18 июля
Поделись знанием:
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
← июль → | ||||||
Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
29 | 30 | 31 | ||||
2024 г. |
18 июля — 199-й день года (200-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 166 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 18 июля
- Испания, День труда.
- Россия, День хозяйственной службы органов внутренних дел.
- СССР, Всесоюзный день физкультурника.
- США, День Хот-дога.
- Уругвай, День Конституции.
- Франция, День Св. Арнульфа.
Религиозные
- память преподобного Афанасия, игумена Афонского (1000);
- обре́тение честных мощей преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца (1422).
- память мучениц Агнии (Анны) девы и Кириллы (Киприллы) Киринейской (304);
- память преподобного Лампада Иринопольского (X).
- священномученика Геннадия Здоровцева, пресвитера, преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары (Яковлевой) (1918);
- память преподобноисповедника Агапита (Таубе), монаха (1936);
- празднование в честь иконы Божией Матери «Экономиссы» («Домостроительницы»).
Именины
- Православные: Анна, Арсений, Афанасий, Варвара, Василий, Елизавета, Кирилл, Сергей, Степан, Тихон.
- Католические: Камилл, Симон.
События
См. также: Категория:События 18 июля
До XIX века
- 390 год до н. э. — Разгром римлян на реке Алии войсками кельтского вождя Бренна.
- 64 — В Риме вспыхнул пожар, уничтоживший практически весь город.
- 1325 — Основана посреди озера Тескоко столица ацтекской империи Теночтитлан.
- 1708 — погиб Кондратий Булавин, предводитель русского крестьянского восстания, по официальной версии — застрелился сам, не желая сдаваться, в действительности был убит в Черкасске старшинами.
- 1768 — Бостонская газета опубликовала «Песню свободы» («Liberty Song»), первую американскую патриотическую песню.
- 1770 — Победа русской армии под руководством Румянцева над турками в битве на реке Ларге.
- 1790 — Екатерина II назвала А. Радищева, автора «Путешествия из Санкт-Петербурга в Москву», более опасным, чем Пугачёв.
- 1792 — Победа русской армии (Каховский) над польско-литовской армией (Костюшко) под Дубенкой.
XIX век
- 1830 — В Уругвае собравшийся в Монтевидео Национальный конгресс выработал конституцию, которая положила начало новой республике.
- 1849 — Приказ Николая I о наложении секвестра на имения А. И. Герцена и об обязательном возвращении его самого в Россию.
- 1870
- В России издан циркуляр о мерах предупреждения забастовок; губернаторы получили разрешение высылать зачинщиков в отдалённые губернии.
- Первый Ватиканский собор почти единогласно принял Первую догматическую конституцию «О церкви Христовой».
- 1872 — В Великобритании впервые проведена процедура тайного голосования.
- 1885 — Русский изобретатель Николай Бенардос подал заявку на привилегию на изобретённый им способ электрической дуговой сварки — способ «электрогефест».
- 1897 — Продолжительность рабочего дня на российских предприятиях сокращена до 11,5 часов, воскресенье объявлено выходным днём.
- 1898
- Основан испанский футбольный клуб Атлетик Бильбао.
- Пьер и Мария Кюри представили в Парижской Академии доклад об открытии нового химического элемента — полония — второго после урана, обладающего радиоактивностью.
XX век
- 1915 — В Адриатическом море австрийской подлодкой потоплен итальянский крейсер «Джузеппе Гарибальди».
- 1916 — Английские профсоюзы согласились на отмену праздников на период войны.
- 1918
- Вышел в свет первый номер газеты «Московская правда».
- Алапаевская казнь.
- 1921
- Во Франции врачи Альбер Кальмет (Léon Charles Albert Calmette) и Камиль Герен (Jean-Marie Camille Guérin) сделали ребёнку первую противотуберкулёзную прививку BCG (БЦЖ).
- Советское правительство призвало помочь голодающим Поволжья.
- 1925
- Первая публикация «Mein Kampf» Адольфа Гитлера.
- В США официально объявлено, что женщины могут быть водителями автомобилей не хуже мужчин.
- В СССР произведён первый полёт на сферическом аэростате с научными целями.
- 1929
- Исполком Коминтерна обратился к трудящимся всего мира с призывом дать отпор поджигателям войны и организаторам контрреволюционного похода против СССР.
- СНК СССР принял постановление «О мероприятиях к усилению работы производственных совещаний и использованию инициативы рабочих и служащих в деле улучшения производства».
- 1932 — Турция стала 56-м членом Лиги Наций.
- 1936
- В Испанском Марокко началось восстание военных против Второй испанской республики.
- Стартовал розыгрыш первого Кубка СССР по футболу.
- 1941 — на железнодорожной станции Лычково в Новгородской области налётом фашистской авиации уничтожен железнодорожный состав, эвакуировавший из блокадного Ленинграда около 2000 детей.
- 1942
- Фриц Вендель поднял в воздух прототип первого серийного реактивного истребителя «Мессершмитт Me.262».
- По дну Ладожского озера проложен трубопровод для подачи топлива в осаждённый Ленинград.
- уничтожение нацистами гетто в Молчади
- 1943 — Единственный за Вторую мировую войну бой дирижабля с подводной лодкой. У берегов Флориды американский дирижабль K-74 атаковал немецкую подводную лодку U-134. Результат боя: дирижабль был сбит и упал в море (затонул через несколько часов), 1 член экипажа (из 10) утонул.
- 1944 — Государственный комитет обороны СССР принял постановление о восстановлении шахт Донбасса.
- 1945 — Организован Дарвинский государственный природный биосферный заповедник.
- 1947
- Во Францию вернулось судно «Исход» с 4530 еврейскими беженцами, которых английские власти не допустили в Израиль.
- Король Великобритании Георг VI подписал закон о независимости Британской Индии.
- 1948 — В Коста-Рике запрещена коммунистическая партия.
- 1954
- Первый фестиваль джазовой музыки в Ньюпорте (штат Род-Айленд, США).
- Введено совместное обучение в школах СССР.
- 1955
- В Париже началась первая Конференция парламентариев стран — членов НАТО (с ноября 1966 года — Североатлантическая ассамблея).
- ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о предоставлении Северному Вьетнаму безвозмездной помощи в 400 млн рублей.
- 1957 — Торговая палата США установила национальный праздник: День Хот-дога.
- 1958 — Подписан к печати сборник стихотворений Анны Ахматовой после долгих лет запрета на её творчество. В книжке всего 127 страниц, четверть из них — переводы.
- 1959 — В Ереване Климент Ворошилов вручил Армянской ССР орден Ленина.
- 1962 — В Перу произошёл военный переворот.
- 1968
- Образована компания «Intel». Её основали Роберт Нойс и Гордон Мур.
- Лидер чешских коммунистов Александр Дубчек выдвинул лозунг «Социализм с человеческим лицом».
- 1970 — катастрофа Ан-22 в Атлантике. Погибли 22 человека.
- 1972 — Президент Египта Анвар Садат потребовал от Советского Союза убрать из страны 20 000 военных советников, обвинив СССР в срыве поставок обещанного оружия.
- 1974 — В польском городе Константинов сооружено самое высокое в мире сооружение — мачта Варшавского радио высотой 646,38 м (рухнуло 10 августа 1991 года).
- 1980 — Запуск первого индийского спутника (космодром Шрихарикота).
- 1986 — На экраны США вышел фильм «Чужие» с Сигурни Уивер в главной роли.
- 1988 — Команда КВН Новосибирского университета по телевидению запустила лозунг «Партия, дай порулить!».
- 1991 — Вышел первый номер компьютерного еженедельника «ComputerWorld — USSR», который известен под названием «Computer Weekly».
- 1994
- Родила 63-летняя женщина — возрастной рекорд роженицы, продержавшийся до января 2005 года.
- «Хезболла» взорвала Еврейский центр в Буэнос-Айресе. Жертвами теракта стали 86 человек.
- 2000
- В Лондоне открыт памятник Джону Леннону.
- Международная ассоциация производителей бриллиантов и Всемирная федерация алмазных бирж признали Алмазную палату России полноправным членом Всемирной федерацией алмазных бирж. Такой статус даёт право совершать сделки на всех алмазных биржах мира.
XXI век
- 2011 — запуск космической обсерватории «Радиоастрон».
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 18 июля
До XIX века
- 1552 — Рудольф II (ум. 1612), император Священной Римской империи (1576—1612 гг.), король Венгрии (1572—1608 гг.), король Чехии (1575—1611 гг.), немецкий король (1575—1612 гг.).
- 1659 — Гиацинт (Иасент) Риго (ум. 1743), французский живописец-портретист, ректор Королевской академии живописи и скульптуры.
XIX век
- 1811 — Уильям Теккерей (ум. 1863), английский писатель («Ярмарка тщеславия», «Ньюкомы», «Книга снобов»).
- 1813 — Эмиль Эггер (Émile Egger; ум. 1885), французский филолог и историк.
- 1820 — Гевонд Алишан (ум. 1901), армянский поэт, филолог и историк, член католической конгрегации мхитаристов, писавший патриотические стихи на новом языке — ашхарабар.
- 1821 — Полина Виардо-Гарсиа (ум. 1910), французская певица (меццо-сопрано), автор романсов, комических опер, любовь И. Тургенева.
- 1831 — Иоганн Мартин Шлейер (ум. 1912), немецкий католический священник, создатель языка волапюк.
- 1839 — Иван Алексеевич Куратов (ум. 1875), основоположник коми литературы, коми поэт.
- 1853 — Хендрик Лоренц (ум. 1928), голландский физик, лауреат Нобелевской премии 1902 года.
- 1856 — Николай Карпович Садовский (ум. 1933), актёр и режиссёр
- 1864 — Рикарда Хух (ум. 1947), немецкая поэтесса, признанный лидер неоромантической школы в немецкой литературе.
- 1871 — Джакомо Балла (ум. 1958), итальянский художник.
- 1872 — Юрий Алексеевич Веселовский (ум. 1919), поэт-переводчик и литературовед.
- 1875 — Рихард Генигсвальд (Richard Hönigswald; ум. 1947), немецко-американский философ, завоевавший признание своими работами по психологии мышления.
- 1876 — Уильям Уайн Приор (ум. 1946), военный деятель Дании, верховный главнокомандующий в период с 1939 по 1941 годы.
- 1881 — Анри Пьерон (Henri Pieron; ум. 1964), французский психолог.
- 1883 — Лев Борисович Каменев (настоящая фамилия Розенфельд), партийный деятель (ум. 1936).
- 1887 — Видкун Квислинг (ум. 1945), норвежский премьер-министр (1942—1945 гг.), лидер норвежских фашистов.
- 1891 — Джин Локхарт (Gene (Eugene) Lockhart; ум. 1957), американский актёр.
- 1892 — Сергей Эрнестович Радлов (ум. 1958), театральный режиссёр, заслуженный деятель искусств РСФСР.
- 1895 — Ольга Спесивцева (ум. 1991), русская балерина.
- 1897 — Монти Бэнкс (настоящее имя Марио Бианки; Montague (Monty) Banks — Mario Bianchi; ум. 1950), американский актёр и режиссёр итальянского происхождения.
- 1898 — Василий Иванович Казаков (ум. 1968), советский военачальник, Герой Советского Союза, маршал артиллерии.
- 1900 — Натали Саррот (настоящее имя Наталия Ивановна Черняк; ум. 1999), французская писательница русского происхождения.
XX век
- 1902 — Владимир Викторович Немоляев (ум. 1987), кинорежиссёр.
- 1906
- Клиффорд Одетс (Clifford Odets) (ум. 1963), американский драматург, сценарист и режиссёр.
- Сергей Бекасов (ум. 1970), советский актёр театра, оперный певец.
- 1909 — Андрей Андреевич Громыко (ум. 1989), советский политический и государственный деятель, Министр иностранных дел СССР и председатель Президиума Верховного Совета СССР.
- 1910 — Иван Васильевич Курилов (ум. 1992), балетный танцовщик и балетмейстер.
- 1911
- Хьюм Кронин (ум. 2003), американский актёр.
- Джон Болл (ум. 1988), американский писатель («Душной ночью в Каролине»).
- 1916
- Демихов, Владимир Петрович (ум. 1998), учёный-экспериментатор, основоположник мировой трансплантологии.
- Уильям Кеннет Армитидж (ум. 2002), английский скульптор.
- 1918 — Нельсон Мандела (ум. 2013), борец против апартеида, президент ЮАР (1994—1999 гг.).
- 1921
- Ричард Ликок (ум. 2011), американский кинооператор и режиссёр.
- Джон Гленн, астронавт США, участник первого в США орбитального космического полёта на «Меркурии».
- 1922 — Томас Сэмюэл Кун (ум. 1996), американский историк и философ науки.
- 1925 — Анатолий Ананьев (ум. 2001), русский писатель, главный редактор журнала «Октябрь» («Танки идут ромбом», «Годы без войны», «Версты любви»).
- 1926 — Маргарет Лоренс (ум. 1987), канадская писательница.
- 1927 — Тадеуш Ломницкий (Tadeusz Łomnicki; ум. 1992), польский актёр («Пан Володыевский»).
- 1929 — Данута Столярская (ум. 2011), заслуженная артистка России, сыгравшая в кино более 60 ролей («Конец императора тайги», «Я шагаю по Москве», «Достояние республики»).
- 1931 — Наум Ардашников, кинорежиссёр («Старый Новый год», «Пришла и говорю»).
- 1932
- Евгений Евтушенко, русский советский поэт.
- Жан Янн (настоящая фамилия Гуйе; ум. 2003), французский актёр и кинорежиссёр.
- 1937
- Хантер Стоктон Томпсон (ум. 2005), американский писатель и журналист, родоначальник «гонзо-журналистики».
- Роалд Хоффман, американский химик, лауреат Нобелевской премии 1981 года.
- 1938 — Пол Верховен, американский режиссёр голландского происхождения.
- 1941 — Фрэнк Фариан, немецкий певец, композитор и продюсер, создатель группы «Бони М».
- 1948 — Хартмут Михель, немецкий биохимик. Лауреат Нобелевской премии 1988 года в области химии.
- 1950 — Ричард Брэнсон, знаменитый английский миллиардер, владелец Virgin group.
- 1953 — Григорий Гладков, русский композитор.
- 1957 — Александр Титов, русский музыкант, бас-гитарист групп «Аквариум» и «Кино».
- 1960 — Андрей Ильин, советский и российский актёр театра и кино (фильмы «Какая чудная игра», «Анкор, ещё анкор»).
- 1961 — Элизабет Макговерн, американская киноактриса («Однажды в Америке»).
- 1963 — Марк Жирарделли, люксембургский горнолыжник, пятикратный обладатель большого Кубка мира.
- 1967 — Вин Дизель, американский актёр, сценарист, режиссёр и продюсер.
- 1971 — Леонид Барац, российский актёр, режиссёр, сценарист. Один из основателей комического театра Квартет И.
- 1978 — Вирджиния Раджи, итальянский политик, мэр Рима (с 2016).
- 1980 — Рёко Хиросуэ, японская певица и актриса («Васаби»).
- 1995 — Суй Вэньцзин, китайская фигуристка, выступающая в парном катании, победительница Чемпионата четырёх континентов.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 18 июля
- 1610 — Микеланджело Караваджо (р. 1573), итальянский живописец, основоположник европейской реалистической живописи («Кающаяся Мария Магдалина», «Лютнист», «Отдых на пути в Египет»).
- 1659 — Нейссе Христофор Шайнер (Christoph Scheiner) (р. 1575), немецкий астроном и ректор иезуитского коллегиума.
- 1708 — Кондратий Булавин, предводитель русского крестьянского восстания, по официальной версии — застрелился сам, не желая сдаваться, в действительности был убит в Черкасске старшинами.
- 1721 — Жан Антуан Ватто (р. 1684), французский художник («Капризница», «Паломничество на остров Киферу»).
- 1872 — Бенито Пабло Хуарес Гарсия (р. 1806), мексиканский политический деятель, национальный герой Мексики.
- 1876 — Карл Зимрок (р. 1802), немецкий поэт-романтик и историк литературы.
- 1890 — Лидия Беккер (род. 1827), лидер раннего движения за избирательные права женщин в Великобритании.
- 1918 — великая княгиня Елизавета Фёдоровна; вместе с ней были преданы казни: великий князь Сергей Михайлович, князь Иоанн Константинович, князь Константин Константинович, князь Игорь Константинович, Палей Владимир Павлович, Ремез Фёдор Семёнович, сестра Варвара (Яковлева).
- 1927 — Василий Поленов (р. 1844), выдающийся русский художник-передвижник, действительный член Петербургской академии художеств, народный художник РСФСР («Московский дворик», «Больная», «Право господина»).
- 1939 — Витольд Малишевский (Witold Maliszewski) (р. 1873), польский музыкальный деятель, композитор, педагог.
- 1958 — Анри Фарман (р. 1874), французский лётчик и авиаконструктор.
- 1965 — Шалва Тактакишвили (р. 1900), композитор.
- 1966 — Герман Германович Галынин (р. 1922), композитор («Девушка и смерть», «Эпическая поэма»).
- 1968 — Корней Хейманс (р. 1892), бельгийский физиолог, лауреат Нобелевской премии.
- 1974 — Жорж Анненков (настоящее имя Юрий Павлович Анненков) (р. 1901), российский и французский художник.
- 1982 — Роман Осипович Якобсон (р. 1896), языковед, литературовед.
- 1984 — Бредун Эдуард Александрович (р. 1934), советский киноактёр («Хозяин тайги», «Иван Васильевич меняет профессию», «Дело „Пёстрых“»).
- 1986 — Стенли Роуз (р. 1895), английский футболист, президент ФИФА (1961—1974 гг.).
- 1988 — Нико (настоящее имя Криста Паффген) (р. 1938), немецкая певица, модель, актриса.
- 2000 — Хосе Анхель Валенте (р. 1929), испанский поэт, литературный критик, переводчик английской и итальянской поэзии.
Приметы
Афанасьев День. Месяцев праздник.
- Месяцев праздник, месяц на всходе играет — к урожаю хлеба.
- Как медь желты облака — к дождю.
- «С гнилого кута (юго-запада) наволокло тучи — будет дождь»[3].
См. также
18 июля в Викиновостях? |
Напишите отзыв о статье "18 июля"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2015-07-18 Старый стиль, 5 июля, Новый стиль 18 июля, суббота] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/7/18 18 июля 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ [www.rg.ru/2008/07/17/primeti.html Народные приметы: 18 июля]
Отрывок, характеризующий 18 июля
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.