1890 год в музыке
Поделись знанием:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
1890 год в музыке | ||
1888 — 1889 — 1890 — 1891 — 1892 | ||
См. также: Другие события в 1890 году События в театре и События в кино |
Содержание
События
- 9 сентября — премьера концертной увертюры «Фруассар» Эдуарда Элгара в Вустере
- 6 декабря — первая полноценная постановка оперы Гектора Берлиоза «Троянцы» в Карлсруэ, спустя 21 год после смерти композитора
- Шарль Мари Видор занимает должность, до этого занимаемую Сезаром Франком, и становится органистом в Парижской Высшей национальной консерватории музыки и танца
- Нью-йоркская фонографическая компания открывает первую студию звукозаписи[1]
Классическая музыка
- Ферруччо Бузони — соната для скрипки № 1, опус 29
- Эрнест Шоссон — Симфония си-бемоль мажор, опус 20; песни из Шекспира, опус 28
- Антонин Дворжак — Реквием
- Александр Глазунов — Симфония № 3, опус 33
- Эдвард Ярнефельт — Лирическая увертюра
- Карл Нильсен — струнный квартет № 2 фа-минор
- Александр Скрябин — Романс
- Ян Сибелиус — квинтет для фортепиано соль-минор
- Иоганн Штраус — Rathausball-Tänze
- Сергей Танеев — струнный квартет № 1, опус 4
Опера
- Тигран Чухаджян — «Земире»
- Николай Аркас — «Катерина»
- Александр Бородин — «Князь Игорь»
- Пётр Чайковский — «Пиковая дама»
- Пьетро Масканьи — «Сельская честь»
Родились
- 25 февраля — Майра Хесс, пианистка (ум. 1965)
- 27 февраля — Фредди Кеппард, джазовый корнетист (ум. 1933)
- 12 марта — Эверт Тоб, поэт, актёр, композитор и певец (ум. 1976)
- 17 марта — Гарольд Моррис, пианист и композитор (ум. 1964)
- 20 марта:
- Беньямино Джильи, оперный певец (ум. 1957)
- Лауриц Мельхиор, оперный певец (ум. 1973)
- 28 марта — Пол Уайтман, бэндлидер (ум. 1967)
- 17 апреля — Гасси Мюллер, джазовый кларнетист (ум. 1965)
- 21 мая — Гарри Тьерни, автор песен, композитор (ум. 1965)
- 6 июня — Тед Льюис, бэндлидер и певец (ум. 1971)
- 26 июня — Джинн Иглс, бродвейская певица и актриса (ум. 1929)
- 12 августа — Лилиан Эванти, оперная певица (ум. 1967)
- 15 августа — Жак Ибер, композитор (ум. 1962)
- 28 августа — Айвор Гёрни, поэт и композитор (ум. 1937)
- 15 сентября — Франк Мартен, композитор (ум. 1974)
- 26 сентября — Папанасам Шиван, композитор (ум. 1973)
- 1 октября — Стэнли Холлоуэй, актёр и певец (ум. 1982)
- 8 октября — Сэмюэл Хоффенстайн, сценарист и композитор (ум. 1947)
- 13 октября — Йёста Нюстрём, композитор (ум. 1966)
- 10 ноября — Михаил Бакалейников, режиссёр звукозаписи, композитор музыки к кинофильмам и дирижёр (ум. 1960)
- 8 декабря — Богуслав Мартину, композитор и скрипач (ум. 1959)
Скончались
- 8 января — Джорджо Ронкони, оперный певец-баритон (род. 1810)
- 17 января — Соломон Зульцер, кантор и композитор (род. 1804)
- 20 января — Франц Лахнер, дирижёр и композитор (род. 1803)
- 14 февраля — Вильгельм Фитценхаген, виолончелист и музыкальный педагог (род. 1848)
- 13 марта — Генри Уайлд, дирижёр, композитор, преподаватель и критик (род. 1822)
- 16 апреля — Джон Барнетт, композитор и музыковед (род. 1802)
- 6 мая — Юбер Леонар, скрипач (род. 1819)
- 28 мая — Виктор Эрнст Несслер, композитор (род. 1841)
- 3 июня — Оскар Кольберг, фольклорист и композитор (род. 1814)
- 30 июня — Самуэль Паркман Тукерман, композитор (род. 1819)
- 7 октября — Джон Хилл Хьюитт, автор песен (род. 1801)
- 17 октября — Проспер Филипп Катрин Сэнтон, скрипач (род. 1813)
- 28 октября — Александер Джон Эллис, музыковед (род. 1814)
- 8 ноября — Сезар Франк, композитор (род. 1822)
- 21 декабря — Нильс Гаде, композитор (род. 1817)
- Точная дата неизвестна — Остап Вересай, менестрель и кобзарь (род. 1803)
См. также
Напишите отзыв о статье "1890 год в музыке"
Примечания
- ↑ Spottswood, 2004, с. 30.
Литература
- Spottswood, Richard Keith. [books.google.ru/books?id=r-k9ysIaaEUC&pg=PA30&dq=New+York+Phonograph+Company+1890&hl=ru&sa=X&ei=nS5ZUbj-OK364QTy7oGgDA&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=New%20York%20Phonograph%20Company%201890&f=false Lost Sounds: Blacks and the Birth of the Recording Industry, 1890-1919]. — University of Illinois Press, 2004. — ISBN 9780252028502.
Отрывок, характеризующий 1890 год в музыке
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.