1702 год в музыке
Поделись знанием:
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
| 1702 год в музыке | ||
| 1700 — 1701 — 1702 — 1703 — 1704 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1702 году События в театре | ||
События
- Георг Филипп Телеман становится директором Лейпцигской оперы и основывает общество Коллегиум музикум.
- 17-летний Георг Фридрих Гендель начинает изучать богословие и право в Университете Галле и, закончив обучение у композитора и органиста Фридриха Вильгельма Цахау, становится музыкальным руководителем и органистом в соборе в Галле.
- Алессандро Скарлатти переезжает из Неаполя во Флоренцию, заручившись покровительством тосканского герцога Козимо III Медичи.
- Танцовщик и хореограф Джон Уивер (англ. John Weaver), известный как отец английской пантомимы, написал первую пантомиму-балет, бурлеск «Плуты из таверны» (англ. Bilkers Tavern).
Классическая музыка
- Джованни Энрико Альбикастро — «Соната для скрипки соло и бассо континуо» (итал. Sonate a violino solo col basso continuo).
- Фридрих Николаус Брунс (нем. Friedrich Nicolaus Bruhns) — St John Passion (ранее автором считался Рейнхард Кайзер).
- Марк-Антуан Шарпантье — «Суд Соломона» (лат. Judicium Salomonis), специально к открытию Парижского парламента.[1]
- Иоганн Каспар Фердинанд Фишер (нем. Johann Caspar Ferdinand Fischer) — «Музыка Ариадны» (итал. Ariadne Musica).
- Франческо Скарлатти — Псалом 110 (Dixit Dominus).
- Франсиско Вальс (исп. Francisco Valls) — Missa Scala Aretina.
Опера
- Франсуа Бувар (фр. François Bouvard) — Médus.
- Андре Кампра — «Танкред» (итал. Tancrède).
- Пьетро Торри (итал. Pietro Torri) — Torneo.
Родились
- 6 января — Хосе де Небра (исп. José de Nebra), испанский композитор и органист, отец композитора и главного органиста Севильского кафедрального собора Мануэля Бласко де Небра (умер 11 июля 1768).
- 7 февраля — Карл Август Тило (дат. Carl August Thielo), датский органист, учитель музыки, композитор и оперный режиссёр родом из Саксонии, ученик Иоганна Готфрида Вальтера,[2] в 1747 году участвовал в создании первого в Дании оперного театра[3][4][5], автор трактата Tanker og Regler fra Grunden af om Musiken, опубликованного в 1746 году,[6][7] придворный органист короля Дании и Норвегии Кристиана VI[8] (умер 3 декабря 1763).
- 10 февраля — Жан-Пьер Гиньон (фр. Jean-Pierre Guignon), итало-французский композитор и скрипач (умер 30 января 1774).
- 27 февраля — Иоганн Валентин Гёрнер (нем. Johann Valentin Görner), немецкий композитор, брат органиста Иоганна Готлиба Гёрнера (умер (предположительно) 30 июля 1762).
- 27 марта — Иоганн Эрнст Эберлин (нем. Johann Ernst Eberlin), немецкий композитор и органист, писавший преимущественно духовную и хоровую музыку (умер 19 июня 1762).
- 22 июля — Алессандро Безоцци (итал. Alessandro Besozzi), итальянский виртуоз-гобоист, композитор и педагог из известной семьи музыкантов Безоцци (умер 26 июля 1793).
Дата неизвестна — Антуан Жилис (фр. Antoine Gilis), французский музыкант и композитор, писавший в основном для фортепиано и скрипки (умер в 1781).
Умерли
- 5 мая — Якоб Хинтце (нем. Jacob Hintze), немецкий композитор (родился в 1662).
- 6 июля — Николя Лебег (фр. Nicolas Lebègue), французский барочный клавесинист, органист и композитор (родился в 1632).
- 16 июля — Этьен Лулье (фр. Étienne Loulié), французский музыкант, педагог и музыкальный теоретик (родился в 1654).
- 4 ноября — Томас Эйзенхат (нем. Thomas Eisenhut), немецкий композитор (родился в 1644).
- 12 декабря — Улоф Рудбек, шведский учёный — анатом, ботаник и атлантолог, также изучал и преподавал математику, физику и музыку[9][10] (родился 13 сентября 1630).
См. также
Напишите отзыв о статье "1702 год в музыке"
Примечания
- ↑ Claude V. Palisca. Baroque Music. Prentice Hall History of Music (3rd ed.). Englewood Cliffs: Prentice Hall. p. 289. 1991. ISBN 0-13-058496-7.
- ↑ Frederick Neumann. [books.google.com/books?id=7yEUTTyqgJkC&pg=RA3-PR3 Ornamentation in baroque and post-baroque music: with special emphasis on J.S. Bach]. Princeton University Press. p. 3. 1983. ISBN 978-0-691-02707-4
- ↑ Laurence Senelick. [books.google.com/books?id=A9JkIiD-z0IC&pg=PA18 National theatre in northern and eastern Europe, 1746—1900]. Cambridge University Press. p. 18. 1991. ISBN 978-0-521-24446-6
- ↑ Putnam Aldrich. [books.google.com/books?id=na4QAQAAMAAJ The principal agréments of the seventeenth and eighteenth centuries: a study of musical ornamentation]. Harvard University. 1942
- ↑ Frederick J. Marker, Lise-Lone Marker. (1975). [books.google.com/books?id=wDkPAQAAMAAJ The Scandinavian theatre: a short history]. Rowman and Littlefield. 1975
- ↑ Yonit Lea Kosovske. [books.google.com/books?id=cdB9fnmOH_kC&pg=PA38 Historical Harpsichord Technique: Developing La Douceur Du Toucher]. Indiana University Press. p. 38. 11.07.2011. ISBN 978-0-253-35647-5
- ↑ Henning Urup. [books.google.com/books?id=F23DSq5YQNoC&pg=PA78 Dans i Danmark: danseformerne ca. 1600 til 1950]. Museum Tusculanum Press. p. 78. 2007. ISBN 978-87-635-0580-2
- ↑ Oscar James Campbell. [books.google.com/books?id=bc5AAAAAYAAJ&pg=PA51 The comedies of Holberg] (Public domain ed.). Harvard university press. pp. 51. 1914
- ↑ Рудбек, Олаф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Мелетинский Е. М. [feb-web.ru/feb/ivl/vl4/vl4-2752.htm «Шведская литература XVII в.»] // «История всемирной литературы: В 9 томах» / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: «Наука», 1983.
Отрывок, характеризующий 1702 год в музыке
Данило не отвечал и помигал глазами.– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
