1743 год в музыке
Поделись знанием:
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
| 1743 год в музыке | ||
| 1741 — 1742 — 1743 — 1744 — 1745 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1743 году События в театре | ||
События
- 23 марта — в Лондоне состоялась английская премьера оратории «Мессия» (англ. Messiah, HWV 56), написанной в 1742 году, самого знаменитого сочинения Георга Фридриха Генделя и одного из наиболее известных произведений западного хорового искусства.
- В 1743—1746 годах Иоганн Себастьян Бах переписывает свой пассион «Страсти по Матфею» BWV 244 (BC D 3b).
Классическая музыка
- Георг Фридрих Гендель —
- оратория Samson;
- оратория Semele.
Опера
- Бернар де Бюри (фр. Bernard de Bury) — Les Caractères de la folie.
- Бальдассаре Галуппи — Enrico.
Родились
- 19 февраля — Луиджи Боккерини, итальянский виолончелист и композитор (умер 28 мая 1805).
- 21 мая — Франсуа Дюваль (фр. François Duval), французский балетный танцор, балетмейстер Королевской академии танца (фр. Académie royale de Danse), более известен как Мальтер (дата и год смерти неизвестны).
- 6 июля (вероятно) — Валентин Адамбергер (нем. Valentin Adamberger), немецкий оперный певец-тенор (умер 24 августа 1804).
- 30 сентября — Кристиан Эреготт Вайнлиг (нем. Christian Ehregott Weinlig), немецкий композитор, кантор дрезденской Кройцкирхе (умер 14 июня 1813).
- 5 октября — Джузеппе Гаццанига (итал. Giuseppe Gazzaniga), итальянский композитор Неаполитанской оперной школы, считается одним из последних мастеров итальянской оперы-буффа (умер 1 февраля 1818).
- 27 декабря[1] — Мари-Мадлен Гимар (фр. Marie-Madeleine Guimard), французская балерина, блиставшая на парижской сцене во время правления Людовика XVI.[2] Также известна своими отношениями с высшей аристократией Франции, особенно любовной связью с принцем де Субиз (умерла 4 мая 1816).
Умерли
- 1 февраля — Джузеппе Оттавио Питони, итальянский барочный композитор, органист, преподаватель, теоретик и историк музыки, один из ведущих музыкантов Рима позднего барокко (родился 18 марта 1657).
- 6 февраля — Туссен Бертин де ла Дуе (фр. Toussaint Bertin de la Doué), французский композитор эпохи барокко (родился в 1680).
- 7 февраля — Лодовико Джустини (итал. Lodovico Giustini), итальянский композитор и клавишник позднего барокко и раннего классицизма, стал первым известным композитором, писавшим музыку для фортепиано (родился 12 декабря 1685).
- 16 марта — Жан-Батист Мато (фр. Jean-Baptiste Matho), французский композитор эпохи барокко, один из трёх учителей музыки молодого Людовика XV (родился 16 марта 1663).
- 12 июля — Иоганн Бернхард Бах младший (нем. Johann Bernhard Bach der Jüngere), немецкий органист и композитор, племянник Иоганна Себастьяна Баха (родился 24 ноября 1700).
- 14 сентября — Георг фон Bertouch (нем. Georg von Bertouch), барочный композитор, рождённый в Германии и большую часть своей взрослой жизни проживший в Норвегии, офицер на службе Датско-Норвежского королевства (родился 19 июня 1668).
См. также
Напишите отзыв о статье "1743 год в музыке"
Примечания
- ↑ Born and baptised the same day, according to her baptismal record reported in Edmond de Goncourt, La Guimard: d’après les registres des menus-plaisirs, de la bibliothèque de l’Opéra, etc (Paris, 1893) p. 5. Goncourt’s life is the source for virtually all the modern references
- ↑ P. Migel, The Ballerinas, from the Court of Louis XIV to Pavlova, 1972
Отрывок, характеризующий 1743 год в музыке
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
