1903 год
Поделись знанием:
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
Годы |
---|
1899 · 1900 · 1901 · 1902 — 1903 — 1904 · 1905 · 1906 · 1907 |
Десятилетия |
1880-е · 1890-е — 1900-е — 1910-е · 1920-е |
Века |
XIX век — XX век — XXI век |
Григорианский календарь | 1903 MCMIII |
Юлианский календарь | 1902—1903 (с 14 января) |
Юлианский календарь с византийской эрой |
7411—7412 (с 14 сентября) |
От основания Рима | 2655—2656 (с 4 мая) |
Еврейский календарь |
5663—5664 ה'תרס"ג — ה'תרס"ד |
Исламский календарь | 1321—1322 |
Древнеармянский календарь | 4395—4396 (с 11 августа) |
Армянский церковный календарь | 1352 ԹՎ ՌՅԾԲ
|
Китайский календарь | 4599—4600 壬寅 — 癸卯 чёрный тигр — чёрный кролик |
Эфиопский календарь | 1895 — 1896 |
Древнеиндийский календарь | |
- Викрам-самват | 1959—1960 |
- Шака самват | 1825—1826 |
- Кали-юга | 5004—5005 |
Иранский календарь | 1281—1282 |
Буддийский календарь | 2446 |
Японское летосчисление | 36-й год Мэйдзи |
1903 (тысяча девятьсот третий) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1903 год нашей эры, 903 год 2 тысячелетия, 3 год XX века, 3 год 1-го десятилетия XX века, 4 год 1900-х годов.
Содержание
События
- 22 января — подписание договора Хея-Эррана между США и Колумбией о Панамском канале[1].
- 11—13 февраля — грандиозный костюмированный бал в Зимнем Дворце.
- 15 марта — политическая демонстрация в Баку[2].
- 19—20 апреля — Кишинёвский погром (1903).
- 4 мая — в Российской империи изданы правила о поземельном устройстве поселян и переселенцев на казённых землях в Закавказье[2].
- 6 мая — эсером Егором Дулебовым застрелен губернатор Уфимской губернии Н. М. Богданович.
- 10 мая — новая политическая демонстрация в Баку[2].
- 11 июня — «Майский переворот». Офицерами сербской армии убит король Сербии Александр Обренович. К власти пришла династия Карагеоргиевичей[3].
- 1—19 июля — первая велогонка Тур-де-Франс — побеждает Морис Гарен (en:Maurice Garin).
- 14 июля — начинаются Бакинские стачки — всеобщая забастовка в Баку, продлившаяся до 4 августа[2].
- 20 июля — в Ватикане скончался папа римский Лев XIII[4].
- Июль — август — II съезд РСДРП в Брюсселе и Лондоне. На этом съезде произошло разделение на группы большевиков и меньшевиков. На съезде была принята программа партии.
- 2 августа — начало Илинденского восстания в Македонии.
- 3—13 августа — существует Крушевская республика.
- 29 августа — отставка графа Витте с поста министра финансов Российской империи под давлением группы сторонников усиления российской экспансии в Маньчжурии (т. н. «безобразовская клика»).
- 24 сентября — ушёл в отставку первый премьер-министр Австралии Эдмунд Бартон. Его сменил Альфред Дикин[5].
- 1 ноября — Ленин вышел из редакции «Искры», газета перешла в руки меньшевиков[6].
- 3 ноября — Панама отделилась от Колумбии.
- 6 ноября — США признали независимость Панамы.
- 17 ноября — подписание Петрополисского соглашения, по которому Боливия передавала Бразилии территорию Акри в обмен на 2 миллионов фунтов стерлингов и строительство бразильцами железной дороги.
- 18 ноября — в Вашингтоне государственный секретарь США Джон Мильтон Хэй и посланник Панамы в США Филипп-Жан Бюно-Варилья подписали договор, по которому Панама уступала США на вечные времена права пользования, занятия и контроля над Зоной Панамского канала[7].
- 17 декабря — первый пилотируемый полёт братьев Райт.
- 28 декабря — в рескрипте N 747-47 Николай II издал высочайшее повеление, согласно которому «поселение Ново-Николаевск при станции Обь» возводилось в степень безуездного города.
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Театр
Напишите отзыв о статье "1903 год"
Литература
Авиация
Общественный транспорт
Железнодорожный транспорт
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1903 году
- 12 января — Игорь Васильевич Курчатов (30 декабря 1902 года по старому стилю) — физик-ядерщик, академик, трижды Герой Социалистического Труда. Создатель советской атомной бомбы (ум. в 1960).
- 18 января — Филин, Александр Иванович, советский лётчик-испытатель, генерал-майор авиации.
- 23 января — Григорий Васильевич Александров, советский кинорежиссёр, народный артист СССР, один из создателей жанра отечественной музыкальной кинокомедии (ум. в 1983).
- 14 марта — Борис Александрович Смирнов, выдающийся российский художник, основатель школы современного художественного стекла (ум. в 1986).
- 22 марта — Самуил Григорьевич Невельштейн, советский живописец, график и педагог (ум. 1983).
- 17 апреля — Григорий Павлович Пятигорский, выдающийся российский и американский виолончелист (ум. в 1976).
- 25 апреля — Андрей Николаевич Колмогоров, русский математик (ум. в 1987).
- 29 апреля — Пятрас Бабицкас, литовский поэт, первый диктор литовского радио (ум. в 1991).
- 2 мая — Бенджамин Спок, американский педиатр.
- 8 мая — Фернандель, французский актёр, комик (ум. в 1971).
- 3 июня — Александр Дмитриевич Зайцев, советский живописец и педагог (ум. 1982).
- 10 июня — Йонас Грайчюнас, литовский советский поэт и переводчик (ум. в 1994).
- 14 июня — Алонзо Чёрч, американский математик и логик, создатель Лямбда-исчисления (ум. в 1995).
- 17 июня — Михаил Светлов, советский поэт (ум. в 1964).
- 1 июля — Эми Джонсон, британская лётчица, первая в мире женщина, совершившая одиночный перелёт из Англии в Австралию (ум. 1941).
- 10 июля — Джон Уиндем, английский писатель-фантаст (ум. в 1969).
- 27 июля — Николай Константинович Черкасов, советский актёр (ум. в 1966).
- 3 августа — Фахри Корутюрк, адмирал, президент Турции в 1973—1980 годах (ум. 1987).
- 27 августа — Наталия Ильинична Сац, советский режиссёр, первая в мире женщина-оперный режиссёр, театральный деятель, основатель и руководитель шести детских театров (ум. 1993).
- 22 сентября — Андрей Андреевич Марков, советский математик (ум. в 1979).
- 28 октября — Ивлин Во, английский писатель (ум. в 1966).
- 3 ноября — Уолкер Эванс, американский фотограф (ум. в 1975).
- 5 декабря — Йоханнес Хестерс, голландский актёр, певец, артист эстрады (ум. 2011).
- 24 декабря — Эрнст Теодорович Кренкель, советский полярник, Герой Советского Союза (ум. 1971).
- 28 декабря — Джон фон Нейман, венгро-немецкий математик и квантовый физик (ум. в 1957).
- 28 декабря — Михаил Калатозов, советский кинорежиссёр (ум.1973).
- 31 декабря — Владимир Александрович Горб, советский живописец и педагог (ум. 1988).
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1903 году
- 1 февраля — Джордж Стокс, английский математик и физик.
- 7 февраля — Джеймс Глейшер, английский метеоролог и аэронавт (род. 1809).
- 28 марта — Жан Морис Эмиль Бодо, французский инженер и изобретатель кода Бодо (род. 1845).
- 29 марта — Пишта Данко, популярный цыганский скрипач и композитор из Австро-Венгрии (род. 1858).
- 8 мая — Поль Гоген, французский живописец, скульптор-керамист и график из Франции.
- 20 мая — Константин Михайлович Станюкович, русский писатель.
- 15 (28) мая — Арефа Верхотурский, архимандрит Верхотурского Николаевского монастыря, святой Русской церкви.
- 29 мая — Александр Обренович, король Сербии.
- 14 июля — Александр фон Хомайер, немецкий лепидоптеролог, орнитолог и энтомолог; племянник зоолога Ойгена Фердинанда фон Хомайера (р. 1834).
- 8 декабря — Герберт Спенсер, английский философ, социолог.
Нобелевские премии
- Физика — Антуан Анри Беккерель — «В знак признания его выдающихся заслуг, выразившихся в открытии самопроизвольной радиоактивности», Пьер Кюри и Мария Кюри — «За выдающиеся заслуги в совместных исследованиях явлений радиации».
- Химия — Сванте Август Аррениус
- Медицина и физиология — не присуждалась.
- Литература — Бьёрнстьерне Бьёрнсон — «За благородную высокую поэзию, которая отличалась свежестью вдохновения и редкой чистотой духа, а также за эпический и драматический талант».
- Премия мира — Уильям Рандал Кример — «В ознаменование усилий по достижению мира путём арбитража».
См. также
Примечания
- ↑ [www.u-s-history.com/pages/h930.html Hay-Herrán Treaty]. U-s-history.com (18 ноября 1903). Проверено 23 августа 2011. [www.webcitation.org/659x9FtB8 Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 СИЭ т.1 — С.256.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 372.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.14 — С.233.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 91.
- ↑ Ленин Владимир Ильич. Краткая биография / М. 1955 — С. 67.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 455.
Календарь на 1903 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
|
Отрывок, характеризующий 1903 год
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.