1832 год

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Годы
1828 · 1829 · 1830 · 1831 1832 1833 · 1834 · 1835 · 1836
Десятилетия
1810-е · 1820-е1830-е1840-е · 1850-е
Века
XVIII векXIX векXX век
2-е тысячелетие
XVII векXVIII векXIX векXX векXXI век
1790-е 1790 1791 1792 1793 1794 1795 1796 1797 1798 1799
1800-е 1800 1801 1802 1803 1804 1805 1806 1807 1808 1809
1810-е 1810 1811 1812 1813 1814 1815 1816 1817 1818 1819
1820-е 1820 1821 1822 1823 1824 1825 1826 1827 1828 1829
1830-е 1830 1831 1832 1833 1834 1835 1836 1837 1838 1839
1840-е 1840 1841 1842 1843 1844 1845 1846 1847 1848 1849
1850-е 1850 1851 1852 1853 1854 1855 1856 1857 1858 1859
1860-е 1860 1861 1862 1863 1864 1865 1866 1867 1868 1869
1870-е 1870 1871 1872 1873 1874 1875 1876 1877 1878 1879
1880-е 1880 1881 1882 1883 1884 1885 1886 1887 1888 1889
1890-е 1890 1891 1892 1893 1894 1895 1896 1897 1898 1899
1900-е 1900 1901 1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909
Хронологическая таблица
1832 год в других календарях
Григорианский календарь 1832
MDCCCXXXII
Юлианский календарь 1831—1832 (с 13 января)
Юлианский календарь
с византийской эрой
7340—7341 (с 13 сентября)
От основания Рима 2584—2585 (с 3 мая)
Еврейский календарь
5592—5593

ה'תקצ"ב — ה'תקצ"ג

Исламский календарь 1247—1248
Древнеармянский календарь 4324—4325 (с 11 августа)
Армянский церковный календарь 1281
ԹՎ ՌՄՁԱ

Китайский календарь 4528—4529
辛卯 — 壬辰
белый кролик — чёрный дракон
Эфиопский календарь 1824 — 1825
Древнеиндийский календарь
- Викрам-самват 1888—1889
- Шака самват 1754—1755
- Кали-юга 4933—4934
Иранский календарь 1210—1211
Буддийский календарь 2375
Японское летосчисление 3-й год Тэмпо

1832 (тысяча восемьсот тридцать второй) год по григорианскому календарювисокосный год, начинающийся в воскресенье. Это 1832 год нашей эры, 832 год 2 тысячелетия, 32 год XIX века, 2 год 4-го десятилетия XIX века, 3 год 1830-х годов.





События

Наука

Напишите отзыв о статье "1832 год"

Литература

Железнодорожный транспорт

Родились

См. также: Категория:Родившиеся в 1832 году

Скончались

См. также: Категория:Умершие в 1832 году

См. также


Примечания

  1. БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 27.
  2. 1 2 Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки/М.1975 — С.40.
  3. БСЭ 3-е изд. т. 6 — С. 83.
  4. БСЭ 3-е изд. т. 6 — С. 75.
  5. [adelanta.info/encyclopaedia/politics/politic_history_4/ История Великобритании: Парламентская реформа 1832 года. Общественные движения 1830—1840-х годов]
  6. 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 6 — С. 84.
  7. БСЭ 3-е изд. т. 21 — С. 607.
  8. СИЭ т. 5 — С. 466.


Отрывок, характеризующий 1832 год

– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.