1793 год

Поделись знанием:
(перенаправлено с «1793»)
Перейти к: навигация, поиск
Годы
1789 · 1790 · 1791 · 1792 1793 1794 · 1795 · 1796 · 1797
Десятилетия
1770-е · 1780-е1790-е1800-е · 1810-е
Века
XVII векXVIII векXIX век
2-е тысячелетие
XVI векXVII векXVIII векXIX векXX век
1690-е 1690 1691 1692 1693 1694 1695 1696 1697 1698 1699
1700-е 1700 1701 1702 1703 1704 1705 1706 1707 1708 1709
1710-е 1710 1711 1712 1713 1714 1715 1716 1717 1718 1719
1720-е 1720 1721 1722 1723 1724 1725 1726 1727 1728 1729
1730-е 1730 1731 1732 1733 1734 1735 1736 1737 1738 1739
1740-е 1740 1741 1742 1743 1744 1745 1746 1747 1748 1749
1750-е 1750 1751 1752 1753 1754 1755 1756 1757 1758 1759
1760-е 1760 1761 1762 1763 1764 1765 1766 1767 1768 1769
1770-е 1770 1771 1772 1773 1774 1775 1776 1777 1778 1779
1780-е 1780 1781 1782 1783 1784 1785 1786 1787 1788 1789
1790-е 1790 1791 1792 1793 1794 1795 1796 1797 1798 1799
1800-е 1800 1801 1802 1803 1804 1805 1806 1807 1808 1809
Хронологическая таблица
1793 год в других календарях
Григорианский календарь 1793
MDCCXCIII
Юлианский календарь 1792—1793 (с 12 января)
Юлианский календарь
с византийской эрой
7301—7302 (с 12 сентября)
От основания Рима 2545—2546 (с 2 мая)
Еврейский календарь
5553—5554

ה'תקנ"ג — ה'תקנ"ד

Исламский календарь 1207—1208
Древнеармянский календарь 4285—4286 (с 11 августа)
Армянский церковный календарь 1242
ԹՎ ՌՄԽԲ

Китайский календарь 4489—4490
壬子 — 癸丑
чёрная крыса — чёрный бык
Эфиопский календарь 1785 — 1786
Древнеиндийский календарь
- Викрам-самват 1849—1850
- Шака самват 1715—1716
- Кали-юга 4894—4895
Иранский календарь 1171—1172
Буддийский календарь 2336
Японское летосчисление 5-й год Кансэй

1793 (тысяча семьсот девяносто третий) год по григорианскому календарюневисокосный год, начинающийся во вторник. Это 1793 год нашей эры, 793 год 2 тысячелетия, 93 год XVIII века, 3 год 10-го десятилетия XVIII века, 4 год 1790-х годов.





События

Франция и её войны

  • середина января — Суд над Людовиком XVI в Конвенте. Большинство депутатов высказалось за смертную казнь.
  • 20 января — бывший телохранитель короля Пари убил в ресторане Пале-Рояля депутата Конвента Луи Мишеля Лепелетье де Сен-Фаржо, голосовавшего за казнь короля[1].
  • 21 января — Казнь Людовика XVI.
  • январь — Французский посол выслан из Англии.
  • начало года — Народ Франции требует закона о максимуме. Агитация «бешеных» (Жак Ру, Жан-Теофиль Леклерк, Варле).
  • 1 февраля — Объявление Францией войны Англии.
  • 26 февраля — 3 марта — Конвент санкционирует конфискацию имущества всех врагов революции и его безвозмездную передачу «нуждающимся патриотам»
  • 26 февраля — декрет Конвента о проведении «амальгамы» — объединения регулярных частей армии с волонтёрскими формированиями[2].
  • февраль — Екатерина II издала указ о расторжении торгового договора с Францией, запрещении впускать в русские порты французские суда и в Россию — французских граждан.
  • 10-14 марта — Начало контрреволюционного восстания в Вандее и Бретани.
  • весна — Оформление первой коалиции: Англия, Австрия, Пруссия, Голландия, Испания, Сардиния, Неаполь, многие мелкие немецкие государства.
  • 18 марта — Поражение французской армии Дюмурье при Неервиндене.
  • конец марта — Дюмурье попытался двинуть свою армию в поход на Париж, потерпел неудачу и бежал к австрийцам.
  • апрель — Якобинцы изменили свою позицию и стали выступать за установление твёрдых цен. Декрет о продаже «национальных имуществ», направленный против мелкого и среднего крестьянства. Крестьянские выступления в департаментах Гар, Ло, Сена-и-Уаза, Марна.
  • апрель — Суд Революционного трибунала над Маратом. Марат оправдан.
  • апрель — Отступление французов из Бельгии и Германии.
  • 6 апреля — создан Комитет общественного спасения с широкими полномочиями, в частности с правом контроля над деятельностью министерств. Ведущую роль в нём играют Жорж Дантон и его сторонники[3].
  • 4 мая — Введение твёрдых цен на зерно во Франции (первый максимум).
  • середина мая — Создание «Комиссии 12-ти» Конвента. Контрреволюционный переворот жирондистов в Лионе. Попытки жирондистов захватить власть в ряде других городов.
  • 20 мая — Декрет Конвента о принудительном займе.
  • 31 мая — Народное восстание в Париже. Секции Парижа и отряды национальной гвардии (которой командовал якобинец Анрио) двинулись к зданию Конвента. Они потребовали упразднения Комиссии 12-ти и ареста ряда жирондистских депутатов. Речь Робеспьера. Конвент постановил распустить Комиссию 12-ти, но отказал в аресте депутатов.
  • 1 июня — Марат призвал «суверенный народ» подняться на защиту революции.
  • 2 июня — 80 тыс. национальных гвардейцев и граждан окружили здание Конвента, на которое по приказу Анрио направлены пушки. Конвент принял декрет о исключении 29 депутатов-жирондистов.
  • 2 июня — начало якобинской диктатуры во Франции.
  • 1793, 2 июня — 1794, 27 июля — Якобинская диктатура во Франции.
  • 3 июня — Декрет Конвента о льготном порядке продажи конфискованных земель эмигрантов малоимущим крестьянам.
  • 10 июня — Декрет Конвента о возвращении крестьянам всех отнятых помещиками общинных земель и раздела общинных земель поровну на душу населения по требованию трети жителей[4].
  • июнь — Английский флот блокировал побережье Франции.
  • 24 июня — французский Конвент принял первую демократическую конституцию (1793 года) (которая так и не была приведена в действие). Высшая исполнительная власть предоставлялась Исполнительному совету из 24 человек (половина его членов ежегодно обновлялась). Конституция поставлена на утверждение первичных собраний избирателей и одобрена.
  • июнь — Монархический мятеж разрастался в Вандее, Бретани, Нормандии. Жирондисты подняли восстание на Ю и ЮЗ Франции.
  • 13 июля — Убийство Марата Шарлоттой Корде.
  • 17 июля — Декрет о полной и безвозмездной отмене феодальных прав, привилегий и повинностей во Франции. Феодальные акты и документы подлежали сожжению[4].
  • июль — Конвент обновил Комитет общественного спасения. Дантон отстранён. В состав КОС избраны Сен-Жюст, Кутон, Лазар Карно. Реорганизован Комитет общественной безопасности.
  • 27 июля — Избрание Максимилиана Робеспьера членом КОС[3].
  • 13 августа — начало проведении «амальгамы» — объединения регулярных частей армии с волонтёрскими формированиями[2].
  • 23 августа — Декрет Конвента о всенародном ополчении и всеобщей мобилизации во Франции[2]. .
  • 30 августа — Австрия и Великобритания заключают союзный договор против Франции[5].
  • начало сентября — Жак Ру и другие вожди «бешеных» арестованы.
  • 4-5 сентября — Крупные уличные выступления в Париже.
  • 8 сентября — сражение при Гондсхоте. Французский генерал Лазар Гош заставляет англо-австрийские войска герцога Йоркского снять осаду Дюнкерка
  • 5-9 сентября — Декреты об организации Революционной армии во Франции.
  • 17 сентября — Закон Конвента о «подозрительных».
  • 29 сентября — Декрет о всеобщем максимуме во Франции.
  • октябрь — Конвентом принят революционный календарь.
  • осень — Среди якобинцев оформились две оппозиционные группировки:
  1. Дантон, Демулен (редактор газеты «Старый кордельер»), Фабр д’Эглантин,
  2. левые якобинцы (эбертисты) (Шометт, Эбер (редактор газеты «Отец Дюшен»)).
  • осень — Преданы суду Революционного трибунала и казнены Мария-Антуанетта, многие контрреволюционеры. Прокурором Коммуны стал Шометт, его заместителем — Эбер.
  • осень — Эбертисты стали проводить в Париже и кое-где в провинции политику «дехристианизации». По настоянию Робеспьера она прекращена.
  • осень — Подавлен жирондистский мятеж на юге. Поражение вандейских мятежников.
  • осень — Французские армии остановили и отбросили войска коалиции.
  • конец октября — Создание Центральной продовольственной комиссии во Франции.
  • 18 декабря — французскими войсками взят Тулон (ранее сданный контрреволюционерами англичанам).
  • 22 декабря — объединённые Рейнская и Мозельская армии нанесли поражение австрийцам на высотах Рейсхофена, после чего войска генерала Гоша вошли в Вёрт и Флешвиллер.
  • 26 декабря — армия генерала Гоша разбивает австрийские войска генерала Вурмзера на высотах Гейсберг и вступает в долину реки Лаутер
  • 28 декабря — после того как австрийская армия оставила Висамбург французские войска генерала Гоша вступают в Ландау и завершают кампанию в Эльзасе
  • Лазар Гош стал дивизионным генералом и командующим армией. Во главе военного министерства стоял полковник Бушотт. Генералы Марсо, Клебер, Ланн, Россиньоль.
  • Присоединение к Франции Монако.

Другие страны

Наука

Родились

См. также: Категория:Родившиеся в 1793 году

Скончались

См. также: Категория:Умершие в 1793 году

См. также


Напишите отзыв о статье "1793 год"

Примечания

  1. БСЭ 3-е изд. т.14 — С.344.
  2. 1 2 3 СИЭ т.1 — С.443.
  3. 1 2 БСЭ 3-е изд. т.12 — С.513.
  4. 1 2 СИЭ т.1 — С.188.
  5. СИЭ т.1 — С.129.
  6. 1 2 Альперович М. С., Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки/М.1981 — С.39.



Отрывок, характеризующий 1793 год

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.