1810 год
Поделись знанием:
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
| Годы |
|---|
| 1806 · 1807 · 1808 · 1809 — 1810 — 1811 · 1812 · 1813 · 1814 |
| Десятилетия |
| 1790-е · 1800-е — 1810-е — 1820-е · 1830-е |
| Века |
| XVIII век — XIX век — XX век |
| Григорианский календарь | 1810 MDCCCX |
| Юлианский календарь | 1809—1810 (с 13 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7318—7319 (с 13 сентября) |
| От основания Рима | 2562—2563 (с 3 мая) |
| Еврейский календарь |
5570—5571 ה'תק"ע — ה'תקע"א |
| Исламский календарь | 1225—1226 |
| Древнеармянский календарь | 4302—4303 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1259 ԹՎ ՌՄԾԹ
|
| Китайский календарь | 4506—4507 己巳 — 庚午 жёлтая змея — белая лошадь |
| Эфиопский календарь | 1802 — 1803 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1866—1867 |
| - Шака самват | 1732—1733 |
| - Кали-юга | 4911—4912 |
| Иранский календарь | 1188—1189 |
| Буддийский календарь | 2353 |
| Японское летосчисление | 7-й год Бунка |
1810 (тысяча восемьсот десятый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в понедельник. Это 1810 год нашей эры, 810 год 2 тысячелетия, 10 год XIX века, 10 год 1-го десятилетия XIX века, 1 год 1810-х годов.
События
- 13 января — учреждение в Российской империи Государственного Совета.
- 29 января — в Ла-Пасе казнён испанцами один из лидеров борьбы за независимость Боливии Педро Доминго Мурильо[1].
- 19 апреля — восстание в Каракасе, центре испанского генерал-капитанства Венесуэла. К власти приходит Верховная правительственная хунта Хосе де лас Льямосаса, выступившая от имени короля Испании Фердинанда VII и не признавшая власти Наполеона[2].
- 18 мая — испанский вице-король Рио-де-ла-Платы Бальтасар де Сиснерос официально объявляет, что Испания оккупирована французской армией и пала Севилья. В колониях начинается антииспанское брожение[3].
- 22 мая — муниципалитет Буэнос-Айреса (Кабильдо Абьерто) объявляет об упразднении власти испанского вице-короля Рио-де-ла-Платы[4].
- 24 мая — в Буэнос-Айресе сформирована правительственная хунта во главе с бывшим вице-королём Бальтасаром Идальго де Сиснеросом[4].
- 25 мая — восстание в Буэнос-Айресе (Майская революция). К власти пришла Временная правительственная хунта полковника Корнелио Сааведры. Провозглашение независимости будущей Аргентины[5].
- 20 июля — восстание в Боготе, к власти приходит Верховная хунта Новой Гранады Антонио Амар-и-Борбона. Провозглашение независимости Колумбии[6].
- 26 августа — сражение русских и турецких войск в районе села Батин в Болгарии, близ устья реки Янтры.
- 26 августа — в Кабеса-де-Тигре расстреляны бывший вице-король Рио-де-ла-Платы Сантьяго де Линье, губернатор Кордобы Хуан Антонио Гутьеррес де ла Конча и другие руководители контрреволюции, выступившие против хунты в Буэнос-Айресе[7].
- 30 августа — радикальное крыло Правительственной хунты Буэнос-Айреса во главе с Мариано Морено утверждает тайный «План действий», предусматривавший экспроприацию имущества богатейших семейств Рио-де-ла-Платы и направление полученных средств на создание местной промышленности[8].
- 16 сентября — католический священник Мигель Идальго призывает к освобождению Мексики от власти Испании («Клич Долорес»). Начало войны за независимость Мексики[9].
- 18 сентября — городской совет Сантьяго сместил испанского губернатора и передал власть правительственной хунте Матео де Торо Сомбрано. Провозглашение независимости Чили[10].
- 24 сентября — в Испании на острове Леон собрались кортесы[11].
- 27 сентября — сражение между французскими войсками, под начальством маршала Массены и англо-португальскою армией, которой командовал Веллингтон близ монастыря Бузако[12].
- 12 октября — первый Октоберфест в Мюнхенe.
- 7 ноября — победа сторонников независимости над испанскими войсками и роялистами при Суипаче. Лидеры роялистов расстреляны, Верхнее Перу переходит под контроль правительства в Буэнос-Айресе[7][13].
- 5 декабря — в Буэнос-Айресе Мариано Морено и его сторонники предпринимают попытку свержения Корнелио Сааведры после того, как офицеры на банкете предлагают тому корону «императора Америки»[14].
- 18 декабря — официально отправлен в отставку и выслан в Европу лидер радикального крыла хунты Буэнос-Айреса Мариано Морено[15].
- 22 декабря — в Боготе открылся конгресс представителей Новой Гранады[6].
- 28 декабря — близ побережья Ирландии потерпело крушение во время шторма британское судно «Элизабет» (англ. «Elizabeth»); погибло около 400 человек[16].
- После добавления старших офицерских классов и перехода на пятилетнее обучение Главное инженерное училище становится первым высшим инженерным учебным заведением России.
- Был освящён Спасо-Преображенский собор в г. Одесса
Наука
Музыка
Напишите отзыв о статье "1810 год"
Литература
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1810 году
- 8 января — Евгений Фёдорович Корш, русский журналист, издатель (ум. 1897).
- 22 января — Павел Карлович Буре, предприниматель, часовых дел мастер.
- 22 февраля (по другим сведениям — 1 марта) — Фредерик Шопен, польский композитор и пианист, представитель романтизма в музыке.
- 8 июня — Роберт Шуман, немецкий композитор и пианист (ум. 1856).
- 10 августа — Камилло Бензо Кавур, один из руководителей объединения Италии, первый премьер-министр Италии (ум. 1861).
- 15 августа — Лауринас Ивинскис, литовский писатель (ум. 1881).
- 15 августа — Екатерина Михайловна Бакунина (ум. 1894), сестра милосердия, героиня двух войн XIX века.
- 29 августа — Хуан Батиста Альберди, аргентинский политик и философ, автор теории, рассматривающей войну как уголовное преступление (ум. 1884)
- 25 ноября — Николай Иванович Пирогов, русский хирург и анатом, естествоиспытатель и педагог (ум. 1881).
- 30 ноября — Оливер Винчестер, американский оружейник.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1810 году
- 20 февраля — Мартин Почобут-Одляницкий, астроном и математик, ректор Главной виленской школы (род. 1728).
- 24 февраля — Генри Кавендиш, английский физик и химик (род. 1731).
- 7 марта — Катберт Коллингвуд, британский адмирал (род. 1750).
- 13 июня — Иоганн Готтфрид Зойме, немецкий писатель и поэт (род. 1763).
- 27 июля — Джованни Баттиста Капрара, итальянский кардинал и дипломат (род. 1753).
См. также
Примечания
- ↑ Очерки истории Аргентины / М., Соцэкгиз, 1961 — С.77.
- ↑ Альперович М. С., Слёзкин Л.Ю История Латинской Америки/М.1981 — С.52.
- ↑ Очерки истории Аргентины / М., Соцэкгиз, 1961 — С.80.
- ↑ 1 2 Очерки истории Аргентины / М., Соцэкгиз, 1961 — С.85.
- ↑ Альперович М. С. Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки / М. 1981 — С. 57.
- ↑ 1 2 Альперович М. С., Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки/М.1981 — С.55.
- ↑ 1 2 Очерки истории Аргентины / М., Соцэкгиз, 1961 — С.92.
- ↑ Хесуальдо. Артигас/М.1968 — С.36.-37.
- ↑ Альперович М. С. Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки / М. 1981 — С. 64.
- ↑ Альперович М. С. Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки / М. 1981 — С. 62.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.11 — С.130.
- ↑ Бузако // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Альперович М. С., Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки/М.1981 — С.57.
- ↑ Хесуальдо. Артигас/М.1968 — С.41.
- ↑ Очерки истории Аргентины / М., Соцэкгиз, 1961 — С.95.
- ↑ Grocott, Terence, Shipwrecks of the Revolutionary & Napoleonic Eras, Caxton Editions, Great Britain: 2002. ISBN 1-84067-164-5.
| Календарь на 1810 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1810 год
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
