
Католические
- Память святого Дамиана (празднование в епархии Гонолулу);
- Память святой Гунны;
- Память святого Мунда.
Именины
События
См. также: Категория:События 15 апреля
До XIX века
- 1450 — битва при Форминьи, в которой французская армия разбила английский экспедиционный корпус на континенте.
- 1638 — в результате штурма замка Хара окончательно подавлено «Восстание в Симабара» — восстание японских крестьян, в большинстве своём христиан по вероисповеданию, начавшееся 17 декабря 1637 года (времена Сёгуната Токугава).
- 1784 — В 14 часов мистер Россо и 10-летний мальчик-барабанщик взлетели на воздушном шаре с площади в Дублине, (Ирландия), совершили двухчасовой полёт и приземлились в Рэтоуте. Во время полёта мальчик около часа выбивал на барабане дробь, чтобы указать местонахождение аэростата собравшейся толпе зрителей. Это был первый в Великобритании пилотируемый полёт на воздушном шаре.
- 1795 — Присоединение Литвы к Российской империи.
XIX век
- 1801 — На Петергофской перспективе пускается первый цех казённого чугунного завода (теперь Кировский завод).
- 1849 — Торжественно освящён Большой Кремлёвский дворец в Москве.
- 1856 — Сооружён первый в Канаде паровоз «Торонто».
- 1874 — В Париже в мастерской фотографа Надара организована первая выставка произведений художников-импрессионистов: непризнанные парижские художники Моне, Ренуар, Писсарро, Сезанн, Дега открыли на бульваре Капуцинок свою собственную выставку.
- 1877 — итальянский изобретатель Энрико Форланини поднял в воздух прото-вертолёт.
- 1881 — пятеро народовольцев, участвовавших в покушении на царя Александра II, были повешены.
- 1891 — Американский изобретатель Томас Эдисон провёл общественную демонстрацию своего кинетоскопа, машины движущегося изображения.
- 1896 — в Афинах завершились Олимпийские игры, впервые возрождённые со времён Античности.
- 1898 — Принятие в США Поправки сенатора Г. Теллера к резолюции Конгресса об объявлении войны Испании.
XX век
- 1912 — в результате столкновения с айсбергом в первом же рейсе затонул пассажирский пароход «Титаник». Погибли 1513 человек.
- 1919
- На территории одноимённого ирландского графства провозглашена республика Советский Лимерик.
- Декретом советской власти о создании системы исправительно-трудовых лагерей было положено начало образованию ГУЛага.
- Учрежден Верховный революционный трибунал УкраиныК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3156 дней].
- В Милане в ответ на попытку итальянских социалистов разгромить газету Муссолини «Попполо» фашисты подожгли редакцию газеты социалистов «Аванти!».
- 1924 — В США вышел первый атлас автомобильных дорог.
- 1926
- Состоялся первый полёт самолёта авиакомпании «Американ Эйрлайнз».
- Постановлением Президиума ЦИК СССР определены границы северных полярных владений России.
- 1927
- ливень, произошедший в этот день, спровоцировал Великое наводнение на Миссисипи.
- Швейцария и СССР установили дипломатические отношения.
- 1928 — в Таджикистане вместо арабской введена латинская графика.
- 1929 — В СССР введено государственное пенсионное обеспечение по старости.
- 1932 — в журнале «Молодая гвардия» начались печататься главы романа Н. Островского «Как закалялась сталь»
- 1934 — у Круглой бухты (Севастополь) произошла катастрофа гидросамолёта АНТ-27. Погибли 4 человека, в основном сотрудники ЦАГИ.
- 1935 — В Вашингтоне в Белом доме при участии президента США Франклина Рузвельта 21 страной американской республики подписан Пакт Рериха — «Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников». Его символом стало «Знамя мира».
- 1942 — В блокадном Ленинграде восстановлено движение трамваев.
- 1944 — Освобождение Алушты от немецко-фашистских захватчиков.
- 1950
- Алексей Ридигер (будущий патриарх Алексий II) рукоположён в сан диакона.
- МВД СССР приказало оставить выселенных из Западной Украины оуновцев навечно в спецпоселениях.
- 1951 — В Лондоне впервые прошли выборы «Мисс Вселенная», или «Мисс Мир».
- 1955 — В городе Дез-Пленз, штат Иллинойс Рэй Крок открыл свой первый ресторан «Макдоналдс».
- 1956 — В Москве пьесой Виктора Розова «Вечно живые» открыт театр «Современник»[9].
- 1971 — Восстановлено телефонное сообщение между Англией и Китаем, прерванное за 22 года до этого.
- 1986 — США наносят авиаудар по Ливии в ответ на террористические акции против своих граждан в Европе.
- 1988 — Начались лётные испытания экспериментального самолёта Ту-155, использующего в качестве топлива водород, которые подтвердили целесообразность использования криогенного топлива.
- 1989 — Давка на стадионе Хиллсборо.
- 1993
- 1998 — На одном из заводов Intel изготовлен последний кристалл для процессора класса Pentium. Intel окончательно переходит с производства процессоров с архитектурой P5 под разъём Socket 7 на выпуск процессоров с архитектурой P6 для разъёма Slot 1. Официально объявлен новый процессор для «массовых» пользователей — Celeron.
- 1999 — Международная команда астрономов объявила об обнаружении больших планет у звезды Ипсилон созвездия Андромеды.
- 2000 — катастрофа Boeing 737 под Давао, погиб 131 человек. Крупнейшая авиакатастрофа на Филиппинах.
XXI век
- 2002 — катастрофа Boeing 767 в Пусане, погибли 129 человек. Крупнейшая авиакатастрофа в Корее.
- 2005
- В Российской Федерации вступил в силу закон «Об ограничении розничной продажи и потребления (распития) пива и напитков, изготавливаемых на его основе», в соответствии с которым за распитие пива в общественных местах положен штраф в размере 100 рублей.
- В 4 часа 46 минут (московское летнее время) с космодрома Байконур (Казахстан) стартовал космический корабль «Союз ТМА-6».
- 2009 — В Воронеже прекратила своё существование трамвайная сеть.
- 2010
- В Рязани закрылось движение городского трамвая.
- Президент Кыргызской Республики Курманбек Бакиев сложил с себя полномочия.
- 2013
- Террористический акт на Бостонском марафоне.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 15 апреля
До XIX века
- 1452 — Леонардо да Винчи (ум. 1519), итальянский художник, скульптор, архитектор, учёный, инженер.
- 1469 — Нанак (ум. 1539), гуру, основатель Сикхизма.
- 1489 — Мимар Синан, турецкий архитектор и инженер.
- 1642 — Сулейман II (ум. 1691) султан Османской империи.
- 1646 — Кристиан V (ум. 1699), король Дании и Норвегии.
- 1684 — Екатерина I (настоящее имя Скавронская Марта Самуиловна) (ум. 1727), российская императрица (1725—1727).
- 1707 — Леонард Эйлер (ум. 1783), швейцарский, немецкий и российский математик и механик.
- 1710 — Уильям Куллен (ум. 1790), шотландский врач, обосновавший «нервный принцип» регуляции всех жизненных процессов.
- 1730 — Феличе Фонтана (итал. Felice Fontana) (ум. 1805), итальянский химик и натуралист.
- 1786 — Уолтер Чаннинг (англ. Walter Channing) (ум. 1876), американский врач, впервые (1847) применивший эфир в акушерстве для общей анестезии.
- 1793 — Василий Яковлевич Струве (ум. 1864), академик, астроном и геодезист.
- 1800 — Джеймс Кларк Росс (ум. 1862), британский морской офицер, прославившийся своими арктическими и антарктическими плаваниями. В 1841 году он открыл море Росса в Антарктике и часть Восточной Антарктиды, названную Землёй Виктории.
XIX век
- 1812 — Теодор Руссо (ум. 1867), французский художник-пейзажист, глава барбизонской школы живописи.
- 1827 — Пётр Петрович Глотов, генерал-лейтенант Русской императорской армии, директор Михайловского Воронежского кадетского корпуса (ум. 1888).
- 1828 — Мартин Фром (ум. 1895), датский шахматист, известный по введённому им в практику гамбиту: 1.f4 e5!? (1862), носящему его имя.
- 1832 — Вильгельм Буш (ум. 1908), немецкий поэт-юморист, художник и карикатурист.
- 1841 — Джозеф Сигрем (англ. Joseph Seagram) (ум. 1919), канадский бизнесмен, основатель империи производства алкогольных напитков.
- 1843 — Генри Джеймс (ум. 1916), американский писатель.
- 1858 — Эмиль Дюркгейм (ум. 1917), французский социолог.
- 1861 — Блисс Кармен (ум. 1929), канадский поэт («Сапфо»).
- 1874
- Джордж Шелл (ум. 1954), американский ботаник и генетик, известный созданием гибридной кукурузы.
- Йоханнес Штарк (ум. 1957), немецкий физик, лауреат Нобелевской премии (1919).
- 1875 — Ина Будье-Баккер (нидерл. Ina Boudier-Bakker) (ум. 1966), нидерландская писательница, прозаик и драматург.
- 1880 — Макс Вертгеймер (ум. 1943), чешский психолог, один из основателей гештальтпсихологии.
- 1886 — Николай Гумилёв (ум. 1921), русский поэт, один из ведущих представителей акмеизма.
- 1887 — Николай Озеров (ум. 1953), певец, профессор Московской консерватории.
- 1888 — Владимир Нарбут (ум. 1944), репрессированный поэт.
- 1894
- Бесси Смит (ум. 1937), американская певица, прозванная императрицей блюза.
- Никита Сергеевич Хрущёв (ум. 1971), Первый секретарь ЦК КПСС с 1953 по 1964 годы, Председатель Совета Министров СССР с 1958 по 1964 годы, Герой Советского Союза, трижды Герой Социалистического Труда.
- 1896 — Николай Николаевич Семёнов (ум. 1986), российский химик и физик, Нобелевский лауреат 1956 года по химии.
XX век
- 1904 — Аршиль Горки (настоящее имя Востаник Манук Адоян) (ум. 1948), американский живописец-авангардист армянского происхождения. Покончил с собой.
- 1907 — Николас Тинберген (ум. 1988), голландский зоолог, один из основателей современной этологии. Нобелевский лауреат 1973 года в области физиологии и медицины, совместно с Конрадом Лоренцем и Карлом фон Фришем.
- 1910 — Мигель Найдорф (ум. 1997), аргентинский шахматист, победитель 52 международных турниров, автор защиты Найдорфа.
- 1912 — Ким Ир Сен (ум. 1994), корейский государственный деятель, генеральный секретарь Трудовой партии Кореи в 1949—1994 гг.
- 1921 — Георгий Тимофеевич Береговой (ум. 1995), лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.
- 1928 — Тони Уильямс (англ. Tony Williams) (ум. 1992), ведущий вокалист американской негритянской вокальной группы The Platters. В 1990 году весь состав группы был введён в Зал славы рок-н-ролла.
- 1933 — Борис Натанович Стругацкий (ум. 2012), писатель-фантаст, писал в соавторстве с братом А. Стругацким (1925—1991) («Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу», «Хромая судьба», «Град обречённый»).
- 1938 — Клаудия Кардинале, итальянская актриса.
- 1939 — Ольга Владимировна Волкова, актриса театра и кино («Жестокий романс», «Убить дракона», «Трое в лодке, не считая собаки», «Небеса обетованные»).
- 1942 — Владимир Досталь, кинорежиссёр и продюсер, заслуженный работник культуры РСФСР.
- 1949 — Алла Пугачёва, эстрадная певица, народная артистка СССР.
- 1959 — Эмма Томпсон, английская актриса, обладательница двух «Оскаров».
- 1966
- Саманта Карен Фокс, английская певица и композитор.
- Грэм Кларк (англ. Graeme Clark), бас-гитарист, вокалист группы Wet Wet Wet.
- 1968 — Глеб Пьяных, российский журналист и телеведущий.
- 1972 — Алексей Евгеньевич Потехин, российский музыкант, продюсер. Участник группы «Руки Вверх!»
- 1979 — Люк Эванс, британский актёр («Хоббит», «Форсаж 6», «Ворон», «Дракула»).
- 1982 — Сет Роген, канадский актёр и сценарист («Superперцы», «Немножко беременна», «40-летний девственник»).
- 1983
- Илья Ковальчук, российский хоккеист, двукратный чемпион мира.
- Алисе Брага, бразильская киноактриса, фотомодель.
- 1990 — Эмма Уотсон, британская актриса, наиболее известная по роли Гермионы в фильмах о Гарри Поттере.
- 1991 — Хавьер Фернандес, испанский фигурист выступающий в одиночном разряде; чемпион мира и трёхкратный чемпион Европы.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 15 апреля
- 1659 — Симон Дах (р. 1605), немецкий поэт.
- 1765 — Михаил Васильевич Ломоносов, первый русский учёный-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк и философ, поборник развития российского просвещения, науки и экономики, основоположник молекулярно-кинетической теории.
- 1808 — Юбер Робер (р. 1733), французский пейзажист.
- 1859 — Иван Иванович Пущин (р. 1798), поэт, мемуарист, декабрист, лицейский друг А. С. Пушкина («Записки о Пушкине»).
- 1865 — Авраам Линкольн, 16-й президент США; в результате смертельного ранения, полученного при покушении на его жизнь 14 апреля;
- 1881 — в Санкт-Петербурге казнены участники покушения на императора Александра II — народовольцы А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов и Н. И. Рысаков.
- 1894 — Жан Шарль Галиссар де Мариньяк (р. 1817), швейцарский химик, открывший иттербий.
- 1900 — Данкмар Адлер (р. 1844), американский архитектор немецкого происхождения.
- 1911 — Анна Жюдик (настоящее имя Анна-Мари-Луиза Дамьен) (р. 1850), французская артистка оперетты.
- 1913 — Габдулла Тукай (настоящее имя Габдулла Мухамедгарифович Тукаев) (р. 1886), татарский народный поэт, литературный критик, публицист и переводчик.
- 1927 — Гастон Леру (р. 1868), французский писатель, роман которого «Призрак оперы» был восемь раз экранизирован.
- 1938 — Сесар Вальехо, перуанский поэт.
- 1943 — Аристарх Лентулов (р. 1882), живописец, один из основателей знаменитой группы «Бубновый валет».
- 1944
- Николай Ватутин (р. 1901), советский военачальник, Герой Советского Союза.
- Джованни Джентиле (р. 1875), итальянский философ, министр образования в правительстве Муссолини.
- 1949 — Уоллес Бири (р. 1885), американский актёр театра и кино, режиссёр, сценарист.
- 1969 — Константин Пипинашвили (р. 1912), грузинский кинорежиссёр и сценарист.
- 1980 — Жан Поль Сартр (р. 1905), французский философ.
- 1985 — Алиева, Зарифа Азиз кызы (р. 1923), азербайджанский офтальмолог.
- 1986
- Сергей Николаевич Анохин (р. 1910), заслуженный лётчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза.
- Жан Жене, французский литератор
- 1989 — Бернар-Мари Кольтес, французский драматург.
- 1990 — Грета Гарбо (настоящее имя Грета Ловиса Густаффсон) (р. 1905), шведская киноактриса.
- 1992 — Ген Шангин-Березовский (р. 1930), бард, автор и исполнитель собственных песен.
- 1993 — Лесли Чартерис (Leslie Charteris) (р. 1907), английский писатель, автор детективных произведений о приключениях Святого.
- 1997 — Зденек Млынарж (Zdeněk Mlynář) (р. 1930), чешский политик, лидер Пражской весны, основатель диссидентской группы «Хартия-77».
- 1998
- Валентин Дмитриевич Берестов (р. 1928), детский поэт и писатель.
- Пол Пот (настоящее имя Салот Сар) (р. 1925), камбоджийский политик, вождь «красных кхмеров».
- 2001 — Джоуи Рамон (Джеффри Росс Хайман, род. в 1951), вокалист группы Ramones.
- 2002
- Елена Сергеевна Вентцель (в девичестве Долгинцева)(р. 1907), советский математик, автор учебников по теории вероятностей и исследованию операций, писатель, доктор технических наук (1954), профессор.
- Деймон Найт, американский писатель-фантаст, критик.
- 2003 — Василий Петров (р. 1922), русский артиллерист, дважды Герой Советского Союза.
- 2010 — Адыгёзалов, Тельман Аббасгулу оглы (р. 1953), азербайджанский актёр театра и кино, Народный артист Азербайджана.
- 2012 — Пороховщиков, Александр Шалвович (р. 1939), актёр, режиссёр игрового кино, продюсер, народный артист Российской Федерации.
Народный календарь, приметы и фольклор Руси
Поликарпов день. Бесхлебица. Барыш-день. Тит Ледолом.
- На Руси подмечали: если лёд на озёрах затонет — жди тяжёлого года. Поговаривали: «Тит пусть водой бурлит, чтоб лёд не тонул».
- В Барыш-день следили за поведением птиц: крик коростеля предвещает добрый урожай летом, а коли раньше закричит перепел, значит будут хорошие хлеба и много травы на лугах[10].
- С этого дня начинается интенсивное токование глухарей.
- Коли лед не ушёл, рыба будет ловиться плохо.
- Если весенняя вода течёт медленно — народу тяготы.
- В Тит-Поликарпов день начало бесхлебицы.
- Этот день назывался в среде торговцев — «Барыш-день», он праздновался особенно усердно, дабы не упустить прибыль в течение всего года[11].
См. также
|
15 апреля в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "15 апреля"
Примечания
- ↑ В XX и XXI веках григорианский календарь опережает юлианский на 13 суток.
- ↑ [www.rian.ru/spravka/20110415/364077813.html Международный день культуры.]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/1832/ День армии Республики Боснии и Герцеговины — 15 апреля. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/682/ День специалиста по радиоэлектронной борьбе — 15 апреля. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2602/ День работников уголовного розыска Украины — 15 апреля. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/3007/ День влюбленных в Казахстане — 15 апреля. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ 1 2 [azbyka.ru/days/2015-04-15 Старый стиль, 2 апреля, Новый стиль 15 апреля, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ 1 2 [calendar.pravmir.ru/2015/4/15 15 апреля 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ [www.sovremennik.ru/history3.asp Современник. Хроника жизни театра.]
- ↑ [www.kharchenko.com/date/apr/15.shtml Времена: 15 апреля.]
- ↑ [www.neptun8.ru/Literatura/Primeti04_15.htm Народные приметы 15 апреля.]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий 15 апреля
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
