16 октября
Поделись знанием:
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
| ← октябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | ||
| 2025 г. | ||||||
16 октября — 289-й день года (290-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 76 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 16 октября
Международные
-
Всемирный день продовольствия, с 1945 года. - День босса.
- Всемирный день анестезиолога.
Национальные
-
Армения — День армянской прессы[1]. -
Польша — День Иоанна Павла II.
Религиозные
-
Православие[2][3] - — память священномучеников Дионисия Ареопагита, епископа Афинского, Рустика пресвитера и Елевферия диакона (96 год);
- — память святителя Агафангела (Преображенского), исповедника, митрополита Ярославского (1928 год);
- — память преподобного Дионисия Щепы, затворника Печерского, в Дальних пещерах (XV век);
- — память преподобного Иоанна Хозевита, епископа Кесарийского (VI век);
- — память блаженного Исихия Хоривита[4] (VI век);
- — празднование в честь Трубчевской иконы Божией Матери (1765).
- В католической церкви:
- — память Ядвиги Силезской, монахини (1243 год)[5].
События
См. также: Категория:События 16 октября
До XIX века
- 1555 — по приказу английской королевы Марии I Тюдор сожжены за ересь протестантские епископы Лондона и Вочестера.
- 1618 — произошло выступление горожан Могилёва против принудительного введения церковной унии, которое вошло в историю под названием Могилёвское восстание.
- 1793 — казнь Марии-Антуанетты «вдовы Капет», королевы Франции, супруги Людовика XVI и матери Людовика XVII.
XIX век
- 1813 — началась «Битва народов» под Лейпцигом (длилась до 19 октября), в которой участвовали войска Франции, Рейнского союза, Польши, Австрии, Пруссии, России и Швеции; закончилась сокрушительным поражением армии Наполеона и его первым отречением от престола.
- 1824 — Александр Пушкин в Михайловском завершил работу над третьей главой «Евгения Онегина».
- 1840 — Новая Зеландия провозглашена британской колонией.
- 1846 — в бостонской клинике (США) при проведении операции прошла первая публичная демонстрация эфирного наркоза.
- 1847 — впервые опубликован роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр».
- 1853 — Турция объявила войну России.
XX век
- 1907 — подписан секретный петербургский протокол с Германией.
- 1918
- Украинский гетман Павел Скоропадский издал указ о возрождении казачества (в которое записано около 150 тыс. семей).
- Император Австро-Венгрии Карл I объявил о намерении создать из своей страны союз четырёх государств — австро-немецкого, чешского, югославянского и украинского.
- 1923
- Джон Харвуд (John Harwood) запатентовал в Швейцарии самозаводящиеся часы.
- Основана кинокомпания «The Walt Disney Company».
- 1927 — в СССР объявлено о постепенном переходе к 7-часовому рабочему дню.
- 1929 — образована Таджикская ССР.
- 1930 — вышел первый номер газеты «Moscow News» на английском языке.
- 1941
- начало массовой паники, анархии и бегства из Москвы сотен тысяч руководящих работников с семьями и рядовых граждан, вследствие приближения немецких войск и прошедшей накануне тайной эвакуации высшего руководства и правительства страны в г.Куйбышев.
- советские войска оставили Одессу.
- 1944 — возобновил работу Львовский университет.
- 1946 — по приговору Нюрнбергского трибунала в здании Нюрнбергской тюрьмы казнены нацистские преступники Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль и Зейсс-Инкварт.
- 1954 — завершена реставрация панорамы Франца Рубо «Оборона Севастополя», разрушенной в ходе боев.
- 1959 — в Москве сооружены первые подземные пешеходные переходы.
- 1962 — впервые вышла в эфир радиостанция «Юность».
- 1964 — Китай провёл первое испытание ядерного оружия.
- 1968 — между правительствами СССР и ЧССР был подписан договор об условиях временного пребывания советских войск на территории Чехословакии.
- 1972 — прекратила своё существование группа «Creedence Clearwater Revival».
- 1978 — Иоанн Павел II стал 264-м Папой Римским и первым неитальянцем на папском престоле с 1523 года.
- 1979 — в Киеве начал работу театр «Дружба».
- 1982
- Госсекретарь США Дж. Шульц пригрозил выходом Америки из ООН в случае исключения оттуда Израиля.
- Появление кометы Галлея в окрестностях Земли зарегистрировано по меньшей мере в 30-й раз за всю историю её наблюдения.
- 1983 — создана группа «Мумий Тролль».
- 1986 — был сбит и попал в плен в Ливане израильский лётчик Рон Арад.
- 1988 — на Центральном телевидении начался показ сериала «Рабыня Изаура».
- 1990 — Корякский автономный округ провозгласил себя республикой.
- 1994 — первый розыгрыш всероссийской телевизионной лотереи «Русское лото».
XXI век
- 2002 — завершилась Всероссийская перепись населения 2002 года.
- 2005
- В Сан-Луисе завершился Чемпионат мира по шахматам ФИДЕ. Победитель — болгарский гроссмейстер Веселин Топалов.
- Испанец Фернандо Алонсо стал чемпионом мира в гонках Формула 1.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 16 октября
- 1758 — Ноа Уэбстер (ум. 1843), американский филолог, автор словаря.
- 1827 — Арнольд Бёклин (ум. 1901), швейцарский живописец-символист («Остров мёртвых»).
- 1840 — Курода Киётака (ум. 1900), японский государственный деятель, второй премьер-министр Японии.
- 1841 — Ито Хиробуми (ум. 1909), выдающийся японский политический и государственный деятель, первый премьер-министр Японии.
- 1854
- Карл Каутский (ум. 1938), немецкий экономист, историк и публицист, один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии.
- Оскар Уайльд (ум. 1900), ирландский поэт, драматург («Портрет Дориана Грея», «Идеальный муж», «Как важно быть серьёзным»).
- 1855 — Андрей Андреевич Кофод (ум. 1948), русский государственный деятель датского происхождения, специалист по аграрному вопросу, этнограф.
- 1863 — Джозеф Остин Чемберлен (ум. 1937), английский государственный и политический деятель, лауреат Нобелевской премии мира 1925 года. Брат Невилла Чемберлена.
- 1873 — Лев Александрович Чугаев (ум. 1922), русский химик, основатель российской школы по химии комплексных соединений.
- 1886 — Давид Бен-Гурион (ум. 1973), один из лидеров сионистского движения и создателей современного Израиля. Первый и третий премьер-министр Израиля.
- 1888 — Юджин О’Нил (ум. 1953), американский драматург, лауреат Нобелевской премии 1936 года («За горизонтом», «Душа поэта», «Разносчик льда грядёт»).
- 1894 — Моше Шарет (ум. 1965), второй премьер-министр Израиля (1954—1955 гг.), между каденциями Давида Бен-Гуриона.
- 1906 — Дино Буццати (ум. 1972), итальянский писатель.
- 1921 — Анджей Мунк (ум. 1961), польский кинорежиссёр.
- 1923 — Берт Кемпферт (ум. 1980), немецкий композитор, аранжировщик, певец, руководитель оркестра. Первый человек, предложивший «Битлз» подписать контракт.
- 1925 — Анджела Лэнсбери, английская киноактриса, прославившаяся исполнением роли Джессики Флетчер в телесериале «Она написала убийство».
- 1927 — Гюнтер Грасс (ум. 2015), немецкий писатель, скульптор, художник, график, лауреат Нобелевской премии по литературе 1999 года.
- 1931 — Чарльз Колсон (ум. 2012), христианский деятель, американский политик, основатель организации «Тюремное братство».
- 1933 — Борис Савельевич Вахнюк (ум. 2005), поэт, бард, журналист, киносценарист. Активный пропагандист туризма в документальном кино.
- 1935 — Борис Абрамович Заборов, белорусский художник еврейского происхождения, эмигрировавший во Францию в 1980 году.
- 1936 — Андрей Чикатило (ум. 1994), самый известный советский серийный убийца.
- 1947
- Иван Дыховичный (ум. 2009), кинорежиссёр, ведущий телепередач («Испытатель», «Чёрный монах»).
- Дэвид Цукер, американский кинорежиссёр («С пистолетом наголо», «Совершенно секретно»).
- 1948 — Хема Малини, индийская актриса («Зита и Гита»).
- 1955 — Леонид Десятников, композитор
- 1958 — Тим Роббинс, американский актёр, кинорежиссёр («Игрок», «Побег из Шоушенка», «Таинственная река», «Мертвец идёт»).
- 1960 — Иржи Руснок, чешский политик, в 2013 году премьер-министр Чехии.
- 1961
- Марк Леви, французский писатель-прозаик.
- Евгений Хавтан, лидер московской группы «Браво».
- 1962
- Фли, бас-гитарист группы Red Hot Chili Peppers.
- Дмитрий Хворостовский, оперный певец, Народный артист России.
- 1968 — Илья Лагутенко, лидер группы «Мумий Тролль».
- 1970 — Андрей Тихонов, российский футболист и тренер. Мастер спорта России международного класса.
- 1972 — Дарюс Каспарайтис, российский хоккеист.
- 1974 — Пол Кария, канадский хоккеист, олимпийский чемпион, чемпион мира.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 16 октября
- ок. 627 — св. Галл из Гиберии (р. ок. 550) — ирландский монах, просветитель, проповедник-миссионер в странах Западной Европы, почитаемый как один из апостолов Швейцарии.
- 1396 — Аньоло Гадди (р. ок. 1350) — итальянский художник.
- 1653 — Ян Вильденс (р. 1585 или 1586) — южнонидерландский живописец и график, пейзажист.
- 1774 — Роберт Фергюсон (Robert Fergusson) (р. 1750), шотландский поэт.
- 1791 — Григорий Александрович Потёмкин-Таврический (р. 1739), русский государственный деятель, граф, светлейший князь, генерал-фельдмаршал.
- 1793 — казнена Мария-Антуанетта «вдова Капет», королева Франции, супруга Людовика XVI и мать Людовика XVII.
- 1833 — Андрей Тимофеевич Болотов (р. 1738), писатель и учёный, один из основателей русской агрономической науки, мемуарист.
- 1879 — Сергей Михайлович Соловьёв (р. 1820), историк, создатель «Истории России с древнейших времён».
- 1908 — Николай Федотович Бажин (р. 1843), русский писатель 60-х годов XIX века, принадлежавший к реалистической школе Писарева и Чернышевского.
- 1923 — Лев Александрович Тихомиров (р. 1852), русский общественный деятель, в молодости — революционер-народоволец, один из издателей «Вестника Народной воли»; в 1888 отрёкшийся от революционных убеждений и, после помилования и возвращения в Россию, ставший ярым монархистом.
- 1938 — Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина (урождённая Климова) (р. 1859), народная артистка СССР, с 1933 года — на сцене Малого театра.
- 1946 — Иоахим фон Риббентроп (р. 1893), министр иностранных дел Германии (1938—1945 гг.).
- 1946 — Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии (1938—1945). Подписал акт о капитуляции Германии, закончивший Великую Отечественную войну и Вторую мировую войну в Европе.
- 1947 — Ба́лис Сруо́га (р. 1896), литовский писатель, критик, литературовед.
- 1963 — Владимир Матвеевич Бахметьев (р. 1885), русский писатель.
- 1979 — Юхан Борген (р. 1902), норвежский прозаик, драматург и критик.
- 1981 — Моше Даян, израильский военный и политический деятель. (р. 1915).
- 1981 — Олег Балакин, советский и российский актёр театра и кино, заслуженный артист РСФСР.
- 1982 — Марио Дель Монако (Mario del Monaco) (р. 1915), итальянский певец-тенор, один из лучших оперных теноров в истории мирового вокального искусства.
- 1990 — Арт Блейки (р. 1919), американский джазовый барабанщик, один из создателей современного джаза.
- 2001 — Анатолий Тоболяк (Прицкер) (p. 31 июля 1936), советский российский писатель.
Приметы
- Денис Позимний.
- Денис — лихого глаза берегись. В этот день произносят заговоры от сглаза[6].
- В старину считалось, что в этот день происходит шабаш всевозможной нечисти. Осенние лихорадки — ломиха, огниха, трясовница, желтяница, лихоманка, бессонница — живущие на болотах, приближаются к человеческому жилью… Чтобы их отпугнуть, нужно было осиновую кору или осиновый сучок при себе носить.
- Осину также использовали от хворей:
- — Если болит голова — осиновое полешко кладут под голову.
- — Если сводит ноги, кладут осиновое полешко в ноги[7].
См. также
|
16 октября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "16 октября"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/1992/ День армянской прессы — 16 октября. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010]
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-10-16 Старый стиль, 3 октября, Новый стиль 16 октября, воскресенье] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/10/16 16 октября 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [www.pravenc.ru/text/674962.html Исихий Хоривит] // Православная энциклопедия. Том XXVII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2011. — С. 279. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-050-9
- ↑ Das grosse Buch der Heiligen. Cormoran, München, 1996, 688—690.
- ↑ [www.rg.ru/2008/10/09/primety.html Приметы]. Российская газета (9 октября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
- ↑ [www.kharchenko.com/date/oct/16.shtml ВРЕМЕНА: 16 октября. Именины: Денис, Иван. Родились: Уайльд, Уэбстер, Цукер, Кольцов, Лагутенко, Хавтан]
Отрывок, характеризующий 16 октября
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
