18-я стрелковая дивизия (РККА)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

18-я Ярославская Краснознамённая стрелковая дивизиявоинское соединение РККА, принимавшее участие в гражданской войне, в Советско-польской войне 1919—1921 и Советско-финской войне 1939—1940 гг.. Дивизия сформирована 26 ноября 1918 года из войск Архангельского, Вельского и части войск Котласского районов.





История

В период с ноября 1918 по май 1921 года последовательно входила в состав 6-й армии, 7-й Армии, 15-й армии, 4-й армии, Резервной группы Западного фронта, 3-й армии, 15-й армии, 9-й армии, 11-й армии. Участвовала в оборонительных боях на архангельском и котласском направлениях, в Шенкурской операции 1919 года, в освобождении Архангельска и Онеги. Весной 1920 года включена в состав Западного фронта, принимала участие в Майской, Июльской, Варшавской наступательных операциях, после отступления перешла на территорию Восточной Пруссии, где была интернирована. В ноябре 1920 года дивизия включена в состав Кавказского фронта, участвовала в боях с бело-зелёными на Кубани, принимала участие в Эриванской операции. С 1921 года располагалась в Ярославле. В 1929 году дивизия награждена Почётным революционным Красным Знаменем. В период с 1923 по 1935 гг. являлась территориальной дивизией. В 1936 году передислоцирована Ленинградский военный округ, располагалась в Карелии.

С 30 ноября 1939 года по март 1940 года принимала участие в Советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Входила в состав 56-го стрелкового корпуса 8-й армии, вела наступление на Уома — Китиля — Импилахти — Сортавала. Попала в окружение в районе Леметти и была разгромлена противником.[1] В апреле 1940 года за утрату Знамени и в связи с большими потерями дивизия была расформирована. В настоящее время знамя дивизии в качестве трофея хранится в музейном фонде Финляндии. [2],[3]

Состав в 1939 году

  • 97-й стрелковый полк,
  • 208-й стрелковый полк,
  • 316-й стрелковый полк,
  • 12-й гаубичный полк,
  • 3-й разведывательный батальон,
  • 381-й отдельный танковый батальон,
  • 3-й артиллерийский полк

другие подразделения.

Командиры дивизии

  • Ленговский Александр Николаевич, 26 ноября — 1 декабря 1918 года
  • Уборевич, Иероним Петрович, 1 декабря 1918 — 29 сентября 1919 года
  • Бобров Н. М., 30 сентября — 26 ноября 1919 года
  • Филипповский, Михаил Сергеевич, 26 ноября — 23 марта 1920 года
  • Буренин, Борис Анатольевич, 23 марта — 25 августа 1920 года
  • Угрюмов Л. Я., 10 сентября — 25 декабря 1920 года
  • Ширмахер Александр Генрихович[4], 25 декабря 1920 — 24 мая 1921 года
  • Кондрашов Григорий Федорович, комбриг, март 1939 — март 1940. Расстрелян 29 августа 1940 года[5]
  • Алексеев, полковник, исполняющий должность, март 1940.

Военные комиссары

  • Куприянов И. Ф., 26 ноября 1918 — 1 августа 1919 года
  • Алёшин А. А., 1 августа — 11 ноября 1919 года
  • Смолин А. М., 11 ноября — 15 ноября 1919 года (временно исполняющий должность)
  • Куприянов И. Ф., 15 ноября 1919 — 16 июня 1920 года
  • Реймер К. Н., 12 сентября — 24 декабря 1920 года
  • Ткачёв И. Ф., 24 декабря 1920 — 24 мая 1921 года

Известные люди связанные с дивизией

  • Полторжицкий, Бронислав Иосифович (1895—1969) — советский и польский военачальник, генерал-лейтенант Советской Армии и генерал дивизии Войска Польского. С ноября 1929 года командир 53-го Рыбинского стрелкового полка, с 1 декабря 1932 года исполнял должность начальника штаба дивизии.
  • Санковский, Иосиф Иустинович (1897—1962) — советский и польский военачальник, генерал-лейтенант Советской Армии и генерал дивизии Войска Польского. С сентября 1927 по ноябрь 1930 года помощник командира по строевой части 52-го стрелкового полка.

Напишите отзыв о статье "18-я стрелковая дивизия (РККА)"

Литература

  • Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М.: «Советская Энциклопедия», 1983. Стр. 115.
  • Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939—1941 гг. (документы, факты, суждения). — 3-е издание, исправленное и дополненное. — М.: Вече, 2008. Стр. 483.
  • Принимай нас, Суоми-красавица. «Освободительный» поход в Финляндию 1939—1940 гг. (Сборник документов и фотоматериалов). Издание второе, исправленное и дополненное. — Санкт-Петербург.: «Остров», 2004. Страница 295.
  • Гордиенко А. А. Гибель дивизии: Роман-хроника. — Петрозаводск, 2004. — 263 с.

Примечания

  1. forum.worldoftanks.ru/index.php?/topic/273414-долина-смерти-гибель-18й-сд/page__st__20
  2. img-fotki.yandex.ru/get/9092/13354011.127c/0_d4ca1_d0d219f4_L.jpg
  3. img-fotki.yandex.ru/get/9150/13354011.127c/0_d4ca2_326f9a1d_L.jpg
  4. родственник Ширмахер Евгении vk.com/feed#/id245146789
  5. [www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=1369 В лесах и сугробах Суоми, В. Христофоров, журнал Звезда, 2010 год, № X]

Отрывок, характеризующий 18-я стрелковая дивизия (РККА)

– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.