1804 год
Поделись знанием:
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
| Годы |
|---|
| 1800 · 1801 · 1802 · 1803 — 1804 — 1805 · 1806 · 1807 · 1808 |
| Десятилетия |
| 1780-е · 1790-е — 1800-е — 1810-е · 1820-е |
| Века |
| XVIII век — XIX век — XX век |
| Григорианский календарь | 1804 MDCCCIV |
| Юлианский календарь | 1803—1804 (с 13 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7312—7313 (с 13 сентября) |
| От основания Рима | 2556—2557 (с 3 мая) |
| Еврейский календарь |
5564—5565 ה'תקס"ד — ה'תקס"ה |
| Исламский календарь | 1218—1219 |
| Древнеармянский календарь | 4296—4297 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1253 ԹՎ ՌՄԾԳ
|
| Китайский календарь | 4500—4501 癸亥 — 甲子 чёрная свинья — зелёная крыса |
| Эфиопский календарь | 1796 — 1797 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1860—1861 |
| - Шака самват | 1726—1727 |
| - Кали-юга | 4905—4906 |
| Иранский календарь | 1182—1183 |
| Буддийский календарь | 2347 |
| Японское летосчисление | 1-й год Бунка |
1804 (тысяча восемьсот четвёртый) год по григорианскому календарю — високосный год, начинающийся в воскресенье. Это 1804 год нашей эры, 804 год 2 тысячелетия, 4 год XIX века, 4 год 1-го десятилетия XIX века, 5 год 1800-х годов.
Содержание
События
Политика
- 1 января — бывшее французское Сан-Доминго переименовано в независимое государство Гаити. Бригадный генерал Жан-Жак Дессалин провозглашён в Гонаиве пожизненным генерал-губернатором[1].
- 15 января
- Во Франции принят декрет о массовом наборе безработных в Национальную гвардию[2].
- Русским экспедиционным корпусом под командованием П. Д. Цицианова была взята штурмом крепость Гянджа. Присоединение к России Гянджинского ханства.
- 15 февраля — в Париже по обвинению в заговоре арестован генерал Жан Виктор Моро[3].
- 23 февраля — в Париже по обвинению в заговоре арестован генерал Шарль Пишегрю[3].
- 26 февраля - в России образована Томская губерния.
- 9 марта — в Париже арестован вождь шуанов Жорж Кадудаль[4].
- 15 марта — отряд французской конной жандармерии арестовал в Эттингейме (Баден) герцога Энгиенского и вывез его во Францию[5].
- 21 марта (30 вантоза XII года)
- Принят второй Гражданский Кодекс французов[2].
- После краткого суда герцог Энгиенский расстрелян в Париже во рву Венсеннского замка[5].
- 27 марта (6 жерминаля XII года) — Сенат Франции обратился к пожизненному Первому консулу Наполеону Бонапарту с предложением сделать его власть наследственной[2].
- 18 мая (28 флореаля XII года) — сенат Франции дал первому консулу Наполеону Бонапарту титул наследственного императора французов[6].
- 19 мая — Наполеон Бонапарт восстановил звание маршал Франции[7].
- 25 июня — казнён Жорж Кадудаль, вождь шуанов[4].
- 11 августа — император Священной Римской империи Франц II принимает наследственный титул императора Австрии под именем Франца I[8].
- 15 августа — Наполеон Бонапарт торжественное освятил Булонский лагерь и произвёл раздачу орденов Почетного легиона[2].
- 8 октября — государство Гаити провозглашено империей. Генерал-губернатор Жан-Жак Дессалин коронован под именем Жакоба I[9].
- 2 декабря — в Париже в Соборе Парижской Богоматери прошла коронация Наполеона I[10].
Без точных дат
- Принят второй Французский Уголовный Кодекс.
Наука
- 21 июня — Смитсон Теннант представил Лондонскому королевскому обществу отчёт об открытии двух новых металлов — иридия и осмия.
- 17 ноября — основан Казанский императорский университет.
- Ричард Тревитик получил патент на паровоз.
- Вышла в свет книга Игнаца Трокслера «Über das Verschwinden gegebener Gegenstände innerhalb unseres Gesichtskreises» в которой впервые описан физиологический феномен в области визуального восприятия названный впоследствии именем исследователя.
Музыка
Напишите отзыв о статье "1804 год"
Литература
Железнодорожный транспорт
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1804 году
- 16 февраля — Жюль Габриель Жанен, французский писатель, критик и журналист.
- 24 февраля — Соломон Френсдорфф, немецкий и еврейский гебраист (ум. 1880).
- 13 мая — Хомяков, Алексей Степанович, философ, поэт, публицист, один из основателей движения славянофилов.
- 1 июля — Жорж Санд, французская писательница.
- 4 июля — Готорн, Натаниел, один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1804 году
- 12 февраля — Иммануил Кант, немецкий философ.
- 9 апреля — Жак Неккер, французский финансист и политик (род. 1732).
- 25 июня — Жорж Кадудаль, вождь шуанов (род. 1771).
- 2 октября — Никола Жозеф Кюньо, французский инженер и изобретатель, построивший в 1769—1770 годах паровую повозку для перевозки орудий, ставшую прообразом автомобиля (род. 1725).
См. также
Примечания
- ↑ Альперович М. С. Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки / М. 1981 — С. 45.
- ↑ 1 2 3 4 [krotov.info/history/19/57/laviss_60.htm Лависс Э., Рамбо А. История XIX века. т. 1. Хронология.]
- ↑ 1 2 Тарле Е. В. Наполеон / М. 1992 — С. 161.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 11 — С. 133.
- ↑ 1 2 Тарле Е. В. Наполеон / М. 1992 — С. 162.
- ↑ Тарле Е. В. Наполеон / М. 1992 — С. 164.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 15 — С. 430.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 129.
- ↑ Лависс Э., Рамбо А. История XIX века. т. 2 / М. 1938 — С. 467.
- ↑ Тарле Е. В. Наполеон / М. 1992 — С. 166.
| Календарь на 1804 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1804 год
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
