17-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всего 17-я стрелковая дивизия формировалась 2 раза. См. список других формирований
17-я стрелковая дивизия
Награды:

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

23 октября 1918 года

Расформирование (преобразование):

19 сентября 1941 года

Предшественник:

1-я Витебская пехотная дивизия
2-я Смоленская пехотная дивизия

Боевой путь

Зимняя война
Приграничные сражения в Белоруссии

17-я стрелковая Горьковская дважды Краснознамённая дивизия — воинское соединение РККА Вооружённых Сил СССР в Великой Отечественной войне.

Внешние изображения
[maps.google.com/maps/ms?oe=UTF-8&ie=UTF8&hl=ru&msa=0&msid=205396463540045845604.000487babf95761aabce8&ll=53.865486,30.256348&spn=7.286046,16.633301&z=6 Карта боевого пути дивизии]




История

Сформирована 23 октября 1918 года в Смоленске и Витебске путём слияния 1-й Витебской и 2-й Смоленской пехотных дивизий. Номер и наименование присвоены 13 декабря 1920 года, и дивизия начала именоваться 17-я Нижегородская стрелковая дивизия.

Принимала участие в Гражданской войне.

По состоянию на 1931 год 17-я Нижегородская стрелковая дивизия являлась территориальной, управление дивизии дислоцировалось в Нижнем Новгороде. В состав дивизии входили 49-й, 51-й стрелковые полки, 17-й артиллерийский полк.

Принимала участие в Зимней войне за что была награждена Орденом Красного Знамени. В июне 1940 года переброшена в Белорусский Особый военный округ

К началу ВОВ боевая готовность дивизии была на низком уровне, и это отмечалось в директиве Наркомата Обороны.

В результате поверки хода боевой подготовки, произведенной Наркоматом обороны и округами, установлено, что требования приказа N 30 в зимний период 1941 г. значительным количеством соединений и частей не выполнены. В худшую сторону выделяются части…в ЗапОВО — 17 сд.

— ДИРЕКТИВА О ЗАДАЧАХ ОГНЕВОЙ ПОДГОТОВКИ ВОЕННЫХ ОКРУГОВ, ОБЪЕДИНЕНИЙ, СОЕДИНЕНИЙ, ЧАСТЕЙ НА ЛЕТНИЙ ПЕРИОД 1941 ГОДА N 34678 17 мая 1941 г.

В составе действующей армии во время Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 19 сентября 1941 года

В июне 1941 дислоцировалась в районе Полоцка. По довоенному плану прикрытия[1] 21-й стрелковый корпус, в состав которого включалась дивизия, должен был к концу 15-го дня мобилизации выдвинуться в район восточнее Гродно и составить второй эшелон 3-й армии. 17 июня 1941 года дивизия начала переброску в Лиду. 22 июня находилась в районе Юратишки, в 50 километрах к востоку-северо-востоку от Лиды. Тыловые части дивизии остались в Полоцке, вследствие чего дивизия была плохо обеспечена:

"Наша 17-я стрелковая дивизия, 271-й стрелковый полк, где я проходил службу, базировалась близ Полоцка. В мае-июне начали передислоцирование в сторону границы. Был приказ перейти на летние лагеря. И когда началась война, комдив воскликнул: «Чем же я буду воевать, подушками что ли?!…В результате ни один патрон, ни один снаряд не был отправлен вместе с нами, все осталось на складах. Не то что воевать — застрелиться было нечем!»

— www.izvestia.ru/russia/article94751/ Семяшкин А.Н., ветеран дивизии

В Полоцке остались также 390-й гаубичный артиллерийский полк, 102-й артиллерийский дивизион противотанковой обороны и 161-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион.

23 июня 1941 года дивизия получила приказ на наступление в направлении на Радунь и Варену. 24 июня 1941 года, выступающий в авангарде 55-й стрелковый полк обнаружил, что Радунь уже занята противником, и из неё выдвигаются передовые части противника. 55-й стрелковый полк окопался в 10 километрах южнее Радуни, и в течение дня отбивает атаки противника, но вечером по приказу командира дивизии, отошёл за Дитву. На 25 июня 1941 года дивизия занимала рубеж обороны вышли по берегу Дитвы на участке от Солишек в 25 километрах северо-западнее Лиды и до Белогрудцев в 10 километрах юго-западнее Лиды[2]. С 27 июня 1941 года дивизия отходит по направлению Новогрудок — Минск и по-видимому полностью погибла в окружении в Белоруссии.

19 сентября 1941 года расформирована.

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
22.06.1941 года Западный фронт - 21-й стрелковый корпус -
01.07.1941 года Западный фронт - 1-й стрелковый корпус -
10.07.1941 года Западный фронт - 44-й стрелковый корпус -

После 10 июля 1941 года в списках не значится.

Состав

В период Великой Отчественной войны:

  • 55-й стрелковый полк
  • 271-й стрелковый полк
  • 278-й стрелковый полк
  • 527-й стрелковый полк
  • 20-й лёгкий артиллерийский полк
  • 390-й гаубичный артиллерийский полк
  • 101-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 161-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион.
  • 71-й разведывательный батальон
  • 114-й сапёрный батальон
  • 109-й отдельный батальон связи (813-я отдельная рота связи)
  • 88-й медико-санитарный батальон
  • 115-я отдельная рота химический защиты
  • 27-й автотранспортный батальон
  • 64-я полевая хлебопекарня
  • 143-я дивизионная авторемонтная мастерская
  • 109-я полевая почтовая станция
  •  ?-я полевая касса Госбанка

Командиры

Награды и наименования

Награда (наименование) Дата За что получена
Почётное Революционное Красное Знамя 29.02.1928
1940

Отличившиеся воины дивизии

Напишите отзыв о статье "17-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Примечания

  1. Директива Генерального Штаба Красной Армии 1941 года № 503859/сс/ов
  2. [www.libma.ru/istorija/1941_razgrom_zapadnogo_fronta/index.php 1941. Разгром Западного фронта]

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd017/default.html Справочник]
  • [www.rkka.ru/handbook/reg/17sd18.htm Справочник]
  • [www.idiot.vitebsk.net/i40/mart41_1.htm О боевых действиях в Белоруссии]

Отрывок, характеризующий 17-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.