16 августа
Поделись знанием:
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
| ← август → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | ||||
| 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |
| 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |
| 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
| 2025 г. | ||||||
16 августа — 228-й день года (229-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 137 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 16 августа
Национальные
Религиозные
-
Православие:[1][2]
- память преподобных Исаакия, Далмата и Фавста (IV—V в.);
- память преподобного Антония Римлянина, Новгородского чудотворца (1147);
- память мученика Раждена Перса (457);
- память преподобного Космы отшельника (VI в.);
- память священномученика Вячеслава Луканина, диакона (1918);
- память священномученика Николая Померанцева, пресвитера (1938).
Именины
Католические
Православные
Дата по новому стилю[3]:
Мужские
- Антоний (Антон) — преподобный Антоний Римлянин;
- Вячеслав — священномученик Вячеслав (Луканин);
- Далмат (Далматий) — Далмат Далматский (Константинопольский);
- Иоанн (Иван) — преподобный Иоанн, игумен Паталарейский;
- Исаакий (Исаак, Исак, Исакий) — преподобный Исаакий Далматский;
- Косма (Коэма, Козьма, Кузьма) — отшельник Косма Фаранский (Палестинский), Антиохийский;
- Николай — священномученик Николай (Померанцев);
- Ражден — мученик Ражден;
- Фавст (Фауст) — преподобный Фавст Далматский.
Женские
- Саломия — мироносица Саломия (мать апп. Иакова и Иоанна).
События
- См. также: Категория:События 16 августа
XVIII век
- 1788 — Министр финансов Франции Л. де Бриенн объявил государство банкротом.
XIX век
- 1804 — В Булонском лесу прошло первое награждение орденом Почётного легиона.
- 1811 — Доклад министра иностранных дел, герцога де Бассано, Наполеону о необходимости наметить начало вторжения в Россию на июнь месяц 1812 года.
- 1812
- Отечественная война 1812 года: Смоленское сражение.
- Британско-Американская война: американский генерал Уильям Халл (William Hull) сдал Форт Детройт без боя британской армии.
- 1819 — Манчестерская бойня, побоище во время митинга с требованием всеобщего избирательного права в Англии.
- 1857 — В Канаде отменено тюремное заключение за долги.
- 1874 — В США из Крыма прибыли на поселение первые немцы-меннониты.
- 1896 — В Клондайке открыто месторождение золота.
XX век
- 1930 — Создан первый звуковой цветной мультфильм.
- 1933 — Лидер немецких нацистов Герман Геринг запретил в Пруссии вивисекцию (операции на живых животных).
- 1938 — Исполком Коминтерна принял решение о роспуске Польской коммунистической партии в связи с проникновением туда фашистских агентов.
- 1941 — В СССР издан приказ № 270, в котором давалось чёткое определение, кого из военнослужащих Красной армии считать предателями Родины.
- 1945 — В Москве между СССР и Польшей подписан договор о советско-польской границе, в основу которой была положена «линия Керзона», предложенная ещё в 1919—1920 годах.
- 1950 — состоялось первое заседание современного индонезийского парламента — Совета народных представителей.
- 1954 — Вышел в свет первый выпуск журнала «Sports Illustrated».
- 1956 — В СССР принято постановление об орошении и освоении целинных земель.
- 1960
- Кипр провозглашён самостоятельным государством — Республикой Кипр.
- Основана Международная академия астронавтики.
- Джозеф Киттингер совершил прыжок с парашютом с высоты около 32 километров. За четыре с половиной минуты до открытия основного парашюта он развил скорость 988 км/ч. Однако это достижение не было засчитано как мировой рекорд, так как Киттингер использовал небольшой стабилизирующий парашют.
- 1962 — Пит Бест изгнан из состава «Битлз», на его место пришёл Ринго Старр.
- 1972 — В Торонто открылась Национальная выставка, на которой впервые для западного мира были представлены производители Китая.
- 1976 — На большой экран вышла кинокомедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».
- 1978 — Шри-Ланка провозгласила себя социалистической республикой.
- 1985 — Мадонна вышла замуж за Шона Пенна (Sean Penn).
- 1987 — катастрофа MD-82 в Детройте в результате которой погибли 156 человек. Единственная выжившая — 4-летняя девочка Сесилия Сичан.
- 1988 — крушение скоростного поезда «Аврора», в результате чего погиб 31 человек, более 100 были ранены.
- 1991 — Иоанн Павел II начал первый за всю историю римских пап визит в Венгрию.
- 1992 — Сборная России по футболу провела первый матч в своей новейшей истории. В Москве российские футболисты одержали победу над сборной Мексики 2:0.
- 1993 — Яном Мёрдоком основано сообщество «Debian», занимающееся созданием и распространением свободного дистрибутива Debian GNU/Linux.
- 1995 — Большинство населения Бермудских островов на референдуме проголосовали против независимости и за сохранение статуса британской колонии.
- 1996 — После года плена экипаж В. Шарпатова, принудительно посаженного на аэродром вблизи города Кандагар в Афганистане, совершил побег на своём самолёте[4].
XXI век
- 2006 — в русской Википедии появилась юбилейная 100 000-я статья.
- 2009 — Авиакатастрофа в Подмосковье. Во время тренировочного полёта перед авиасалоном МАКС-2009 в районе аэродрома Раменское столкнулись и разбились 2 самолёта Су-27 эскадрильи «Русские Витязи». Погиб командир эскадрильи Игорь Валентинович Ткаченко
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 16 августа
До XIX века
- 980 — Ибн Сина (полное имя Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина) (ум. 1037), иранский философ, поэт, врач, музыкант.
- 1596 — Фридрих V (ум. 1632), курфюрст Палатинского холма и король Богемии.
- 1603 — Адам Олеарий (ум. 1671), немецкий учёный, библиотекарь, секретарь голштинского посольства в Московском государстве (1636—1639 гг.).
- 1645 — Жан де Лабрюйер (ум. 1696), французский писатель.
- 1650 — Винченцо Коронелли (ум. 1718), итальянский картограф и энциклопедист.
- 1682 — Людовик Бургундский (ум. 1712), наследник французского трона.
XIX век
- 1811 — Пётр Севастьянов (ум. 1867), археолог, археограф, собиратель книжных памятников славянской и византийской культуры.
- 1832 — Вильгельм Вундт (ум. 1920), немецкий психолог, физиолог, философ и языковед.
- 1845 — Габриэль Липпман (ум. 1921), французский физик, лауреат Нобелевской премии 1908 года.
- 1848 — Владимир Сухомлинов (ум. 1926), военный министр (1909—1915 гг.), из-за которого Россия оказалась неподготовленной к мировой войне.
- 1858 — Артур Ахляйтнер (ум. 1927), немецкий писатель, этнограф-любитель.
- 1860 — Жюль Лафорг (ум. 1887), французский поэт.
- 1871 — Захарий Палиашвили (ум. 1933), грузинский композитор («Даиси»), народный артист Грузии.
- 1876 — Иван Билибин (ум. 1942), художник-график.
- 1888 — Лоуренс Аравийский (ум. 1935), английский разведчик.
- 1894 — Джордж Мини (ум. 1980), американский профсоюзный деятель, ярый антикоммунист, за что подвергался соответствующей критике в советской печати.
XX век
- 1902 — Юрий Рерих (ум. 1960), русский востоковед, лингвист, филолог, искусствовед, этнограф, путешественник, профессор.
- 1904 — Уэнделл Стэнли (ум. 1971), американский биохимик, лауреат Нобелевской премии по химии 1946 года «за получение в чистом виде ферментов и вирусных белков».
- 1911 — Андрей Трофимук (ум. 1999), геолог-нефтяник, академик (1958), Герой Социалистического Труда (1944), почётный гражданин Новосибирска.
- 1913 — Менахем Бегин (ум. 1992), израильский политический деятель, лауреат Нобелевской премии мира 1978 года (совместно с президентом Египта Саддатом).
- 1914 — Александр Дашков (ум. 2004), оперный певец (бас), солист Рижского театра оперы и балета.
- 1914 — Павел Кутахов (ум. 1984), Главный маршал авиации, дважды Герой Советского Союза.
- 1920
- Леонид Беда (ум. 1976), лётчик-штурмовик, генерал-лейтенант авиации, заслуженный военный лётчик СССР, дважды Герой Советского Союза.
- Чарльз Буковски (ум. 1994), американский поэт и писатель.
- 1921
- Владимир Чеботарёв (ум. 2010), режиссёр.
- Валентин Николаев (ум. 2009), футболист (ЦДКА, сборная СССР), заслуженный мастер спорта.
- 1929
- Хельмут Ран (ум. 2003), немецкий футболист, чемпион мира 1954 года.
- Билл Эванс (ум. 1980), американский джазовый пианист и композитор.
- 1934
- Диана Уинн Джонс (ум. 2011), британская писательница, автор фантастических романов для детей и взрослых.
- Пьер Ришар (настоящее имя Пьер Ришар Морис Шарль Леопольд Дефей), французский киноактёр.
- 1939
- Андраш Бальцо, венгерский пятиборец.
- Валерий Рюмин, советский космонавт, дважды Герой Советского Союза.
- Ярмо Сермиля, финский композитор и педагог.
- 1940 — Брюс Бересфорд, австралийский кинорежиссёр, обладатель «Оскара» («Шофёр миссис Дейзи», «Молчаливое падение»).
- 1944 — Кевин Эйерс, английский рок-музыкант.
- 1947 — Геннадий Цыганков (ум. 2006), хоккеист, защитник ЦСКА и сборной СССР, заслуженный мастер спорта.
- 1948 — Барри Хэй, вокалист голландской хард-роковой группы «Golden Earring».
- 1951 — Мирдза Мартинсоне, советская и латвийская актриса театра и кино («Стрелы Робин Гуда», «Смерть под парусом»).
- 1954 — Джеймс Кэмерон, американский кинорежиссёр.
- 1958 — Мадонна (настоящее имя Мадонна Луиза Вероника Чикконе), американская певица.
- 1962 — Стив Кэрелл, американский комедийный актёр, обладатель премии «Золотой глобус».
- 1979 — Xindl X (Онджей Ладек), популярный чешский фолк-рок исполнитель.
- 1987 — Кэри Прайс, канадский хоккеист, вратарь, олимпийский чемпион (2014).
Скончались
См. также: Категория:Умершие 16 августа
- 1358 — Альбрехт II Мудрый (р. 1298), герцог Австрийский.
- 1443 — Асикага Йосикацу (р. 1434), сёгун Асикаги.
- 1652 — Якоб Делагарди (р. 1583), шведский генерал, активный участник польско-шведской интервенции в период после «смутного времени».
- 1678 — Эндрю Марвелл (р. 1621), английский поэт.
- 1705 — Якоб Бернулли (р. 1654), швейцарский математик.
- 1893 — Жан Шарко (р. 1825), французский врач, один из основоположников невропатологии и психотерапии. Учитель Зигмунда Фрейда
- 1898 — Михаил Григорьевич Черняев (р. 1828), генерал-лейтенант, покоритель Туркестана.
- 1899 — Роберт Вильгельм Бунзен (р. 1811), немецкий химик, член-корреспондент Петербургской АН.
- 1909 — Шмуэль Салант (р. 1816) — главный ашкеназский раввин Иерусалима с 1840 года до своей смерти.
- 1911 — Дмитрий Самоквасов (р. 1843), археолог и историк.
- 1912 — Иоганн Мартин Шлейер (р. 1831), немецкий католический священник, создатель языка волапюк.
- 1919
- Уллубий Буйнакский (р. 1890), один из организаторов борьбы за советскую власть в Дагестане, создатель повстанческой Красной армии.
- Александр Извольский (р. 1856), дипломат, министр иностранных дел России (1906—1910 гг.).
- 1920
- Джозеф Норман Локьер (р. 1836), английский астрофизик.
- Алексей Шахматов (р. 1864), языковед, исследователь русского летописания, академик Петербургской АН.
- 1921 — Пётр I Карагеоргиевич (р. 1844), король сербов, хорватов и словенцев.
- 1938 — Роберт Джонсон (р. 1911), американский гитарист и блюзовый исполнитель.
- 1949 — Маргарет Митчелл (р. 1900), американская писательница («Унесённые ветром»).
- 1956 — Бела Лугоши (настоящее имя Бела Ференц Дешо Бласко) (р. 1884), американский актёр венгерского происхождения.
- 1957 — Ирвинг Ленгмюр (р. 1881), американский химик, лауреат Нобелевской премии 1932 года «за открытия и исследования в области химии поверхностных явлений».
- 1964 — Павел Арманд (р. 1902), российский режиссёр.
- 1966 — Гавриил Никитич Горелов (р. 1880), художник-передвижник.
- 1969 — Марк Бернес (р. 1911), актёр, певец.
- 1971 — Вильгельм Лист (р. 1880), немецкий фельдмаршал, командующий группой армий «А».
- 1973 — Зельман Ваксман (р. 1888), американский микробиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1952 года.
- 1975 — Владимир Куц (р. 1927), спортсмен, олимпийский чемпион (1956) и рекордсмен мира в беге на 5 и 10 тысяч метров.
- 1977 — Элвис Пресли (р. 1935), американский певец.
- 1987 — Андрей Миронов (р. 1941), актёр театра и кино, народный артист РСФСР.
- 1989 — Аманда Блейк (р. 1929), актриса.
- 1993 — Стюарт Грейнджер (р. 1913), американский актёр.
- 2003 — Иди Амин (р. 1928), диктатор Уганды.
- 2005 — Гомельский, Александр Яковлевич (р. 1928), советский баскетбольный тренер.
- 2016 — Жоао Авеланж (р. 1916), седьмой президент ФИФА (1974—1998).
Приметы
- Исаакий-малинник — срок поспевания лучшей малины.
- Антон-вихревей (иначе Антона называют ещё в народе орешником, ибо лесные орехи в аккурат созревают к этому дню).
- Вихри предвещали снежную зиму. Ветры — жди крутую зиму.
- Каков Антон — таков и октябрь.
- Уберёшься в доме — в кошельке весь год будет также.
- На Антона сильный холодный ветер — к морозной зиме; южный, теплый — к мягкой и снежной[5].
См. также
|
16 августа в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "16 августа"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-08-16 Старый стиль, 3 августа, Новый стиль 16 августа, вторник] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/8/16 16 августа 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/ Месяцеслов + Православный Церковный календарь]. days.pravoslavie.ru. Проверено 17 августа 2009. [www.webcitation.org/613HoXzKr Архивировано из первоисточника 19 августа 2011].
- ↑ [www.kp.ru/daily/23756/56262/print 13 месяцев мы ждали смерти.]
- ↑ [www.rg.ru/2008/08/14/primety.html Народные приметы: 16 августа]
Отрывок, характеризующий 16 августа
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
