1718 год в науке
Поделись знанием:
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
1718 год в науке | ||
1715 • 1716 • 1717 • 1718 • 1719 • 1720 • 1721 | ||
См. также: Другие события в 1718 году |
В 1718 году в науке и технике произошло несколько значимых событий.
Содержание
Химия
- Этьен Франсуа Жоффруа[en] представил Французской академии наук первую в истории таблицу химического сродства (на основе реакций замещения).
Математика
- Абрахам де Муавр опубликовал на английском языке свой главный труд по теории вероятностей «The Doctrine of Chance: A method of calculating the probabilities of events in play», который несколько раз переиздавался[1][2].
Медицина
- В Дублине шестью хирургами основан Благотворительный лазарет (англ. Charitable Infirmary), первая публичная волонтёрская больница на Британских островах[3][4].
Технологии
- 15 мая — Джеймс Пакл[en] получил в Англии патент на Ружьё Пакла[5].
Родились
- 16 мая — Мария Гаэтана Аньези, итальянский математик, философ и филантроп (умерла в 1799).
- 23 мая — Уильям Хантер, шотландский анатом и врач (умер в 1783).
- дата неизвестна — Саломея Регина Русецкая (по мужьям — Гальпирова и Пильштынова), первая в истории Речи Посполитой женщина-врач, просветительница, автор мемуаров (умерла после 1763).
Умерли
- 11 марта — Ги Крессан Фагон[en], французский врач и ботаник, личный врач короля Людовика ХIV, директор королевского «Ботанического сада» (род. в 1638).
- Апрель — Джеймс Петивер, английский ботаник, энтомолог и аптекарь (род. в 1665).
- 9 декабря — Винченцо Мария Коронелли, венецианский историк, географ и космограф, энциклопедист, генерал ордена миноритов (род. в 1650).
См. также
Напишите отзыв о статье "1718 год в науке"
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=3EPac6QpbuMC The Doctrine of Chances] (англ.)
- ↑ Crilly Tony. 50 Mathematical Ideas you really need to know. — London: Quercus, 2007. — P. 132. — ISBN 978-1-84724-008-8. (англ.)
- ↑ Widdess J. D. H. The Charitable Infirmary, Jervis Street, Dublin, 1718–1968. — Dublin, 1968. (англ.)
- ↑ The Charitable Infirmary, Jervis Street, 1718-1987: a farewell tribute / O'Brien, Eoin. — Monkstown: Anniversary Press, 1987. — ISBN 1870940016. (англ.)
- ↑ Penguin Pocket On This Day. — Penguin Reference Library, 2006. — ISBN 0-14-102715-0. (англ.)
Отрывок, характеризующий 1718 год в науке
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.