1772 год в науке
Поделись знанием:
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
1772 год в науке | ||
1769 • 1770 • 1771 • 1772 • 1773 • 1774 • 1775 | ||
См. также: Другие события в 1772 году |
В 1772 году в науке и технике произошло несколько значимых событий.
Содержание
Астрономия
- Лагранж нашёл специальный случай решения задачи трех тел, известный сейчас как точки Лагранжа[1].
- Основана Женевская обсерватория.
Картография
- Иоганн Генрих Ламберт публикует семь новых картографических проекций, в том числе коническую равноугольную проекцию Ламберта, поперечную меркаторскую проекцию и азимутальную равновеликую проекцию Ламберта[2][3][4].
Химия
- Даниэль Резерфорд выделяет азот[5].
- Джозеф Пристли синтезирует закись азота, описав её как флогистированный нитрозный воздух[6].
- Луи Бернар Гитон де Морво показывает, что вес металла увеличивается от прокаливания[7].
Науки о Земле
- Уильям Гамильтон публикует «Наблюдения на Везувии, Этне и других вулканах» (Лондон).
- Началась вторая экспедиция Кука в Австралию и Полинезию.
Математика
- Эйлер показывает, что 231−1 является простым числом Мерсенна[8].
- Маркиз де Кондорсе публикует свою вторую важную статью по интегральному исчислению.
Техника
- 28 мая — Канал Стаффордшир-Вустершир в Англии был полностью открыт для движения от пересечения с каналом Трент и Мерси до реки Северн в Сторпорте. Спроектированный Джеймсом Бриндли, это первый завершённый британский канал, и его размеры определяют размеры судов, используемых во всей сети каналов Англии (72 фута шириной и 7 футов глубиной)[9].
- Эндрю Мейкл изобретает пружинные крылья для ветряной мельницы[10].
История
- Начат сбор всех печатных книг, когда-либо вышедших в Китае, завершившийся в 1792 году образованием библиотеки из 172626 томов (10223 названия).
Награды
Рождения
- 1 января (12 января ст.ст.) — Михаил Михайлович Сперанский, основатель российской юридической науки и теоретического правоведения.
- 7 апреля — Шарль Фурье, французский философ и социолог (умер в 1837 г.)
- 15 апреля — Этьен Жоффруа Сент-Илер, французский натуралист (умер в 1844 г.)
- 20 мая — Уильям Конгрив, английский изобретатель, пионер ракетного оружия.
- 11 сентября — Давид Рикардо, английский экономист, классик политической экономии (умер в 1823 г.).
- 29 октября — Жан Анри Жом Сент-Илер, французский ботаник (умер в 1845 г.)
- 28 ноября — Люк Ховард, английский метеоролог и химик-фармацевт (умер в 1864 г.)
- Поликарп Михайлович Залесов, русский инженер-механик.
- Иван Павлович Бларамберг — российский археолог, один из первых исследователей древностей на побережье Чёрного моря.
Смерти
- 22 марта — Джон Кантон, английский физик (р. в 1718)
- 26 марта — Шарль Пино Дюкло, французский историк, член Французской академии (р. в 1704).
- 29 марта — Эммануил Сведенборг, шведский учёный и богослов (р. в 1688)
- 1 мая — Готфрид Ахенвалль, немецкий философ, историк, экономист, юрист, педагог и один из основоположников статистики (р. в 1719).
- 13 июня — Марк Жозеф Марион-Дюфрен, французский мореплаватель, первооткрыватель ряда островов Индийского океана (р. в 1724).
- 18 июня — Герард ван Свитен, австрийский врач и просветитель (р. в 1700).
- 30 сентября — Джеймс Бриндли, английский строитель каналов (р. в 1716)
См. также
Напишите отзыв о статье "1772 год в науке"
Примечания
- ↑ Представлено Французской академии.
- ↑ Lambert, Johann Heinrich (1772). «Ammerkungen und Zusatze zurder Land und Himmelscharten Entwerfung». Beitrage zum Gebrauche der Mathematik in deren Anwendung 3 (6). Перепечатка: [name.umdl.umich.edu/ABR2581.0001.001 Anmerkungen und Zusätze zur Entwerfung der Land- und Himmelscharten] (xml). W. Engelmann (1894). Проверено 10 апреля 2007. [www.webcitation.org/6Bpsb1Lo6 Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].. Перевод на английский язык: Notes and Comments on the Composition of Terrestrial and Celestial Maps. — University of Michigan Press, 1972.
- ↑ Snyder John P. Flattening the Earth: Two Thousand Years of Map Projections. — University of Chicago Press, 1993. — ISBN 0-226-76747-7.
- ↑ Snyder John P. [pubs.er.usgs.gov/pubs/pp/pp1395 Map Projections: a Working Manual]. — Washington, D.C.: United States Government Printing Office, 1987.
- ↑ Lavoisier Antoine Laurent. [books.google.com/books?id=yS_m3PrVbpgC&pg=PR15 Elements of chemistry, in a new systematic order: containing all the modern discoveries]. — Courier Dover Publications, 1965. — P. 15. — ISBN 0-486-64624-6.
- ↑ Keys, T. E. (1941). «[journals.lww.com/anesthesiology/citation/1941/09000/The_Development_of_Anesthesia.8.aspx The Development of Anesthesia]». Anesthesiology Journal 2: 552–574. Проверено 16 April 2011.
- ↑ Guyton de Morveau Louis-Bernard. Dissertation dur la phlogistique // Digressions académiques, ou essais sur quelgues sujets de physique, de chymie & d'histoire naturelle. — Dijon: Frantin, 1772.
- ↑ Caldwell, Chris [primes.utm.edu/notes/by_year.html The largest known prime by year]. Проверено 30 декабря 2011. [www.webcitation.org/6Bpsbbbf3 Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
- ↑ Hadfield Charles. The Canals of the West Midlands. — 2nd. — Newton Abbot: David & Charles, 1969. — P. 50. — ISBN 0-7153-4660-1.
- ↑ [odur.let.rug.nl/polders/boekje/features.htm The important exterior features of a windmill]. Odur.net. Проверено 30 апреля 2008. [www.webcitation.org/6Bpsc7S0h Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
Отрывок, характеризующий 1772 год в науке
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.