177-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
177-я стрелковая дивизия
Почётные наименования:

Любанская

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

01.05.1941

Расформирование (преобразование):

16.06.1946

Предшественник:

10-я мотострелковая бригада

Боевой путь

1941: Бои на Лужском оборонительном рубеже
1941: Бои на Невском пятачке
1942: Любанская операция 1942
1943: Мгинская операция
1944: Ленинградско-Новгородская наступательная операция
Новгородско-Лужская наступательная операция
1944: Бои на нарвском плацдарме
1944: Выборгско-Петрозаводская операция
Выборгская операция

177-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне





История

177-я стрелковая дивизия формировалась с середины марта 1941 года на базе двух запасных полков Ленинградского Военного округа. Формировал дивизию, командовавший до этого 10-й мотострелковой бригадой Герой Советского Союза полковник Н.С. Угрюмов и его штаб во главе с подполковником И.С. Павловым. Штаб дивизии в полном составе находился в г.Боровичи Новгородской области. 16 мая командование дивизией принял полковник А.Ф. Машошин.

В казармах военного городка, расположенного за больницей г. Боровичи, в основном за счёт приписного состава Боровичского и Опеченского (в 1960 году включен в состав Боровичского р-на), а также Мошенского, Окуловского, Любытинского районов Новгородской области комплектовались 483 и 486 стрелковые полки, 710 гаубичный артиллерийский полк, 6-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион (ОИПТД), отдельный зенитный артиллерийский дивизион (ОЗАД), 254-я отдельная разведывательная рота, 333-й сапёрный батальон, 555-й отдельный батальон связи, 20-й медико-санитарный батальон, 150-й дивизионный ветеринарный лазарет, 175-я отдельная рота химической защиты. В казармах военного городка Аракчеево (дер. Новоселицы Новгородского р-на) в основном за счёт приписного состава Старорусского , а также Новгородского и Крестецкого районов комплектовались 502 сп, 706 лап и тылы дивизии. Автотранспортная рота комплектовалась за счёт всех вышеперечисленных районов. В 177 стрелковую дивизию набирали двумя большими «волнами». Сначала, при формировании дивизии, - весной мужчин забирали на военные сборы. Вторая «волна», - сразу после начала войны, при доукомплектовании дивизии до штатов военного времени. Пополнение дивизии сержантами и красноармейцами шло по большей части опытными бойцами – участниками финской кампании. Данный факт оказал существенное влияние на боевые возможности дивизии на Лужском рубеже. Немецкие источники из подразделений, атаковавших позиции 177 СД, отмечают, что им пришлось столкнуться с «русскими элитными войсками».

Friedrich Husemann. The history of the 4. SS-Polizei-Panzer-Grenadier-Division, Volume 1: 1939–1943 :

«В течение всего дня (10 августа 1941 г.) шли свирепые наступательные и оборонительные бои против русских элитных войск.»

К утру 02.07.1941 все части 177-й стрелковой дивизии сосредоточились в лесах, и населённых пунктах юго-западнее города Луга. Штаб дивизии разместился в помещении школы деревни Кут. Приказом командующего Северным фронтом № 49 от 06.07.1941 года включена в состав Лужской оперативной группы, и вечером того же дня заняла позиции на Киевском шоссе южнее Луги, на реке Плюсса. Обороняет полосу на важнейшем направлении, длиной 22 километра, имея передний край Лесково, Корпово, Бараново, восточный берег озера Лукома, река Барановка, река Старица, река Быстрица с полосой обеспечения: Большое Захонье, река Плюсса. Промежуточная позиция: посёлок Серебрянка, Черевище, Городец, Подлесье, Люблино. Дивизии бывли приданы артиллерийско-пулеметные батальоны, сформированные из ополченцев Ленинграда: 260-й, 262-й и 273-й, а с 06.08.1941 274-й; также в период с 17 по 20.07.1941 в дивизию прибыла рота танков КВ — 5 машин, рота машин ИЗ — 10 машин, автотранспортный взвод из 11 машин, и взвод из 5 бронемашин. Из этой техники был сформирован бронетанковый батальон. Соседом справа дивизия имела с 15.07.1941 111-ю стрелковую дивизию, соседом слева 235-ю стрелковую дивизию.

В ночь с 10 на 11.07.1941 подразделения 483-го стрелкового полка пропустили через свои боевые порядки последние отходившие части 90-й и 111-й стрелковых дивизий и 11.07.1941 года дивизия приняла первый бой. Действуя совместно с 24-й танковой дивизией удерживает в ожесточённых боях, чередуя отход и контратаки, вверенный рубеж, прикрывая подступы к Луге вплоть до конца августа 1941 года, не допустив прорыва врага через свои порядки и отступив в боях только на 30-35 километров, перейдя на главную полосу обороны. В ночь на 21.08.1941 года дивизия отошла севернее Луги. На 23-24.08.1941 года дивизия занимала рубеж Кемка — Санаторий Зачеренье, с командным пунктом в Долговке.

В течение июля-августа 177 сд дралась против 1-й и 6-й танковых дивизий вермахта, 269 пехотной дивизии, 3-й моторизованной пехотной дивизии, дивизии СС "Полицай" и 8-й танковой дивизии. 3 августа дивизия СС «Полицай» впервые атаковала оборону 177 СД, где немцы сразу понесли значительные потери. Friedrich Husemann. The history of the 4. SS-Polizei-Panzer-Grenadier-Division, Volume 1: 1939–1943 :

«3 августа! …Пока мы занимаемся перевязкой раненого офицера, санитары приносят на носилках другого бойца. Тяжелое осколочное ранение легкого. И дальше пошло! Сначала двое, потом пятеро, потом семеро, и со всех сторон они стремятся на перевязочный пункт… Разносятся дикие слухи. Якобы командир батальона тяжело ранен, начальник штаба убит… Между тем приток раненых становится необозримым...Вот лежит кто-то с тяжелым огнестрельным ранением в живот, рядом с ним другой держит на перевязи раздробленную руку на временной шине, там еще один корчится от боли – снарядный осколок оторвал ему полноги – а там дальше опускается на землю кто-то с перевязанной головой… Притоку раненых все еще не видно конца. Боже мой, весь батальон перебили, что ли?»

Командир дивизии «СС Полицай» группенфюрер СС Артур Мюльферштедт был убит 10 августа 1941г. в полосе обороны 486 полка 177 стрелковой дивизии, возле деревни Смерди. Он оказался первым эсэсовским генералом, убитым во 2-й мировой войне. До войны отвечал за безопасность проведения отдельных крупных фашистских мероприятий с участием Гитлера. Один из пленных эсэсовцев дал такую характеристику Артуру Мюльферштедту:

«Он был большая свинья, хотел заработать "Рыцарский крест" и бросил нас в огонь. Когда он был убит, он получил свой крест.»
Из боевого донесения штаба Лужского участка обороны:
«В 5.00 10.8 противник по всему фронту 177 сд начал артподготовку. Артподготовка велась до 6.30. В 7.50 в районе Смерди под прикрытием дымзавесы противник начал активное наступление густыми колоннами с развернутыми знаменами».

Наступление эсэсовцев «с развернутыми знаменами» на позиции 177 сд, и её последствия для немцев произвели большое впечатление на участников и очевидцев тех событий. Эту атаку, часто называют «психической». Порфирий Муштаков, старший лейтенант, командир батареи 710 гаубичного артполка 177 сд :

«Гитлеровцы шли, как на параде. Впереди несколько танков и броневиков, за ними пехота с автоматами. Командир дивизиона предупредил: огонь открывать только по команде… Каждый нерв, каждая жилочка напряжены до предела. Но надо выждать время. Пусть гитлеровцы подойдут поближе…»

И. Д. Дмитриев, до войны был первым секретарем Лужского райкома и горкома партии:

«Я в этом деле участвовал. Немцы шли колоннами в рост, не стреляя. (Я по фильму «Чапаев» знал, но не думал, что так в самом деле бывает.) Именно так! Высокие, здоровые, кричат: «Рус, сдавайся!», не стреляют.

Подпускали мы их, не стреляя, на пятьдесят метров. Командовал Машошин. Условлено было: сигнал, когда подойдут на пятьдесят метров. Самое жуткое в моей жизни — это было так лежать!

Мы, рассыпавшись, лежим. Идут! А сигнала нет. И вот-вот растопчут... Выдержали! Ураганный огонь — и каша у них! Назад ушло два-три десятка человек. Сзади через полчаса вторая колонна. И так — до трех раз. Всех положили. Несколько тысяч!»

Старший адъютант начальника артиллерии 24-й танковой дивизии Ф.П. Александров:

«…вместо скошенных огнём первых шеренг шли вторые, и когда постигала их участь предшественников, им на смену шли третьи шеренги. Но вот стало заметно колебание в строю атакующих, видно, спесь была сбита, и уцелевшие показали свои спины и пустились бежать, бросая все, чем хотели нас устрашить, и барабаны, и штандарты, и оружие. Многие остались лежать на поле боя…»

Корпусный инженер Н.С. Иванов:

«Фашисты бросились в противотанковый ров, а он заминирован, — стали подрываться... Словом, за полчаса два полка эсэсовцев как корова языком слизала.»

В боях под Лугой 177 сд совместно с поддерживающими её частями успешно использовала военный тактический приём – окружение. Из боевого донесения штаба Лужского участка обороны 10.08.41:

«К 23.00 подразделения противника, прорвавшиеся с утра на участке Бараново, Вяжище были окружены (177 и 111СД) и уничтожены, и лишь мелкие его группы продолжали уничтожаться.»

По воспоминаниям ветеранов 269 пехотной дивизии вермахта, бои за г. Лугу отличались крайней степенью жестокости с обеих сторон. «Der Landser» №1919. W.Sandler. «Die Schlacht an der Luga» Стр.56:

«Всюду, в лесах и болотах, таятся разрозненные отряды красноармейцев, которые только и ждут, чтобы наброситься на снабжения и санитарные колонны.

Совершенно неожиданно такая группа из кустарника или леса открывает пулеметный и ружейный огонь по транспорту. Ручные гранаты и минометный залп разрывают в клочья проходящую колонну. Бывало и так, что солдаты охранения атаковали красноармейцев. Вот что случилось в перелеске недалеко от Городоньки. Средь бела дня, отставшие от своих частей русские напали на транспорт, в котором находилось сорок тяжелораненых. Ужасный кошмар длился несколько минут. После нападения красноармейцы бесследно исчезли в окрестных лесах. На дороге остались лишь мертвые немецкие солдаты, которых совершенно случайно обнаружила спустя час колонна снабжения боеприпасами.»

В упомянутой выше дер. Городонька находился штаб 483 полка 177 сд.

«Der Landser» №1919. Стр. 51:

«Ефрейтор … вспоминает о случае, когда привели четырёх пленных и только бегло проверили наличие оружия. Так как у русских не было карабинов или автоматов, то не были приняты повышенные меры предосторожности. И это было серьезной ошибкой. Внезапно красноармейцы вытащили гранаты из карманов и забросали ими MG-пулеметный расчёт. Результат: два человека погибли и один серьезно ранен. Русские же исчезли во всеобщей суматохе и никто их больше не видел.»

К утру 27.08.1941 дивизия передала арьергардной 235-й стрелковой дивизии свою полосу обороны и 502-й стрелковый полк без третьего батальона, после чего, по распоряжению командира 41-го стрелкового корпуса, сосредоточилась в районе Долговки и леса восточнее. 28.08.1941 ведёт ожесточённые бои, осуществляя наступление южнее Красногвардейска в район Вырица, Куровицы, Рождествено, Остров, однако смогла продвинуться только до рубежа Ящера — поселок Дивенский. Была окружена. Выходила из кольца в северном направлении, на 30.08.1941 вела упорный бой на фронте Лутинка, поселок Дивенский, совхоз Красный Маяк. В течение первой половины сентября 1941 года ведёт упорные бои, прорывая окружение в районе Вырица, однако из окружения 22-24.09.1941 вышло около 1,5 — 2 тысяч человек в район Пушкина — однако это были остатки не только 177-й дивизии, но и 235-й, а также 24-й танковой дивизии. По некоторым данным, к 04.10.1941 года через Волхов южнее Чудово вышли вместе с остатками 111-й стрелковой дивизии и остатки 502-го стрелкового полка. По некоторым данным всего из дивизии вышло не более 500 человек.

Маршал Советского Союза (1990) , Министр обороны СССР (1987—1991) Дмитрий Тимофеевич Язов:

«По лесам и болотам личный состав (177) дивизии, питаясь подножным кормом – грибами и ягодами, вышел из окружения, сохранив оружие и боевые знамена, обагренные кровью воинов, покрывших себя неувядаемой славой.»

177-я стрелковая дивизия явилась наиболее (если не самой) отличившейся в боях на Лужском оборонительном рубеже.

Командующий войсками Северного фронта Попов Маркиан Михайлович так оценил действия 177 сд на Лужском рубеже обороны:

«К счастью, бои под Лугой приняли упорный и затяжной характер. Части 177-й дивизии, которой командовал очень опытный и храбрый полковник А. Ф. Машошин, при поддержке 10-го мехкорпуса и сводной артиллерийской группы полковника Г. Ф. Одинцова изматывали и изнуряли противника, наносили ему большие потери и упорно удерживали рубежи в глубине своей обороны.»

В архиве Министерства обороны СССР в формулярах 177-й стрелковой Любанской дивизии Волховского фронта есть запись:

«...За проявленный героизм и упорство в боях в течение сорока семи дней под городом Луга весь личный состав дивизии получил приветствие и благодарность в приказе Главкома Северо-Западного направления маршала Советского Союза тов. Ворошилова...»

Сформирована практически заново в составе двух стрелковых полков на основе остатков 10-й стрелковой бригады, остатков 111-й стрелковой дивизии и войск ПВО в течение сентября-октября 1941 года в Ленинграде и с 27.10.1941 по 30.10.1941 производит сосредоточение в районе посёлка Марьино, 30.10. и 04.11.1941 безуспешно пытается осуществить форсирование Невы в назначенном месте, несёт потери. Форсировала реку только 08.11.1941 в районе переправ № 2 и № 3 и была сосредоточена на Невском пятачке, получив участок наступления на левом его фланге — напротив 8-й ГЭС. До 17.11.1941 ведёт безуспешное наступление. 24.11.1941, оставив личный состав — вернее его малые остатки — и передав его другим частям на пятачке, штаб дивизии переправился обратно. В течение декабря 1941 вновь укомплектована, фактически во второй раз заново, уже в трёхполковом составе (имея в виду стрелковые подразделения) в деревне Новосергиевка и на станции Понтонная личным составом и материальной частью. В дивизию направлялись маршевые роты и команды выздоравливающих.

В январе 1942 года была переправлена из Ленинграда по льду Ладожского озера в район Войбокало участвует в Любанской операции с задачей зхватить участок железной дороги Мга — Кириши в районе станции Погостье и далее наступать в направлении деревни Виняголово — города Любань. Ценой значительных потерь дивизия перерезала железную дорогу по фронту до 2 километра, овладела железнодорожным мостом в районе станции Погостье и продвинулась вперёд на 2 километра юго-западнее станции. На этом рубеже части дивизии были остановлены и были вынуждены перейти к обороне. Действия дивизии командиром 54-й армии И. И. Федюнинским были оценены как неудачные.

Вела бои на занимаемом участке по восточному берегу болота Малуксинский мох, далее вдоль железнодорожной насыпи, в которой закрепился противник, до моста в район станции Погостье, далее по роще «Жучок» в месте слияния ручья Дубок и реки Мга и далее по восточному берегу болота Ковригина гладь до января 1944 года. Так 11.08.1943 года вместе со 124-м отдельным танковым полком прорывает передний край обороны противника в районе Малукса — Погостье, в направлении Синявино.

C 17.01.1944 в ходе Новгородско-Лужской операции наносит удар в направлении Погостье-Шапки-Тосно. Прорвав многоэшелонированную оборону, разгромив «голубую» испанскую дивизию, освободила ряд населённых пунктов в полосе наступления (Пальгора, Будково, Вериговщина и другие) и к исходу дня вышла на подступы к насыпи железной дороги Москва — Ленинград и к Любани. К исходу 26.01.1944 дивизия вышла на подступы к городам Тосно и Любань, в ночь на 27.01.1944 части дивизии обходным манёвром ворвались в Любань. Совершила марш на Рябово, Ушаки, Тосно, Лисий-Корпус к 30-31.01.1944 сосредоточилась в посёлке Вырица, в феврале 1944 в районе деревень Бежаны и Муравейно приступила к форсированию реки Луга, затем, 13.02.1944 вступила в город Луга. Затем, после форсированного марша, части дивизии форсировали реку Усть-Жердянка и далее продолжали наступление юго-западнее города Нарва в направлении Вена-Мыза-станция Ахверди. Ведёт ожесточённые бои на плацдарме по 20.03.1944 года, понесла тяжёлые потери, после чего отведена в резерв в Калининскую область, где на станции Редькино пополнялась и доукомплектовывалась.

В апреле 1944 года была переправлена под Смоленск (станции Ярцево, Дурово), но быстро снята оттуда и переброшена на северные подступы к Ленинграду (станция Мельничный Ручей, деревня Корнево)

К 01.06.1944 года сосредоточилась в Агалатово на Карельском перешейке, где с 20.06.1944 года наступает в ходе Выборгской операции на Мертуть-рауту (Сосново) с последующей задачей выхода в район города Кексгольм (Приозёрск). Первые бои провела успешно на рубеже населённого пункта Медный завод, в дальнейшем наступала в полосе населённых пунктов Вейнманен (справа) и Холтила (слева). Далее дивизия вела наступление в полосе населённых пунктов Кахкала (справа) — Тарпила (слева), имея конечную цель выйти к г. Яски и в район города Энсо (Светогорск). Предолевая сопротивление противника в межозёрном дефиле: Пункус-Ярви-Кирико-Ярви, дивизия вышла к следующему укреплённому рубежу противника — к старой линии Маннергейма. Вместе с 281-й стрелковой дивизией, наступавшей справа от железной дороги, оборона противника левее Вуокси-Ярви была прорвана, и далее дивизия преследовала противника вдоль Вуоксинской водной системы в направлении Липинлахти-Репола, а с с августа 1944 перешла к обороне. После двух месяцев оборудования государственной границы в районе города Энсо, передислоцировалась в Выборг. С ноября 1944 по март 1945 находится в Выборге, в боях не участвует.

В марте 1945 года начала переброску в Прибалтику, в район Лиепаи где и встретила конец войны, принимала капитуляцию курляндской группировки противника, 08.05.1945 года вошла в Лиепаю

Расформирована 16.06.1946 года.

Полное название

177-я стрелковая Любанская дивизия

Состав

  • 483-й стрелковый полк
  • 486-й стрелковый полк
  • 502-й стрелковый полк
  • 710 гаубичный артиллерийский полк (в 1-м формировании)
  • 706-й лёгкий артиллерийский полк
  • 7-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион (до 01.07.1943)
  • 254-я отдельная разведывательная рота (254-й отдельный разведывательный батальон)
  • 333-й отдельный сапёрный батальон
  • 555-й отдельный батальон связи (745-я отдельная рота связи)
  • 11-ая и 13-ая отдельные армейские штрафные роты (на 01. 01. 1944г)
  • 20-й медико-санитарный батальон
  • 175-я отдельная рота химической защиты
  • 243-я автотранспортная рота
  • 265-я полевая хлебопекарня
  • 150-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 29018-я (695-я ППС и 676-я ППС совместно с 235 дивизией) полевая почтовая станция.
  • 520-я полевая касса Госбанка

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
22.06.1941 года Ленинградский военный округ - - -
01.07.1941 года Северный фронт - - -
10.07.1941 года Северный фронт - - -
01.08.1941 года Северный фронт (Лужская оперативная группа) - 41-й стрелковый корпус -
01.09.1941 года Ленинградский фронт (Южная оперативная группа) - 41-й стрелковый корпус -
01.10.1941 года Ленинградский фронт - - -
01.11.1941 года Ленинградский фронт (Невская оперативная группа) - - -
01.12.1941 года Ленинградский фронт - - -
01.01.1942 года Ленинградский фронт 55-я армия - -
01.02.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.03.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.04.1942 года Волховский фронт 8-я армия - -
01.05.1942 года Ленинградский фронт (Группа войск Волховского направления) 54-я армия - -
01.06.1942 года Ленинградский фронт (Волховская группа войск) 54-я армия - -
01.07.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.08.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.09.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.10.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.11.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.12.1942 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.01.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.02.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.03.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.04.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.05.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.06.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.07.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.08.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.09.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.10.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.11.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.12.1943 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.01.1944 года Волховский фронт 54-я армия - -
01.02.1944 года Ленинградский фронт - - -
01.03.1944 года Ленинградский фронт 2-я ударная армия 124-й стрелковый корпус -
01.04.1944 года Ленинградский фронт - 124-й стрелковый корпус -
01.05.1944 года Ленинградский фронт 21-я армия 124-й стрелковый корпус -
01.06.1944 года Ленинградский фронт 23-я армия 98-й стрелковый корпус -
01.07.1944 года Ленинградский фронт 23-я армия 6-й стрелковый корпус -
01.08.1944 года Ленинградский фронт 21-я армия 98-й стрелковый корпус -
01.09.1944 года Ленинградский фронт 21-я армия 98-й стрелковый корпус -
01.10.1944 года Ленинградский фронт 59-я армия 43-й стрелковый корпус -
01.11.1944 года Ленинградский фронт 59-я армия 43-й стрелковый корпус -
01.12.1944 года Ленинградский фронт 23-я армия 97-й стрелковый корпус -
01.01.1945 года Ленинградский фронт 23-я армия 97-й стрелковый корпус -
01.02.1945 года Ленинградский фронт 23-я армия 97-й стрелковый корпус -
01.03.1945 года Ленинградский фронт 23-я армия 97-й стрелковый корпус -
01.04.1945 года Ленинградский фронт (Курляндская группа войск) 23-я армия 97-й стрелковый корпус -
01.05.1945 года Ленинградский фронт (Курляндская группа войск) 23-я армия 97-й стрелковый корпус -

Командиры

Награды и наименования

Награда (наименование) Дата За что получена
Любанская 20.01.1944

Отличившиеся воины дивизии

Награда Ф. И. О. Должность Звание Дата награждения Примечания
Петров, Алексей Иванович Командир взвода 486-го стрелкового полка лейтенант 24.03.1945 вызвал огонь на себя, остался в живых

Известные лица, связанные с дивизией

Напишите отзыв о статье "177-я стрелковая дивизия"

Литература

  • Бычевский Б. В. Город — фронт. — Л.: Лениздат, 1967. — 431 с.
  • Кринов Ю. С. Лужский рубеж. Год 1941-й. — 2-е изд., перераб. и доп. — Л: Лениздат, 1987. — 320 с.
  • Фридрих Хуземан. Искренне верили. История 4-й Полицейской гренадерской дивизии СС = In Good Faith. The history of the 4. SS-Polizei-Panzer-Grenadier-Division, Volume 1: 1939–1943 / Пер. с нем. Д. И. Никитин. — Winnipeg: J. J. Fedorowicz Publishing Inc., 2002. — ISBN 978-0-9219-9174-8.
  • Полевиков А.П., Семенов М.А. 177 дивизия из Боровичей.. — Боровичи, 2015. — 174 с.
  • Хомяков И. [www.soldat.ru/force/sssr/24td/24td-4.html История 24-й танковой дивизии РККА]. — СПб: BODlib, 2006. — 232 с.
  • Хомяков И. Лужский рубеж. Хроника героических дней. — СПб.: Аврора-Дизайн, 2014. — 264 с. — (Поле боя). — ISBN 978-5-93768-066-9.
  • Язов Д. Т. Удары судьбы : Воспоминания солдата и маршала. — М.: Палея, 1999. — 536 с. — ISBN 5-86020-256-X.

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd177/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
  • [soldat.ru Справочники и форум на Солдат.ру]
  • [www.soldat.ru/perechen Перечень № 5 стрелковых, горнострелковых, мотострелковых и моторизованных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны]
  • [www.polk486.narod.ru/ История 486-го стрелкового полка]


Отрывок, характеризующий 177-я стрелковая дивизия



Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.