1855 год в театре
Поделись знанием:
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
1855 год в театре
| 1855 год в театре | ||
| 1853 1854 — 1855 — 1856 1857 | ||
| Портал:Театр См. также: Другие события в 1855 году События в музыке и События в кино | ||
Содержание
Премьеры
- «Франческа да Римини» Дж. Г. Бокера на сюжет поэмы Данте (бродвейский театр Э. Давенпорта, Нью-Йорк).
- «Полусвет» А. Дюма-сына в театре «Жимназ» (Париж).
- «Фру Ингер из Эстрота» и «Пир в Сульхауге» Х. Ибсена в «Норвежском театре» (Берген).
- «По праву победы» Эрнеста Легуве («Комеди Франсез»).
- Трагедия «Пиккарда Донати» Леопольде Маренко (Театр «Реале Сарда», Турин).
- «Воды все ещё текут глубоко» Тейлора в театре «Олимпик» (Лондон).
Премьеры в России
- январь — «Не так живи, как хочется» А. Н. Осторовского в Александринском театре.
- «Бедовая тетушка» В. С. Курочкина в Александринском театре.
- Водевиль «Простушка и воспитанная» Д. Т. Ленского в Малом театре (Софья Павловна — Воронова, Палаша-Бороздина, Дорофей Никитич — В. И. Живокини, Осип Петрович — автор).
- Комедия «Ипохондрик» А. Ф. Писемского в Александринском театре (на сцене Михайловского театра).
- 28 ноября — «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина в Малом театре (бенефис Шумского; Муромский — М. С. Щепкин, Лидочка — Воронова, Атуева — Рыкалова, Нелькин — Васильев, Расплюев — П. М. Садовский, Бек-Турчанинов, Щебнев — Н. Никифоров, Фёдор — Дмитриевский).
События
- В Бразилии драматург Жоакин Мануэл ди Маседу, антрепренёр Г. Сантус и актриса М. Велути организовали Драматическое общество, открытое пьесой Маседу «Кузен из Калифорнии».
- В Париже Жак Оффенбах основал театр Буфф-Паризьен. Летняя сцена была открыта 5 июля, зимняя (в пассаже Шуазель — бывшем театре «Конт») — 28 июля. В первом сезоне были представлены музыкальные буффонады «Двое слепых» и «Деревенские скрипачи» Ж. Оффенбаха.
- Директором театра «Метрополитен» (Нью-Йорк) стала Лора Кин. Театр переименован в «Варьете Лоры Кин».
- В Самаре представлениями труппы Н. И. Иванова открыт театр в новом здании, построенном на средства, собранные по подписке.
- Французский драматург Ф. Понсар избран членом Академии.
- Гастроли А. Ристори и Э. Росси в Париже. Ристори выступала в ролях Рашель, которая в том же году прекратила актёрскую деятельность.
- Создан Театрально-литературный комитет (совещательный орган при Дирекции императорских театров). Первоначально занимался отбором лучших пьес к столетнему юбилею русского театра, с начала 1860-х годов на постоянной основе осуществлял рассмотрение новых пьес для императорской сцены.
- Создано Театральное общество им. К. Марло Кембриджского университета.
- Закрылся берлинский «Шлоспарк-театр» (был открыт в 1838; вновь открыт в 1921 году).
- «Генрих IV» в «Восточном театре» (Калькутта).
Музыкальный театр
- 13 июня — в Париже, в Гранд-Опера состоялась премьера оперы Джузеппе Верди «Сицилийская вечерня» на либретто Шарля Дюверье и Эжена Скриба.
- Опера «Рип ван Винкль» (по В. Ирвингу) Дж. Бристоу.
Родились
- 25 января — русский театральный издатель Ф. А. Куманин.
- 12 февраля — русский советский актёр и театральный деятель Н. Н. Синельников.
- 4 (16) марта 1855 — русская актриса Ираида (Праида) Павловна Уманец-Райская.
- 20 марта — польский актёр и театральный деятель Людвиг Сольский[pl].
- 23 марта — финский актёр Аксель Алберг[fi].
- 17 апреля — украинская актриса и певица Мария Карповна Садовская-Барилотти.
- 21 мая — бельгийский поэт и драматург Э. Верхарн.
- 24 мая — английский драматург Артур Уинг Пинеро.
- 14 октября — английский антрепренёр Джордж Эдуардс[en].
- 30 октября — русский писатель, драматург, переводчик, историк искусства и театральный деятель Пётр Петрович Гнедич.
- 17 (29) декабря 1855 — эстонский писатель и драматург Аугуст Китцберг[et].
- бразильский писатель и драматург Артур Азеведу.
- русский художник, театральный критик и практикующий врач, в молодости участник народнического движения Сергей Сергеевич Голоушев (псевдоним — Сергей Глаголь).
- польский актёр Л. Сельский
- маратхский драматург Говинд Баллал Девал[en].
- армянский драматург Парнакэс.
- армянский драматург Эмин Овакимович Тер-Григорян[hy].
Скончались
- 5 января — польский актёр Ян Н. Каминский.
- 27 марта — русский антрепренёр и актёр Людвиг Юрьевич Млотковский.
- 16 (28) июля 1855 года в Санкт-Петербурге — Жан-Антуан Петипа́, французский балетный танцор и хореограф; отец Люсьена и Мариуса Петипа.
- 19 ноября — венгерский поэт и драматург Михай Вёрёшмарти.
- 26 ноября — польский поэт и драматург А. Мицкевич.
- узбекский кукольник (театр «чодир хал») Абдулло.
Драматургия и театральная литература
- Пьяза «Падума» бирманского драматурга У Поу Нья.
- Издан сборник пьес Т. Готье «Карманный театр».
- «Еврейка из Толедо» Ф. Грильпарцера.
- Опубликован «Месяц в деревне» И. С. Тургенева в журнале «Современник» (книга 1) в цензурированной редакции.
Напишите отзыв о статье "1855 год в театре"
Отрывок, характеризующий 1855 год в театре
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
