1633 год в России
Поделись знанием:
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
- Царствование Михаила Фёдоровича
События
- 1632—1634 годы — русско-польская война из-за смоленских и чернигово-северских земель, утраченных Русью в войне 1605—1618[1].
- Май-июнь — безрезультатная осада Путивля польско-козацкими войсками.
- 3 июня — русские отряды совершают рейд на Полоцк.
- Август — к Смоленску подошёл Владислав с большим войском; русские войска оказались отрезанными и прижатыми к стенам города (см. Осада Смоленска (1632—1633)).
- 2 июня — рождение царевича Ивана[2].
- Июль — опустошительный набег крымского хана на русские земли.
- Учреждение патриархом Филаретом греко-латинской патриаршей школы в Чудовом монастыре[1].
- Казачья экспедиция Ивана Реброва к устью Лены[1].
- Экспедиция купцов и казаков под начальством Ильи Перфильева[1].
- 1 октября — смерть патриарха Филарета[1].
- Обнаружение залежей меди в верховьях Камы; возведение первого медеплавильного завода[1].
Родились
- Иван Михайлович (2 [12] июня 1633 — 10 [20] января 1639) — царевич, сын царя Михаила Фёдоровича и царицы Евдокии Лукьяновны.
- Троекуров, Иван Борисович (1633—1703) — государственный деятель из княжеского рода Троекуровых; комнатный стольник, боярин, воевода в Киеве.
Умерли
- Годунова, Ирина Никитична (ум. 1633) — дочь Никиты Романова, сестра Фёдора Никитича Романова (патриарха Филарета).
- Дионисий Радонежский (ок. 1570, Ржев — 25 мая 1633 года, Троице-Сергиева Лавра) — архимандрит Троице-Сергиевой лавры, святой.
- Долгоруков, Владимир Тимофеевич (1569—1633) — военный и государственный деятель, дворянин московский, стольник, воевода и боярин.
- Плещеев, Фёдор Кириллович — воевода, один из деятелей Смутного времени.
- Филарет (Патриарх Московский) (ок. 1554 — 1 [11] октября 1633) — церковный и политический деятель Смутного времени и последующих лет; отец первого царя из рода Романовых — Михаила Фёдоровича.
- Хлопова, Мария Ивановна (? — до марта 1633) — наречённая невеста царя Михаила Федоровича.
- Щербатов, Лука Осипович (? — 1633) — дворянин московский и воевода.
См. также
Напишите отзыв о статье "1633 год в России"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Дайнес В. О. [books.google.ru/books?id=c-zH0_SOxRgC&printsec=frontcover& История России и мирового сообщества]. — Москва: ОЛМА Медиа Групп, 2004. — С. 65. — 829 с. — ISBN 5224040647.
- ↑ Дети Михаила Фёдоровича
Отрывок, характеризующий 1633 год в России
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
