18-я пехотная дивизия (Российская империя)
Поделись знанием:
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
(перенаправлено с «18-я пехотная дивизия (Россия)»)
| 18-я пехотная дивизия | |
 | |
| Годы существования |
1806 - 1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация | |
18-я пехотная дивизия — пехотное соединение в составе российской императорской армии
Штаб дивизии: Люблин. Входила в 14-й армейский корпус.
Содержание
История дивизии
Формирование
- 1806-1820 — 10-я пехотная дивизия
- 1820-1833 — 15-я пехотная дивизия
- 1833-1835 — 12-я пехотная дивизия
- 1835-1918 — 18-я пехотная дивизия
Боевые действия
Состав дивизии
Командование дивизии
Начальники дивизии
- 1832 — 1849 — генерал-майор (с 06.12.1833 генерал-лейтенант) Чебышёв, Сергей Сергеевич
- 1849 — 1853 — генерал-лейтенант Скобельцын, Николай Николаевич
- 1853 — 1854 — генерал-лейтенант Белявский, Константин Яковлевич
- хх.хх.1856 — 12.01.1861 — генерал-майор (с 30.08.1857 генерал-лейтенант) князь Багратион-Мухранский, Иван Константинович
- 12.01.1861 — 23.06.1863 — генерал-лейтенант Линевич, Николай Петрович (старший)
- 23.06.1863 — 29.04.1868 — генерал-майор (с 30.08.1863 генерал-лейтенант) Марк, Михаил Эммануилович
- хх.хх.1868 — после 01.01.1876 — генерал-майор (c 30.08.1870 генерал-лейтенант) Карцов, Павел Петрович
- хх.хх.1876 — 27.03.1876 — генерал-лейтенант Набель, Владимир Андреевич (Генрихович)[1][2]
- 20.04.1876 — 13.10.1885 — генерал-майор (с 30.08.1876 генерал-лейтенант) Нарбут, Александр Николаевич
- 22.10.1885 — 19.10.1886 — генерал-майор (с 30.08.1886 генерал-лейтенант) Мальм, Вильгельм Иванович
- 27.10.1886 — 03.11.1893 — генерал-лейтенант Столетов, Николай Григорьевич
- 22.11.1893 — 03.10.1899 — генерал-лейтенант Шкуринский, Семён Афанасьевич
- 20.10.1899 — 16.06.1901 — генерал-лейтенант Агапеев, Пётр Еремеевич
- 04.07.1901 — 09.07.1906 — генерал-майор (с 06.12.1901 генерал-лейтенант) Смирнов, Владимир Васильевич
- 01.07.1906 — 19.04.1907 — генерал-лейтенант Чурин, Алексей Евграфович
- 14.05.1907 — 21.02.1908 — генерал-лейтенант Шкинский, Яков Фёдорович
- 17.06.1908 — 02.09.1914 — генерал-лейтенант Баланин, Дмитрий Васильевич
- 16.09.1914 — 18.04.1917 — генерал-лейтенант Папенгут, Павел Оскарович
Начальники штаба дивизии
Должность начальника штаба дивизии введена 1 января 1857 года
- 01.01.1857 — 08.02.1857 — подполковник Вивьен-Шатобрен, Иосиф Иосифович
- на 01.09.1861 — подполковник (с 30.08.1861 полковник) Краевский, Фёдор Иванович
- 1864 — 1865 — полковник Гейнс, Александр Константинович
- 25.05.1867 — 14.03.1870 — подполковник (с 31.03.1868 полковник) Шульгин, Михаил Михайлович
- ранее 15.03.1872 — после 01.04.1874 — полковник Нарбут, Василий Фёдорович
- ранее 01.04.1875 — хх.хх.1878 — полковник Михеев, Александр Дмитриевич
- 15.11.1878 — 18.03.1885 — полковник Кирсанов, Николай Ефимович
- 06.11.1888 — 23.03.1892 — полковник Яковлев, Пётр Петрович
- 26.03.1892 — 05.02.1898 — полковник Гусаков, Епифаний Арсеньевич
- 02.04.1898 — 05.06.1901 — полковник Рещиков, Николай Петрович
- 23.06.1901 — 21.02.1905 — подполковник (с 14.04.1902 полковник) Матвеев, Михаил Львович
- 07.04.1905 — 04.04.1908 — подполковник (c 06.12.1907 полковник) Сегеркранц, Владимир Карлович
- 07.04.1908 — 28.09.1913 — подполковник (с 13.04.1908 полковник) Воронецкий, Владимир Владимирович
- 28.09.1913 — 15.04.1915 — полковник Сытин, Иван Павлович
- 06.08.1915 — 05.01.1916 — и. д. полковник Гейдеман, Константин Иванович
- ранее 01.03.1916 — 24.05.1916 — генерал-майор Пороховщиков, Александр Сергеевич
- 1917-03.1918 — и. д. капитан Дыдоров, Климент Иванович
Командиры 1-й бригады
В период с 28 марта 1857 года по 30 августа 1873 года должности бригадных командиров были упразднены
- до 13.12.1840 — генерал-майор Бутовский, Пётр Петрович[3]
- 13.12.1840 — 21.04.1845[4] — генерал-майор Воронец, Яков Владимирович
- 1845—1846 — генерал-майор Ермолов, Сергей Николаевич
- 30.08.1873-? — генерал-майор Жуков, Даниил Ефимович
- 20.04.1885-? — генерал-майор Медем, Карл Карлович
- 26.02.1894 — 30.01.1901 — генерал-майор Мендт, Эдуард Эдуардович
- 07.02.1901 — после 01.07.1906 — генерал-майор Муфель, Владимир Николаевич
- 12.11.1907 — 23.06.1914 — генерал-майор Ромашев, Андрей Васильевич
- 23.06.1914 — 11.12.1916 — генерал-майор Михайлов, Михаил Пантелеймонович
Командиры 2-й бригады
- ранее 20.06.1840 — после 01.02.1846 — генерал-майор Загорский, Иван Иванович
- ранее 21.12.1852 — после 04.02.1854 — генерал-майор фон Лейн, Карл Фёдорович
- 1856 — 1857 — генерал-майор Неелов, Павел Евгеньевич
- 30.08.1873 — хх.хх.1879 — генерал-майор Донауров, Алексей Петрович
- 01.08.1879 — 21.03.1888 — генерал-майор Фельдман, Иоганн-Николай Александрович
- 21.03.1888 — 14.03.1896 — генерал-майор Ларионов, Дмитрий Иванович
- 14.03.1896 — 23.02.1897 — генерал-майор князь Кильдишев, Павел Андреевич
- 11.03.1897 — 11.03.1900 — генерал-майор Свечин, Андрей Михайлович
- 04.04.1900 — 16.09.1902 — генерал-майор Быков, Александр Николаевич
- 06.11.1902 — 02.09.1904 — генерал-майор Пельцер, Иван Карлович
- 15.09.1904 — 08.10.1908 — генерал-майор Реми, Александр Александрович
- 27.10.1908 — 23.07.1911 — генерал-майор Плешков, Фёдор Емельянович
- 23.07.1911 — 1914 — генерал-майор Михелис, Евгений Михайлович
Помощники начальника дивизии
В период с 28 марта 1857 года по 30 августа 1873 года помощники начальника дивизии фактически являлись бригадными командирами
- 28.03.1857 — не ранее 1859 — генерал-майор Линевич, Николай Петрович (старший)
- ранее 05.05.1868 — после 08.02.1869 — генерал-майор Вуяхевич, Алексей Авимович
- на 05.02.1870 — генерал-майор Черкесов, Антонин Антонович
- хх.хх.1870 — 30.08.1873 — генерал-майор Жуков, Даниил Ефимович
Командиры 18-й артиллерийской бригады
- ранее 07.01.1856 — после 13.03.1861 — генерал-майор Загорянский, Пётр Никифорович
- ранее 03.06.1864 — после 03.05.1865 — полковник Матисон, Эдуард Владимирович
- ранее 01.01.1867 — после 08.02.1869 — полковник Вонсяцкий, Феофилакт Иванович
- ранее 05.02.1870 — после 01.07.1878 — полковник (с 30.08.1875 генерал-майор) Богданов, Николай Павлович
- ранее 01.05.1881 — хх.хх.1887 — генерал-майор Липовский, Николай Павлович
- 06.12.1887 — после 01.05.1894 — генерал-майор Терейковский, Александр Алексеевич
- 21.06.1894 — 01.01.1898[5] — генерал-майор Якубович, Михаил Андреевич
- 01.01.1898 — 05.12.1900 — генерал-майор Девель, Георгий Фёдорович
- 09.12.1900 — после 01.09.1903 — полковник (с 06.12.1901 генерал-майор) Палицын, Николай Фёдорович
- 05.01.1904 — 18.02.1904 — генерал-майор Мрозовский, Иосиф Иванович
- 03.03.1904 — 21.03.1908 — генерал-майор Мусселиус, Андрей Робертович
- 21.03.1908 — 25.07.1910 — генерал-майор Янушев, Василий Михайлович
- 25.07.1910 — до 28.03.1912[6] — генерал-майор Жабыко, Виктор Кириллович
- 28.03.1912 — 03.07.1915 — генерал-майор Кучин, Дмитрий Александрович
- с 08.07.1915 — полковник (с 02.02.1916 генерал-майор) Берг, Михаил Леонтьевич
Напишите отзыв о статье "18-я пехотная дивизия (Российская империя)"
Примечания
- ↑ [www.kabinet-auktion.com/auction/war14/217/ Портреты генерал-лейтенанта Владимира Андреевича фон Набеля]
- ↑ [www.rusgeneral.ru/general_n.html Список генеральских чинов российской императорской армии и флота]
- ↑ Умер в должности, [dlib.rsl.ru/viewer/01007895223#?page=216 ВП 13.12.1840] исключён из списков умершим.
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01007909566#?page=155 Высочайший приказ о чинах военных от 21 апреля 1845 г.]
- ↑ См. "Список генералам по старшинству", составленный на 01.01.1898, с. 601. В более поздних списках (на 1899-1902 годы) ошибочно указано, что он командовал 10-й артиллерийской бригадой.
- ↑ Умер в должности, 28.03.1912 исключён из списков умершим.
Ссылки
- [regiment.ru/upr/B/2/pd/18.htm Страница на Regiment.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 18-я пехотная дивизия (Российская империя)
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
