1902 год в музыке
Поделись знанием:
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
| 1902 год в музыке | ||
| 1900 — 1901 — 1902 — 1903 — 1904 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1902 году События в театре и События в кино | ||
Содержание
События
- 30 апреля — премьера оперы Клода Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда» в Опера-Комик, Париж
- 9 июня — премьера Симфонии № 3 Густава Малера в Крефельде
- 1 декабря — Карл Нильсен дирижирует на премьере своей Симфонии № 2 в Копенгагене
- Начало карьеры Ледбелли[1]
Хиты
- «Arkansaw Traveler»
Классическая музыка
- Александр Глазунов — Симфония № 7 «Пастораль»; сюита для оркестра «Из средних веков»
- Альфред Хилл — кантата «Хинемоа»
- Витезслав Новак — «В горах Татра»
- Йоханнес Ханссен — «Вальдрес-марш»
- Петер Эразм Ланге-Мюллер — Концерт для скрипки с оркестром, соч. 69
Опера
- Франческо Чилеа — «Адриана Лекуврёр»
- Клод Дебюсси — «Пеллеас и Мелизанда»
- Мануэль де Фалья — «Любовные увлечения Инес»
- Жюль Массне — «Жонглёр Богоматери»
- Карл Нильсен — «Саул и Давид»
- Джордже Штефэнеску — «Петра»
- Эмиль Пессард — «L’armée des vierges»
- Эдвард Герман — «Весёлая Англия»
- Альберто Франчетти — «Германия»
Родились
- 11 января — Морис Дюрюфле, композитор (ум. 1986)
- 26 февраля — Рудольф Моральт, дирижёр (ум. 1958)
- 16 марта — Леон Ропполо (ум. 1943)
- 21 марта — Сон Хаус, блюзмен (ум. 1988)
- 29 марта — Уильям Уолтон, композитор (ум. 1983)
- 8 апреля — Мария Максакова, оперная певица (ум. 1974)
- 24 апреля — Руби Блум, пианист и композитор (ум. 1976)
- 26 апреля — Уолтер Дана, популяризатор жанра польки (ум. 2000)
- 1 мая — Сонни Хейл, актёр и певец (ум. 1959)
- 11 мая — Биду Саяо, оперная певица-сопрано (ум. 1999)
- 18 мая — Мередит Уиллсон, композитор (ум. 1984)
- 19 мая — Лубка Колесса, пианистка и музыкальный педагог (ум. 1997)
- 31 мая — Билли Майерль, пианист, композитор и дирижёр (ум. 1959)
- 6 июня — Джимми Лансфорд, бэндлидер (ум. 1947)
- 17 июня:
- Сэмми Фэйн, композитор (ум. 1989)
- Вивьен Дункан, певица, автор песен и актриса (ум. 1986)
- 19 июня — Гай Ломбардо (ум. 1977)
- 21 июня — Скип Джеймс, блюзмен (ум. 1969)
- 19 июля — Бастер Бэйли, джазовый кларнетист (ум. 1967)
- 20 июля — Джимми Кеннеди, автор песен (ум. 1984)
- 21 июля — Омер Симеон, джазовый музыкант (ум. 1959)
- 6 августа — Джим Дэвидсон, бэндлидер
- 9 августа — Зино Франческатти, скрипач (ум. 1991)
- 25 октября — Эдди Ланг, джазовый гитарист (ум. 1933)
- 15 декабря — Мэри Скипинг, хореограф
- 27 декабря — Сэм Кослоу, автор песен и певец (ум. 1982)
- Точная дата неизвестна — Билли Пиг, волынщик (ум. 1968)
Скончались
- 17 января — Элиас Бликс, политик, поэт и музыкант (род. 1836)
- 18 января — Филиппо Маркетти, композитор (род. 1830)
- 1 февраля — Саломон Ядассон, композитор и музыкальный педагог (род. 1831)
- 2 февраля — Эмануил Манолов, болгарский композитор, дирижёр и педагог (род. 1860)
- 9 февраля — Людвиг фон Бреннер, дирижёр и композитор (род. 1833)
- 11 февраля — Леонид Малашкин, дирижёр и композитор (род. 1842)
- 21 апреля — Этна Кэрбери, автор песен (род. 1866)
- 17 июня — Карл Пиутти, органист и композитор (род. 1846)
- 6 июля — Леопольдо Мигес, композитор (род. 1850)
- 3 августа — Август Клугхардт, дирижёр и композитор (род. 1847)
- 7 сентября:
- Энрике Гаспар Римбау, автор в жанре сарсуэла (род. 1842)
- Франц Вюльнер, дирижёр и композитор (род. 1832)
- 11 сентября — Эмиль Бернард, композитор и органист (род. 1843)
- 26 сентября — Камиль Дельмар, актриса и оперная певица (род. 1861)
- 28 сентября — Ион Иванович, бэндлидер и композитор (род. 1845)
- Точная дата неизвестна
- Акоп Вардовян — режиссёр, антрепренёр, актёр, театральный деятель (род. 1830)
- Джонс Хьюсон, оперный певец-баритон (род. 1874)
- Джеймс Джеймс, автор национального гимна Уэльса «Hen Wlad fy Nhadau» (род. 1833)
- Франц Нахбаур, оперный певец (род. 1835)
- Рамон Дельгадо Паласиос, пианист и композитор
- Камилла Урсо, скрипачка (род. 1842)
См. также
Напишите отзыв о статье "1902 год в музыке"
Примечания
Литература
- Wolfe, Charles K. [books.google.ru/books?id=iJhS9BaFFjIC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false The Life and Legend of Leadbelly]. — Da Capo Press, 1992. — ISBN 9780786752829.
Отрывок, характеризующий 1902 год в музыке
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
