1914 год в музыке
Поделись знанием:
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
| 1914 год в музыке | ||
| 1912 — 1913 — 1914 — 1915 — 1916 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1914 году События в театре и События в кино | ||
Содержание
События
- 15 октября — дебют тенора Беньямино Джильи в опере «Джоконда» Амилькаре Понкьелли, город Ровиго[1]
- Первая запись музыки в стиле калипсо сделана в Тринидад и Тобаго[2]
- Первое издание книги Сесиля Форсайта «Orchestration»[3]
Хиты
- «Aba Daba Honeymoon» Артура Коллинза и Байрона Харлана
- «Brindisi» из оперы «Травиата» в исполнении Энрико Карузо и Альмы Глюк
- «Ballin’ the Jack» Оркестра Принца
- «The Little Ford Rambled Right Along» Билли Мюррея
Классическая музыка
- Джон Ольден Карпентер — симфоническая сюита «Приключения в детской коляске»
- Артур де Гриф — концерт для фортепиано № 1 в до-миноре
- Фредерик Делиус — соната для скрипки № 1
- Эрнст фон Донаньи — вариации на тему «Nursery Song»
- Марсель Дюпре — кантата «Психея»
- Джордже Энеску — симфония № 2 в ля-мажоре, опус 17
- Герберт Хауэллс — концерт для фортепиано № 1
- Чарльз Айвз — соната для скрипки № 3
- Николай Метнер — «Соната-баллада», опус 27
- Карл Нильсен — квинтет «Serenata in vano»
- Роджер Куилтер — «Детская увертюра»
- Сергей Прокофьев — концерт для скрипки № 1 в ре-мажоре; цикл из пяти пьес «Сарказмы»; «Гадкий утёнок» для голоса с фортепиано
- Морис Равель — фортепианное трио в ля-миноре
- Макс Регер — вариации и фуга на темы Моцарта
- Ральф Воан-Уильямс — симфония № 2 «Лондонская»
- Антон Веберн — соната для виолончели
Опера
- Жюль Массне — «Клеопатра»
- Анри Рабо — «Маруф, сапожник из Каира»
- Хоакин Турина — «Марго»
- Габриэль фон Вайдич — «Ópium Álmok»
- Риккардо Дзандонаи — «Франческа да Римини»
- Рутланд Боугхтон — «Бессмертный час»
- Игорь Стравинский — «Соловей»
Мюзиклы и ревю
- «Adele» — постановка лондонского Театра Веселья, премьера состоялась 30 мая
- «The Belle of Bond Street» — бродвейская постановка, премьера состоялась 30 марта в Театре Шуберта, было дано 48 представлений
- «Business as Usual» — премьера состоялась 16 ноября в лондонском театре «Ипподром»
- «Chin-Chin» — бродвейский мюзикл, премьера состоялась 20 октября в театре «Глобус», было дано 295 представлений
- «The Earl and the Girl» — возрождение лондонского мюзикла, первое представление — 4 ноября
- «The Girl from Utah» — бродвейская постановка, премьера состоялась в театре «Knickerbocker» 24 августа, было дано 120 представлений
- «The Lilac Domino» — бродвейский мюзикл, премьера состоялась в театре «На 44-й улице» 28 октября, было дано 109 представлений
- «Papa’s Darling» — бродвейский мюзикл
- «The Pretty Mrs Smith» — бродвейский мюзикл, премьера состоялась в театре «Casino» 21 сентября, было дано 48 представлений
- «Szibill» — премьера состоялась 27 февраля в Будапеште
- «Tonight’s The Night» — бродвейская постановка, премьера состоялась в Театре Шуберта 24 декабря, было дано 112 представлений
- «Wars of the World» — бродвейский мюзикл, премьера состоялась в нью-йоркском «Ипподроме» 5 сентября, было дано 229 представлений
- «Watch Your Step» — бродвейская постановка, премьера состоялась в Театре Нью-Амстердам в Нью-Йорке 8 декабря, было дано 175 представлений
- «When Claudia Smiles» — бродвейская постановка, премьера состоялась в театре «На 39-1 улице» 2 февраля, затем, начиная с 23 февраля, представления давались в нью-йоркском Лирическом театре, в общей сложности мюзикл выдержал 112 представлений
Персоналии
Родились
- 10 февраля — Ларри Адлер, джазмен, мастер губной гармоники (ум. 2001)
- 18 февраля — Пи Ви Кинг, исполнитель кантри (ум. 2000)
- 5 марта — Филип Фаркаш, валторнист (ум. 1992)
- 6 марта — Кирилл Кондрашин, дирижёр (ум. 1981)
- 21 марта — Поль Тортелье, виолончелист и композитор (ум. 1990)
- 28 марта — Клара Петрелла, итальянская оперная певица-сопрано (ум. 1987)
- 30 марта — Санни Бой Уильямсон I, блюзмен (ум. 1948)
- 4 апреля — Фрэнсис Лэнгфорд, американская певица и актриса (ум. 2005)
- 9 мая:
- Карло Мария Джулини, дирижёр (ум. 2005)
- Хэнк Сноу, певец кантри (ум. 1999)
- 18 мая — Борис Христов, оперный певец-бас (ум. 1993)
- 26 мая — Зигги Эльман, американский джазовый трубач (ум. 1968)
- 31 мая — Акира Ифукубе, композитор (ум. 2006)
- 1 июня — Герц Давидович Цомык, советский виолончелист, обладатель 1-й премии на Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в Москве за 1933 год (ум. 1981)
- 6 июня — Ирис Дю Пре, пианистка, мать Жаклин и Хиллари Дю Пре (ум. 1985)
- 28 июня — Лестер Флэтт, исполнитель блюграсса (ум. 1979)
- 2 июля — Фредерик Феннелл, дирижёр (ум. 2004)
- 5 июля — Джордж де Годзинский — финский композитор, дирижёр, профессор (с 1985) и пианист (ум. 1994)
- 8 июля — Билли Экстайн, джазовый музыкант и певец (ум. 1993)
- 24 июля — Риккардо Малипьеро, итальянский композитор, пианист и педагог (ум. 2003)
- 26 июля:
- Эрскин Хоукинс, джазовый трубач и бэндлидер (ум. 1993)
- Ральф Блэйн, композитор и певец (ум. 1995)
- 10 августа — Витольд Малцужиньский, польский пианист (ум. 1977)
- 23 августа — Бюлент Тарджан, турецкий композитор (ум. 1991)
- 28 августа — Эйб Оссер, дирижёр и аранжировщик
- 12 сентября — Эдди Ховард, певец (ум. 1963)
- 24 сентября — Анджей Пануфник, композитор (ум. 1991)
- 25 сентября — Роберт Райт, композитор (ум. 2005)
- 7 октября — Альфред Дрейк, певец и актёр (ум. 1992)
- 10 октября — Айвори Джо Хантер, исполнитель ритм-н-блюза и пианист (ум. 1974)
- 15 ноября — Хорхе Болет, пианист и дирижёр (ум. 1990)
- 3 декабря — Ирвинг Файн, композитор (ум. 1962)
- 14 декабря — Розалин Тюрек, пианистка (ум. 2003)
- 23 декабря — Дезидер Кардос, композитор (ум. 1991)
- Точное число неизвестно — Рита Абатци, исполнительница ребетики (ум. 1969)
Скончались
- 5 января — Франсуа Сельер, дирижёр и композитор (род. 1849)
- 23 января — Джордж Джонсон, певец и пионер звукозаписи (род. 1850)
- 1 марта — Тур Аулин, скрипач, дирижёр и композитор (род. 1866)
- 24 марта — Эллен Франц, пианистка и актриса (род. 1839)
- 31 марта — Губерт фон Геркомер, художник, режиссёр и композитор (род. 1849)
- 10 мая:
- Лилиан Нордика, оперная певица-сопрано (род. 1857)
- Эрнст фон Шух, дирижёр (род. 1846)
- 26 июня — Константин Михайлов-Стоян, болгарский оперный певец, оперный режиссёр, педагог и общественный деятель.
- 1 июля — Эдмунд Пэйн, артист, участник мюзиклов (род. 1865)
- 14 июля — Анджей Хлавичка, музыковед (род. 1866)
- 23 июля — Гарри Эванс, дирижёр и композитор (род. 1873)
- 7 августа — Болеслав Дембинский, composer (род. 1833)
- 11 августа — Эмиль Фишер, оперный певец-бас (род. 1838)
- 18 августа — Анна Есипова, пианистка (род. 1851)
- 28 августа — Анатолий Лядов, композитор (род. 1855)
- 3 сентября — Альберик Маньяр, композитор (род. 1865)
- 13 сентября — Роберт Хоуп-Джонс, изобретатель театрального органа (род. 1859)
- 28 октября — Ричард Хейбергер, композитор (род. 1850)
- 9 ноября — Жан-Батист Фор, композитор и оперный певец-баритон (род. 1830)
- 14 декабря — Джованни Сгамбати, композитор (род. 1841)
- 16 декабря — Иван Зайц, композитор (род. 1832)
- 25 декабря — Бернхард Ставенхаген, пианист, композитор и дирижёр (род. 1862)
- Точная дата неизвестна :
- Карл Коллинг, композитор (род. 1831)
- Йохан Амберг, композитор (род. 1846)
См. также
Напишите отзыв о статье "1914 год в музыке"
Примечания
- ↑ Farr, Robert J. [www.musicweb-international.com/classrev/2004/May04/gigli_life.htm A Life In Words And Music] (англ.). Musicweb-international.com. [www.webcitation.org/6ETwFf2pM Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
- ↑ Gittens, Sinclair. [www.nationnews.com/index.php/articles/view/the-origin-of-calypso/ The origin of calypso] (англ.). Nationnews.com (12 August 2010).
- ↑ [openlibrary.org/books/OL177040M/Orchestration Orchestration by Cecil Forsyth] (англ.). Openlibrary.org. [www.webcitation.org/6ETwKFECZ Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
Отрывок, характеризующий 1914 год в музыке
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
