1875 год в музыке
Поделись знанием:
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
| 1875 год в музыке | ||
| 1873 — 1874 — 1875 — 1876 — 1877 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1875 году События в театре | ||
Содержание
События
- 3 марта — премьера оперы «Кармен» Жоржа Бизе в Опера комик, Париж[1]
- 10 марта — премьера оперы «Царица Савская» Карла Гольдмарка в Венской государственной опере[2]
- 14 марта — премьера симфонической поэмы «Вышеград» из цикла «Моя Родина» Бедржиха Сметаны[3]
- 25 марта — премьера драматической кантаты (оперы) «Суд присяжных» Гилберта и Салливана
- 7 ноября — премьера Симфонии № 3 Петра Чайковского в исполнении оркестра под управлением Николая Рубинштейна, Москва[4]
Классическая музыка
- Пётр Чайковский — Концерт для фортепиано с оркестром № 1; Симфония № 3
- Иоганнес Брамс — струнный квартет № 3
- Антонин Дворжак — серенада для струнного оркестра
- Габриэль Форе — сюита для оркестра; «Les Djinns», опус 12
- Эдвард Григ — Музыка к пьесе Ибсена «Пер Гюнт», сочинение 23; Баллада в форме вариаций, сочинение 24
- Александр Бородин — струнный квартете № 1
- Эдуар Лало — Allegro Symphonique
- Жюль Массне — оратория «Ева»; «Драма эпохи Филиппа II»
- Модест Мусоргский — «Песни и пляски смерти»
- Амилькаре Понкьелли — кантата «К Гаэтано Доницетти»
- Николай Андреевич Римский-Корсаков — струнный квартет № 1
- Камиль Сен-Санс — симфоническая поэма «Юность Геракла»
Опера
- Цезарь Кюи — «Анджело»
- Жюль Массне — «Тамплиеры» (утрачена)
- Артур Салливан — «Суд присяжных»
- Антон Рубинштейн — «Демон»
Родились
- 2 февраля — Фриц Крейслер, скрипач и композитор (ум. 1962)
- 8 февраля — Жоржетт ЛеБланк, оперная певица-сопрано (ум. 1941)
- 24 февраля — Владимир Робертович Пикок, российский и советский артист оперы, тенор (ум. 1943).
- 26 февраля — Рихард Ветц, композитор (ум. 1935)
- 28 февраля — Вилим Фигуш-Быстрый, композитор (ум. 1937)
- 7 марта — Морис Равель, композитор (ум. 1937)
- 4 апреля — Пьер Монтё, дирижёр (ум. 1964)
- 5 апреля — Мистингетт, актриса и певица (ум. 1956)
- Май — Пол Сарбресол, композитор (ум. 1911)
- 17 июля — Дональд Тови, композитор и музыковед (ум. 1940)
- 9 августа — Альберт Кетлби, композитор (ум. 1959)
- 18 августа — Сэмюэл Кольридж-Тейлор, композитор (ум. 1912)
- 22 сентября — Микалоюс Константинас Чюрлёнис, художник и композитор (ум. 1911)
Скончались
- 25 января — Леопольд Янса, скрипач, композитор и музыкальный педагог (род. 1795)
- 1 февраля — Уильям Стерндейл Беннетт, композитор (род. 1816)
- 23 февраля — Луиза Микаэли, оперная певица (род. 1830)
- 3 марта — Адольф Ройбке, производитель органов (род. 1805)
- 15 марта — Кристиан Юлиус Хансен, композитор (род. 1814)
- 17 марта — Фердинанд Лауб, скрипач (род. 1832)
- 19 марта — Жан Батист Вийом, производитель скрипок (род. 1798)
- Май — Маттиас Дурст, скрипач и композитор (род. 1815)
- 3 июня — Жорж Бизе, композитор (род. 1838)
- 15 сентября — Луиза Фарранк, пианистка и композитор (род. 1804)
- 24 сентября — Уильям Уокер, автор песен (род. 1809)
См. также
Напишите отзыв о статье "1875 год в музыке"
Примечания
- ↑ LIFE, 1944, с. 70.
- ↑ Macy, 2008, с. 309.
- ↑ Brown, 2003, с. 453.
- ↑ Давыдова, 1958, с. 218—220.
Литература
- [books.google.ru/books?id=gksEAAAAMBAJ&pg=PA70&dq=Carmen+1875+premiere&hl=ru&sa=X&ei=UyFVUdPfLqbS4QTPqICQBA&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=Carmen%201875%20premiere&f=false «Carmen» to «Carmen Jones»: 1875—1944] // LIFE. — 1944. — № 19. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0024-3019&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0024-3019].
- Macy, Laura Williams. [books.google.ru/books?id=N0zthpCZuAUC&pg=PA309&dq=Die+Königin+von+Saba+Goldmark+premiere+1875&hl=ru&sa=X&ei=JChVUciLAvCO4gTEh4CIDQ&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=Die%20Königin%20von%20Saba%20Goldmark%20premiere%201875&f=false The Grove Book of Opera Singers]. — Oxford University Press, 2008. — ISBN 9780195337655.
- Brown, Peter A. [books.google.ru/books?id=vRI_PGC_IBEC&pg=PA453&dq=Smetana+1875+Ma+Vlast+premiere&hl=ru&sa=X&ei=bixVUYq4I4Sr4AT-oIHwBA&ved=0CDIQ6AEwAA#v=onepage&q=Smetana%201875%20Ma%20Vlast%20premiere&f=false Second golden age of the Viennese symphony: Brahms, Bruckner, Dvořák, Mahler and selected contemporaries]. — Indiana University Press, 2003. — ISBN 9780253334886.
- Давыдова, К.Ю. [books.google.ru/books?id=0Uk5ZOBVLiAC&dq=Музыкальное+наследие+Чайковского&hl=ru&sa=X&ei=fTFVUc6VCMfl4QTIkoCIDQ&ved=0CDIQ6AEwAA Музыкальное наследие Чайковского: из истории его произведений]. — Издательство Академии наук СССР, 1958.
Отрывок, характеризующий 1875 год в музыке
Qui eut le triple talent,De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
