1810-е годы в театре
Поделись знанием:
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
(перенаправлено с «1818 год в театре»)
1810-е годы в театре
Содержание
Постановки
- «Безумный день, или Женитьба Фигаро» — премьера в санкт-петербургском Большом театре (Альмавива — И. И. Сосницкий, Графиня — М. И. Вальберхова, Фигаро — А. Н. Рамазанов, Сюзанна — А. Е. Асенкова)
- 1812 год
- 25 апреля — премьера балета Сальваторе Вигано на музыку Франца Зюсмайера «Орех Беневенто» (Милан, театр Ла Скала)
- 18 мая — премьера оперы Джоаккино Россини «Деметрий и Полибий» (Рим, Театр Валле[en])
- 24 ноября — премьера оперы Джоаккино Россини «Случай делает вором» (Венеция, театр Сан-Моизе[en])
- 1816 год
- 20 февраля — премьера оперы Джоаккино Россини «Севильский цирюльник» (Рим, Театро Арджентина)
- 1817 год
- 31 мая — премьера оперы Джоаккино Россини «Сорока-воровка» (Милан, театр Ла Скала)
Знаменательные события
- 1 декабря — указом директора императорских театров А. Л. Нарышкина для усиления московской труппы в Москву переведены актрисы Жорж и Бебель Веймар, трагики Ведель и Менвьель, певица Фодор, танцовщик Адам и танцовщица Махаева.
- В 1812 году построено новое здание королевского театра Друри-Лейн по проекту Бенджамина Уайетта.
- В 1814 году Эдмунд Кин дебютировал в роли Шейлока в «Венецианском купце» на сцене лондонского театра Друри-Лейн
- В 1815 году Джоаккино Россини получил должность директора в неаполитанском театре Сан-Карло
- 1818 год — основан лондонский театр Олд Вик, который изначально назывался «Королевский Кобург Театр»
Персоналии
Родились
- 18 мая 1810 года на венецианском острове Мурано родился Франческо Мария Пьяве — итальянский либреттист и оперный режиссёр.
- 23 июня 1810 года в Вене — Фанни Эльслер, австрийская балерина.
- 18 января 1811 года в ирландском Уотерфорде родился Чарлз Кин — английский актёр и театральный режиссёр, сын Эдмунда Кина
- 7 (19) мая 1811 года в Курске родился Николай Хрисанфович Рыбаков — русский драматический артист.
- 16 июня 1811 года в Лионе родился Туссен Эжен Эрнест Моккер — французский оперный певец и вокальный педагог.
- 3 апреля 1816 года в Кемптене родился Фридрих Альберт Цорн — немецкий и российский хореограф, танцор, педагог и теоретик танца.
- 11 мая 1817 года в Неаполе родилась Фанни (Франческа) Черрито — итальянская балерина.
- 11 (23) октября 1818 года в городе Ливны родился Пров Садовский (Ермилов) — российский актёр и основатель театральной династии Садовских. Пров Садовский считался выдающимся исполнителем ролей в пьесах Александра Островского в Малом театре.
- 29 июня 1819 года — Карлотта Гризи, итальянская балерина, первая исполнительница Жизели.
- 30 июня 1819 года в Копенгагене — Люсиль Гран, датская танцовщица и балерина.
Скончались
- 19 октября 1810 года в Сен-Жермен-ан-Ле умер Жан-Жорж Нове́рр — французский танцор и хореограф, основоположник классического балета.
- 24 сентября 1813 года в Монморанси умер Андре Гретри — французский композитор бельгийского происхождения, классик французской комической оперы.
- в 1816 году в Париже умерла Мари-Мадлен Гима́р — французская артистка балета, танцовщица Королевской Академии музыки.
Напишите отзыв о статье "1810-е годы в театре"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий 1810-е годы в театре
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.