15 cm sFH 13
| 15 cm sFH 13 | |
|---|---|
 Орудие 15 cm sFH 13 в музее города Брантфорд | |
| Тип: | тяжёлая гаубица |
| Страна: |  Германская империя
|
| История службы | |
| Годы эксплуатации: | 1914-1945 |
| На вооружении: |
|
| Войны и конфликты: | Первая мировая война, Вторая мировая война |
| История производства | |
| Конструктор: | Krupp |
| Разработан: | 1913 |
| Производитель: | Krupp, Rheinmetall, Spandau |
| Годы производства: | 1913-1918 |
| Всего выпущено: | 3409+ |
| Варианты: | kurz sFH 13 lg. sFH13 lg. sFH13/02 |
| Характеристики | |
| Масса, кг: | 2250 |
| Длина, мм: | 2540 |
| Длина ствола, мм: | 2096 |
| Масса снаряда, кг | 42 |
| Калибр, мм: | 149,1 |
| Затвор: | горизонтальный скользящий |
| Противооткатное устройство: | гидропневматическое |
| Угол возвышения: | от −4° до +45° |
| Угол поворота: | 9° |
| Скорострельность, выстрелов/мин: |
3 выстр./мин |
| Начальная скорость снаряда, м/с |
381 м/с |
| Максимальная дальность, м: |
8600 м |
| Изображения на Викискладе?: | 15 cm sFH 13 |
15 cm sFH 13, полное наименование 15 cm schwere Feldhaubitze 1913 (нем. 15 см тяжёлая полевая гаубица 1913 года) — немецкая тяжёлая гаубица времён обеих мировых войн. Также состояла на вооружении Турции, Бельгии и Нидерландов.
Содержание
История
Данная гаубица пришла на замену гаубице того же калибра 15 cm sFH 02. За счёт увеличения длины ствола с теми же боеприпасами ресурс ствола вырос на 15%. До конца войны гаубица состояла на вооружении Германской империи, после Версальского мира большая часть этих орудий была передана Бельгии и Нидерландам в качестве военных репараций (в Бельгии они получили наименование Obusier de 150 L/17).[1]
До 1933 года она оставалась единственным типом тяжёлого оружия, которое скрывали немцы. В 1933 году после прихода национал-социалистов к власти новой гаубицей по стандарту стала 15 cm sFH 18, а старая гаубица образца 1913 года была сдана в резервные подразделения[1]. На начальном этапе Второй мировой войны батареи из этих гаубиц участвовали в артобстрелах в ходе оккупации Голландии, Бельгии, Франции и Люксембурга. Захваченные трофейные гаубицы получили кодовые обозначения 15 cm sFH 409(b) (бельгийские) и 406(h) (голландские).[2]
Летом 1942 года 40 полевых орудий были установлены на новые самоходки Marder I, переделанные из французской трофейной техники, которые в июле-августе отправились в Северную Африку. Ещё 72 таких установки были созданы на основе британских бронеавтомобилей, и из этих САУ была создана 21-я танковая дивизия, участвовавшая в обороне Нормандии[3]
Масса каждой гаубицы превышала 2,2 т, стрельба снарядами массой примерно 39,17 кг могла вестись на расстоянии до 8900 м.[2]
Галерея
- Geschutzwagen lorraine 150 mm self-propelled howitzer 2.JPG
Самоходное орудие со 150-мм гаубицей в военном музее Армии США - Bundesarchiv Bild 183-S36048, Frankreich, Arras, Artillerie.jpg
Батарея гаубиц sFH 13 в битве при Аррасе 1917 года
Напишите отзыв о статье "15 cm sFH 13"
Примечания
Литература
- Engelmann, Joachim and Scheibert, Horst. Deutsche Artillerie 1934-1945: Eine Dokumentation in Text, Skizzen und Bildern: Ausrüstung, Gliederung, Ausbildung, Führung, Einsatz. Limburg/Lahn, Germany: C. A. Starke, 1974
- Wolfgang Fleischer, Richard Eiermann: Die motorisierte Artillerie und Panzerartillerie des deutschen Heeres 1935–1945, Podzun-Pallas Verlag, ISBN 3-7909-0721-9
Ссылки
- [www.passioncompassion1418.com/Canons/english_CanonsIndex_Nation.html List and pictures of WW1 surviving 15 cm sFH 13 and 15 cm sFH 13 lang howitzers]
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 15 cm sFH 13
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
