168 часов
Поделись знанием:
К:Печатные издания, возникшие в 1997 году
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
 | |
| Тип |
газета |
|---|---|
| Формат |
А3 |
|
| |
| Издатель |
ООО «ИД„Кинешма-Медиа“» |
| Главный редактор |
Голубев Дмитрий Игоревич |
| Основана |
28 мая 1997 |
| Главный офис |
155800, г. Кинешма, ул. Комсомольская, 11. |
| Тираж |
11000 экз.[1] |
|
| |
| Сайт: www.168.ru | |
«168 часов» — средство массовой информации, информационный региональный еженедельник Кинешмы — второго по величине города Ивановской области. Выпускается еженедельно по вторникам (52 выпуска в год). Распространяется на территории Кинешмы, Кинешемского и Заволжского районов Ивановской области. Издатель — ООО "ИД"Кинешма-Медиа"". Газета зарегистрирована Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № 5-0283 выдано 7 июня 2001 года. Редакция «168 часов» является информационным спонсором важных городских мероприятий Кинешмы — День города[2], соревнования по водно-моторному спорту[3][4], Тихоновская ярмарка[5] и др.
Тематика газеты
Еженедельник «168 часов» освещает новости Кинешмы, Кинешемского, Заволжского, Юрьевецкого и других районов Ивановской области. Кроме того газета поднимает социально значимые и экономические темы. В журналистских статьях ставятся самые острые проблемы города и общества. Периодически публикуются специальные репортажи об интересных местах и людях[6][7]. В газете присутствуют постоянные тематические рубрики «Здоровье», «Наши дети», «Дачник», «Спорт» и «Территория права». «168 часов» рассказывает о религиозных и общественных организациях региона[8][9][10][11], освещает деятельность правоохранительных органов[12][13][14][15][16], вопросы ЖКХ[17]. Газета также вносит свой вклад в развитие краеведческой проблематики. В 2010 году совместно с краеведами и работниками музея издание подняло тему исторической справедливости в выборе центра празднования 400-летия освобождения от Смуты[18]. В результате центром праздничных мероприятий стал город Кинешма[19]. В 2011 году «168 часов» разыскали кинешемские и юрьевецкие корни выдающегося ученого в области радиолокации Виктора Васильевича Тихомирова и организовали посещение его родины потомками[20][21][22].
- В 2011 году газета «168 часов» за проведенную акцию «Что я хочу сделать для своего города» получила знак отличия в номинации «Лучшая акция» конкурса «Лучшая региональная газета»[23]
- В 2011 году на праздновании Дня города Кинешмы журналистам еженедельника «168 часов» было вручено благодарственное письмо от имен губернатора Ивановской области Михаилом Менем за активную жизненную позицию, патриотическое воспитание и восстановление исторической справедливости в вопросе проведения празднования 400-летия освобождения Москвы от польско-литовских интервентов[24].
- В марте 2012 года журналисты еженедельника «168 часов» выдвинули на звание Почетный гражданин Кинешмы воеводу Федора Боборыкина, который во времена Смуты возглавил кинешемское ополчение в борьбе против Польско-литовской интервенции и героически погиб при обороне Кинешмы[25]. 29 мая 2012 года Кинешемская городская Дума утвердила решение о присвоении звания Почетный гражданин Кинешмы воеводе Федору Боборыкину[26][27].
- В мае 2013 года журналисты еженедельника «168 часов» Михаил Жаров и Юрий Головин со статьей «Иная Россия» заняли первое место на всероссийском конкурсе журналистских работ «Ребенок должен жить в семье», организованном Фондом поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, при содействии РИА_Новости и Агентства социальной информации. В конкурсе приняли участие более 220 журналистов из 40 регионов нашей страны[28]. Церемония награждения состоялась 27 мая в мультимедийном центре РИА_Новости, дипломы вручал председатель жюри вице-спикер Госдумы Сергей Железняк.
- Благодарственное письмо губернатора журналистам еженедельника "168 часов".JPG
Благодарственное письмо губернатора журналистам газеты
- Знак отличия газеты "168 часов".JPG
Знак отличия газеты
- Diplom vserossiiskii konkurs 168.jpg
1 место в конкурсе журналистских работ "Ребенок должен жить в семье"
Общественная деятельность
20 апреля 2014 года журналисты еженедельника «168 часов» Юрий Головин и Михаил Жаров, а также иерей Роман Посыпкин, по благословению епископа Кинешемского и Палехского Илариона, привезли в Кинешму благодатный огонь[29]. Святыня была получена 19 апреля от российской делегации, прибывшей в аэропорт Внуково из Иерусалима. Делегацию возглавили председатель попечительского совета Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы, президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин и викарий Патриарха Московского и всея Руси епископ Воскресенский Савва. Они передали частичку благодатного огня верующим, собравшимся в аэропорту. Оттуда кинешемская делегация привезла святыню в Троицко-Успенский собор Кинешмы[30].
Напишите отзыв о статье "168 часов"
Примечания
- ↑ [168.ru/news.html?id=4264 «168 часов» сертифицировали тираж]
- ↑ [admkineshma.ru/about/info/news/716/?phrase_id=35680 Благодарим за помощь и поддержку]
- ↑ [kineshmaduma.ru/news/blagodarim_za_podderzhku/ Благодарим за поддержку]
- ↑ [admkineshma.ru/about/info/news/2809/?phrase_id=35680 Благодарим за помощь и поддержку]
- ↑ [admkineshma.ru/econom/torgovlya/konkurs/index.php?phrase_id=35680 Положение о VI региональной Кинешемской торгово-промышленной ярмарке]
- ↑ [168.ru/publication/community/2816-2011-12-13-15-33-27.html На какой высоте плывут облака]
- ↑ [168.ru/publication/zavolgsk/2497-2011-08-09-15-32-20.html День города в Юрьевце: рыбалка, яхты, фейерверк]
- ↑ [168.ru/publication/community/1860-2011-04-08-04-32-14.html Возродить духовность]
- ↑ [168.ru/publication/community/2312-2011-06-18-21-20-17.html Жизнь без дурмана]
- ↑ [168.ru/publication/community/920-l-------r.html «Господь приходит в мертвое пространство и оживляет его…»]
- ↑ [168.ru/publication/community/2696-2011-10-18-09-35-21.html Не дадим нас разделить]
- ↑ [168.ru/publication/community/1259-2010-11-11-21-30-26.html Участок]
- ↑ [168.ru/publication/community/952--lr----.html Операция «Ы» или самогонщики по-кинешемски]
- ↑ [168.ru/publication/community/2625-2011-09-27-16-33-08.html Уличные стражи]
- ↑ [168.ru/publication/community/821----300-.html Пиво ценою в 300 рублей]
- ↑ [168.ru/publication/town/1670-2011-03-07-21-56-46.html Господа-товарищи]
- ↑ [168.ru/publication/issue/1539-2011-01-27-19-57-48.html Коммунальные паразиты]
- ↑ [168.ru/publication/issue/1661-lr-1612-.html «Смутное» решение-1612: и снова Плес?]
- ↑ [168.ru/publication/issue/2125-2011-05-06-15-46-00.html Обещанного подождем]
- ↑ [admkineshma.ru/about/info/news/3679/?phrase_id=35680 На родине предков]
- ↑ [168.ru/publication/town/2996-2012-02-07-17-22-19.html На родину деда]
- ↑ [168.ru/publication/issue/2832-l-r-.html «Гений радиолокации» — наш земляк]
- ↑ [lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c-1096671-0.html Названы лучшие региональные газеты 2010 года]
- ↑ [www.168.ru/publication/issue/2397-2011-07-01-07-20-13.html Гуляли всем городом]
- ↑ [www.cursiv.ru/?publication=12748 Боборыкин снова вступает в бой]
- ↑ [center.ria.ru/society/20120530/82673768.html Воевода, 400 лет назад защищавший Кинешму от поляков, стал почетным гражданином города]
- ↑ [www.chastnik.ru/2012/05/31/3091489/ Федор Боборыкин посмертно стал почетным гражданином Кинешмы]
- ↑ [ria.ru/society/20130527/939687283.html Названы победители конкурса журналистов «Ребенок должен жить в семье»]
- ↑ [admkineshma.ru/about/info/news/8405/ Благодатный огонь доставили в Кинешму admkineshma.ru/about/info/news/8405/]
- ↑ [168.ru/news.html?id=5086 Благодатный огонь в Кинешме 168.ru/news.html?id=5086]
Ссылки
- [www.168.ru/ Официальный сайт еженедельника «168 часов»]
- [pressa-online.com/tabid/140/Default.aspx?aid=51ebd106-48dd-4081-9327-f1958a437acd Газета в PDF]
- [news.yandex.ru/smi/168ru «168 часов» в базе данных СМИ Яндекс. Новости]
Отрывок, характеризующий 168 часов
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
