1717 год в музыке
Поделись знанием:
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
| 1717 год в музыке | ||
| 1715 — 1716 — 1717 — 1718 — 1719 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1717 году События в театре | ||
События
- 26 марта — в городе Гота в часовне замка Фридрихштайн состоялась премьера вокально-драматического произведения Иоганна Себастьяна Баха Weimarer Passion, BWV deest (BC D 1).
- 13 июля — Доменико Циполи прибыл в Буэнос-Айрес с 52 другими миссионерами-иезуитами.
- 17 июля — на Темзе прошла премьера трёх оркестровых сюит Георга Фридриха Генделя «Музыка на воде» (англ. Water Music, HWV 348, 349, 350).
- Иоганн Себастьян Бах назначен капельмейстером при дворе ангальт-кётенского князя Леопольда.
- Знаменитый оперный певец-кастрат Гаэтано Беренштадт (итал. Gaetano Berenstadt) посетил Лондон, где сыграл ведущую роль в опере Генделя «Ринальдо», впервые поставленной в новой редакции.
Классическая музыка
- Франсуа Куперен — «Пьесы для клавесина», книга 2.
- Георг Фридрих Гендель — «Музыка на воде».
- Джон Уивер (англ. John Weaver) — балет «Любовь Марса и Венеры» (англ. The Loves of Mars and Venus).
Опера
- Антонио Мария Бонончини — «Завоевание золотого руна» (итал. La conquista del vello d'oro).
- Антонио Вивальди —
Родились
- 9 апреля — Георг Маттиас Монн, также известный как Георг Манн (нем. Georg Matthias Monn), австрийский композитор, органист и педагог (умер 3 октября 1750).
- 19 июня (вероятно) — Ян Вацлав Антонин Стамиц — чешский композитор и скрипач, отец Карла Стамица и Антона Стамица (умер 27 марта 1757).
- 27 июня — Джакомо Дураццо (итал. Giacomo Durazzo), итало-албанский дипломат, брат известного венецианского дожа Марсело Дураццо, директор императорских театров в Вене (умер в 1794).
- Дата неизвестна —
- Леопольд Август Абель, немецкий скрипач, композитор и капельмейстер, сын Христиана Фердинанда Абеля, брат Карла Фридриха Абеля (умер 25 августа 1794).
- Уильям Уильямс Пэнтиселин (англ. William Williams Pantycelyn), валлийский поэт и писатель, автор религиозных гимнов (умер 11 января 1791).
Вероятно — Marimutthu Pillai, композитор индийской музыки Карнатик, один из так называемой Тамильской троицы музыки карнатик (умер 1787).
Скончались
- 11 февраля — Иоганн Якоб Вальтер (нем. Johann Jacob Walther), немецкий композитор, капельмейстер саксонского курфюрста Иоганна Георга II (родился в 1650).
- 3 апреля — Христиан Фридрих Витт (нем. Christian Friedrich Witt), немецкий композитор, музыкальный редактор и педагог (родился в 1660).
- 26 ноября — Дэниела Пёрселл (англ. Daniel Purcell), английский композитор, брат композитора Генри Пёрселла (родился в 1664).
- Дата неизвестна — Гоффредо Каппа (итал. Goffredo Cappa), итальянский мастер, известный своими скрипками и виолончелями (родился в 1644).
Вероятно — Франциско Гуэра (исп. Francisco Guerau), испанский композитор (родился в 1649).
См. также
Напишите отзыв о статье "1717 год в музыке"
Отрывок, характеризующий 1717 год в музыке
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
