1892 год в музыке
Поделись знанием:
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
| 1892 год в музыке | ||
| 1890 — 1891 — 1892 — 1893 — 1894 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1892 году События в театре и События в кино | ||
Содержание
События
- 28 апреля — премьера «Куллерво» Яна Сибелиуса
- 26 мая — в Церкви Святого Фомы в Лейпциге воздвигнут памятник Феликсу Мендельсону[1]
- 24 сентября — открытие в Берлине Theater Unter den Linden, в будущем — Комише опер[2]
- 26 сентября — Антонин Дворжак прибывает в США, чтобы занять должность художественного руководителя Национальной музыкальной консерватории[3]
- 18 декабря:
- премьера оперы «Иоланта» Петра Ильича Чайковского в Санкт-Петербурге
- премьера Симфонии № 8 Антона Брукнера в Вене
- Песня «After the Ball» Чарльза Харриса становится первой партитурой, проданной в количестве 1 миллион копий за 1 год (в общей сложности, более 5 миллионов копий)[4]
- Эрик Сати пишет свои первые сочинения в жанре меблировочной музыки
- Сергей Дягилев оканчивает Санкт-Петербургскую государственную консерваторию имени Н. А. Римского-Корсакова[5]
Классическая музыка
- Сергей Рахманинов — Две пьесы для виолончели и фортепиано; пьесы-фантазии для фортепиано
- Иоганнес Брамс — интермеццо, опус 117
- Александр Глазунов — струнный квартет ля-мажор, опус 39
- Густав Малер — «Волшебный рог мальчика»; «Небесная жизнь»
- Карл Нильсен — Симфония № 1
- Джозеф Перри — «Саул в Тарсе»
- Макс Регер — соната для виолончели № 1, опус 5
Опера
- Умберто Джордано — «Преступная жизнь»
- Альфредо Каталани — «Валли»
- Руджеро Леонкавалло — «Паяцы»
- Жюль Массне — «Вертер»
- Сергей Рахманинов — «Алеко»
- Николай Римский-Корсаков — «Млада»
- Артур Салливан — «Хэддон Холл»
- Пётр Чайковский — «Иоланта»
Персоналии
Родились
- 1 января — Артур Родзинский, дирижёр (ум. 1958)
- 31 января — Эдди Кантор, комедийный актёр, танцор, певец и автор песен (ум. 1964)
- 4 февраля — Юрьё Килпинен, композитор (ум. 1959)
- 15 февраля — Ян Долинский, композитор (ум. 1965)
- 10 марта — Артюр Онеггер, композитор и музыкальный критик (ум. 1955)
- 27 марта — Ферде Грофе, композитор (ум. 1972)
- 1 апреля — Ренато Дзанелли, оперный певец баритон и тенор (ум. 1935)
- 2 апреля — Рой Палмер, джазовый тромбонист (ум. 1962)
- 10 апреля — Виктор де Сабата, дирижёр и композитор (ум. 1967)
- 12 апреля — Джонни Доддс, джазовый кларнетист (ум. 1940)
- 19 апреля — Жермен Тайфер, пианистка и композитор (ум. 1983)
- 21 апреля — Ярослав Квапил, композитор (ум. 1958)
- 14 мая — Артур Лурье, композитор (ум. 1966)
- 18 мая — Эцио Пинца, певец и актёр (ум. 1957)
- 6 июня — Тед Льюис, певец и бэндлидер (ум. 1971)
- 18 июня — Эдуард Штейерман, пианист (ум. 1964)
- 21 июня — Хилдинг Розенберг, композитор (ум. 1985)
- 23 июня — Мечислав Хоршовский, пианист (ум. 1993)
- 30 июня — Ласло Лайта, композитор (ум. 1963)
- 2 июля — Джек Хилтон, бэндлидер (ум. 1965)
- 8 июля — Дж. Рассел Робинсон, джазовый пианист и композитор (ум. 1963)
- 10 июля — Жан Мори, композитор (ум. 1978)
- 23 июля — Петрос Петридис, греческий композитор, дирижёр и музыкальный критик (ум. 1977).
- 26 июля — Филипп Ярнах, композитор (ум. 1982)
- 14 августа — Сорабджи, Кайхосру, композитор, музыкальный критик и пианист (ум. 1988)
- 15 августа — Кнуд Еппесен, музыковед и композитор (ум. 1974)
- 4 сентября — Дариюс Мийо, композитор и педагог (ум. 1974)
- 5 сентября — Йожеф Сигети, скрипач (ум. 1973)
- 17 сентября — Хендрик Андриессе, композитор и органист (ум. 1981)
- 17 октября — Герберт Хауэллс, композитор, органист и педагог (ум. 1983)
- 19 октября — Ильмари Ханникайнен, композитор (ум. 1955)
- 28 ноября — Томас Вуд, композитор (ум. 1950)
- 9 декабря — Беатрис Харрисон, виолончелистка (ум. 1965)
- 11 декабря — Джакомо Лаури Вольпи, оперный певец-тенор (ум. 1979)
Скончались
- 10 января — Генрих Дорн, дирижёр, композитор и журналист (род. 1804)
- 13 февраля — Ламбер Массар, скрипач (род. 1811)
- 20 февраля — Роза Чиллаг, оперная певица (род. 1832)
- 20 марта — Артур Горинг Томас, композитор (род. 1850)
- 22 апреля — Эдуар Лало, французский композитор (род. 1823)
- 2 мая — Вильгельм Руст, композитор (род. 1822)
- 6 мая — Эрнест Гиро, композитор (род. 1837)
- 18 августа — Жюль Перро, танцор (род. 1810)
- 19 августа — Франтишек Скугерский, композитор, преподаватель и музыковед (род. 1830)
- 24 сентября — Патрик Гилмор, композитор (род. 1829)
- 24 октября — Роберт Франц, композитор (род. 1815)
- 28 октября — Феликс Отто Дессофф, дирижёр и композитор (род. 1835)
- 4 ноября — Флоримон Эрве, органист и композитор (род. 1825)
- 19 ноября — Антонио де Торрес Хурадо, производитель гитар (род. 1817)
- Точная дата неизвестна
- Адольф Ржепко, композитор, гобоист, дирижёр и пианист (род. 1825)
- Генри Кристиан Тимм, пианист, дирижёр и композитор (род. 1811)
См. также
Напишите отзыв о статье "1892 год в музыке"
Примечания
- ↑ [www.mendelssohn-preis.de/eng/about/about.html The Mendelssohn Monument] (англ.). Mendelssohn-preis.de. [www.webcitation.org/6FgkRhtOw Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013].
- ↑ Marle, с. 8.
- ↑ San Francisco Symphony, 1982.
- ↑ Campbell, 2009, с. 31.
- ↑ Lonely Planet, 2012.
Литература
- Marle, Jeroen van. [books.google.ru/books?id=4bGVovCZZLcC&pg=PP5&dq=Theater+Unter+den+Linden+1892&hl=ru&sa=X&ei=Gj9ZUZ2rDOiH4ASymoGgBQ&ved=0CC8Q6AEwAA Berlin In Your Pocket]. — In Your Pocket.
- San Francisco Symphony Orchestra [books.google.ru/books?id=AOK2AAAAIAAJ&q=Anton%C3%ADn+Dvo%C5%99%C3%A1k+USA+26+September+1892&dq=Anton%C3%ADn+Dvo%C5%99%C3%A1k+USA+26+September+1892&hl=ru&sa=X&ei=_z9ZUZTgGOqS4AT6_oHACQ&ved=0CC8Q6AEwAA San Francisco Symphony] // B&B Enterprises, Incorporated. — 1982. — № 4—9.
- Campbell, Michael. [books.google.ru/books?id=nIZSM3zxNUEC&pg=PA31&dq=After+the+Ball+1+million+Charles+Harris&hl=ru&sa=X&ei=K0FZUcLIE6SC4gTWvYFQ&ved=0CDIQ6AEwAA#v=onepage&q=After%20the%20Ball%201%20million%20Charles%20Harris&f=false Popular Music in America: The Beat Goes On]. — Cengage Learning, 2009. — ISBN 9780495505303.
- Lonely Planet. [books.google.ru/books?id=mVmNVzuv1b8C&pg=PT474&dq=Sergei+Diaghilev+Saint+Petersburg+Conservatory+1892&hl=ru&sa=X&ei=YkJZUYejJcTi4QSq0oD4Dg&ved=0CC8Q6AEwAA St Petersburg City Guide]. — Lonely Planet, 2012. — ISBN 9781742209807.
Отрывок, характеризующий 1892 год в музыке
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
