1917 год
Поделись знанием:
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
Годы |
---|
1913 · 1914 · 1915 · 1916 — 1917 — 1918 · 1919 · 1920 · 1921 |
Десятилетия |
1890-е · 1900-е — 1910-е — 1920-е · 1930-е |
Века |
XIX век — XX век — XXI век |
Григорианский календарь | 1917 MCMXVII |
Юлианский календарь | 1916—1917 (с 14 января) |
Юлианский календарь с византийской эрой |
7425—7426 (с 14 сентября) |
От основания Рима | 2669—2670 (с 4 мая) |
Еврейский календарь |
5677—5678 ה'תרע"ז — ה'תרע"ח |
Исламский календарь | 1335—1336 |
Древнеармянский календарь | 4409—4410 (с 11 августа) |
Армянский церковный календарь | 1366 ԹՎ ՌՅԿԶ
|
Китайский календарь | 4613—4614 丙辰 — 丁巳 красный дракон — красная змея |
Эфиопский календарь | 1909 — 1910 |
Древнеиндийский календарь | |
- Викрам-самват | 1973—1974 |
- Шака самват | 1839—1840 |
- Кали-юга | 5018—5019 |
Иранский календарь | 1295—1296 |
Буддийский календарь | 2460 |
Японское летосчисление | 6-й год Тайсё |
1917 (тысяча девятьсот семнадцатый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в понедельник. Это 1917 год нашей эры, 917 год 2 тысячелетия, 17 год XX века, 7 год 2-го десятилетия XX века, 8 год 1910-х годов.
Содержание
События
Январь
- 1 января — на пост президента Никарагуа вступил генерал Эмилиано Чаморро Варгас[1][2].
- 27 января — военный переворот в Коста-Рике. Братья Тиноко свергли президента Альфредо Гонсалеса Флореса (Республиканская партия ), президентом стал Хосе Фредерико Тиноко[3][4].
Февраль
- 1 февраля — Германия объявила неограниченную подводную войну.
- 5 февраля — обнародована новая конституция Мексики[5].
- 13 февраля — политическая стачка в Баку[6].
- 17 февраля — премьер-министр Австралии бывший лейборист Уильям Моррис Хьюз сформировал новый кабинет как лидер Национальной лейбористской партии[7].
- 28 февраля — император Австро-Венгрии Карл I отправил в отставку начальника генерального штаба армии генерал-фельдмаршала графа Франца Конрада фон Гётцендорфа и переместил его на должность командующего Юго-Западным фронтом в Тироле[8].
Март
- 4 марта — Вудро Вильсон вступил в должность президента США на второй срок
- 8 марта — в Российской империи началась Февральская революция.
- 10 марта — Русское бюро ЦК РСДРП(б) призвало рабочих и солдат к активной борьбе с монархией[9].
- 15 марта
- После переговоров с делегатами Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Временный комитет Государственной думы сформировал первый состав Временного правительства России[10].
- Император всероссийский Николай II подписал манифест об отречении в пользу своего брата — великого князя Михаила Александровича[11].
- 16 марта — отказ великого князя Михаила Александровича от принятия престола. В своём ответе на манифест об отречении Николая II великий князь Михаил Александрович написал, что примет верховную власть только в случае, если народ выразит на то свою волю посредством всенародного голосования через своих представителей в Учредительном собрании[12].
- 16—17 марта — избрание Бакинского совета рабочих депутатов[6].
- 18 марта — в Баку создан орган Временного правительства — Исполнительный комитет общественных организаций[6].
- 22 марта — в Тифлисе сформирован Особый Закавказский Комитет — орган Временного правительства по управлению Закавказьем[6].
Апрель
- 6 апреля — президент США Вудро Вильсон объявил войну Германской империи, используя в качестве предлога «телеграмму Циммермана».
- На съезде в Готе создана Независимая социал-демократическая партия Германии.
- 16 апреля — Владимир Ленин вернулся в Петроград из Цюриха[13].
- 16—24 апреля — массовая забастовка в Берлине и других городах Германии.
- 24 апреля — генерал-губернатор Индокитайского союза Альбер Сарро и король Сисаванг Вонг, правитель королевства Луанг Прабанг, подписали Конвенцию о внутреннем административном режиме королевства, регулирующую его подчинённые взаимоотношения с Францией[14].
Май
- 1 мая — министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков направил ноту правительствам стран Антанты о продолжении войны. Содержание ноты спровоцировало правительственный кризис, завершившийся образованием нового состава Временного правительства — первой коалиции с участием социалистов.
- 9 мая — Никарагуа объявила войну Германии и Австро-Венгрии[15].
- 15 мая — в Барнауле произошёл крупный пожар. Его огнём было уничтожено около 60 кварталов.
- 18 мая — между Временным правительством и Исполнительным комитетом Петроградского совета достигнуто соглашение о создании коалиции.
- 30 мая — председатель Югославянского клуба Антон Корошец выступил в австрийском рейхсрате с Майской декларацией с требованием объединения хорватских, сербских и словенских земель Австро-Венгрии в единое демократическое государство[16].
Июнь
- Антивоенные демонстрации рабочих во Франции.
- Стачки и демонстрации в Германии.
- 3 июня — в Лидсе прошла антивоенная конференция рабочих организаций.
- 16 июня — 7 июля — в Петрограде состоялся I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, принявший резолюции о полной поддержке министров-социалистов Временного правительства и продолжении «революционной войны» на принципах отказа от аннексий и контрибуций.
- 29 июня — вступление Греции в войну на стороне Антанты.
Июль
- 1 июля
- Смещён со своего поста президент Китая генерал Ли Юаньхун[17].
- После двухдневной артподготовки началось июньское наступление русских армий Юго-Западного фронта. Закончилось провалом из-за катастрофического падения дисциплины в войсках.
- 14 июля — в соответствии с постановлением Временного Правительства России № 752 был открыт Пермский университет.
- 16 июля — в Петрограде началось подавленное через 2 дня восстание солдат 1-го пулемётного полка, рабочих петроградских заводов, кронштадтских матросов, поддержанных большевиками[18][19].
- 19 июля — принятие германским рейхстагом резолюции о мире «по соглашению».
- 20 июля
- Премьер-министр Сербии Никола Пашич и председатель Югославянского комитета в Лондоне А. Трумбич подписали на греческом острове Керкира Корфскую декларацию об объединении после войны Сербии и югославянских земель Австро-Венгрии в единую конституционную монархию под эгидой династии Карагеоргиевичей[20].
- Временное правительство отдало приказ об аресте В. И. Ленина. Ленин скрылся[13].
- Министр-председатель Временного правительства князь Георгий Львов ушёл в отставку со своего поста. Его место занял Александр Керенский, сохранивший должность военного и морского министра[21].
- 21 июля — Рейхсрат законом предоставил правительству Австро-Венгрии чрезвычайные полномочия[22].
- 21 июля — 10 ноября — операция английских войск у Ипра.
Август
- 3 августа — в Оренбурге открылся I Всекиргизский (Всеказахский) съезд, на котором была создана казахская национальная партия Алаш. Съезд закончил работу 8 августа[23].
- Восстание на кораблях германского флота.
- 8—16 августа — в Петрограде состоялся VI съезд РСДРП(б). Проходил полулегально, в газетах было объявлено только о созыве съезда, но не было указано место его заседаний.
- 10 августа — в Мешхед (Иран) прибыла Британская военная миссия в Туркестане генерала Уилфреда Маллесона, призванная противодействовать возможному немецко-турецкому вторжению в Среднюю Азию в условиях ослабления России[24].
- 11 августа — Черногорский комитет национального освобождения в Париже присоединился к Корфской декларации об образовании после войны единой югославянской монархии[20].
- 14 августа — объявление китайским правительством войны Германии.
- 21 августа — разыскиваемый российскими властями В. И. Ленин из своего укрытия на озере Разлив перебрался в Финляндию под видом кочегара на паровозе[13].
- 27—29 августа — Казанская катастрофа — пожар на Казанском пороховом заводе, приведший к многочисленным разрушениям и жертвам, и уничтоживший огромное количество вооружения и боеприпасов, в том числе более миллиона снарядов и 12 тысяч пулемётов.
- 28 августа — в Лондоне прошла 2-я Конференция социалистов стран Антанты, в которой приняли участие социал-демократы Великобритании, Франции, Бельгии и России (кроме большевиков). Социалисты приняли резолюции в поддержку своих правительств[25].
- 29 августа — 2 сентября — народное восстание в Турине.
Сентябрь
- 3 сентября
- Микробиолог Феликс д’Эрелль объявил об открытии бактериофага.
- Германские войска заняли Ригу. Русская армия беспорядочно отступила на северо-восток к Вендену, теряя артиллерию и обозы.
- 5 сентября — в Баку прошёл митинг протеста против введения смертной казни на фронте и в тылу[6].
- 9 сентября — началось Корниловское выступление.
- 13 сентября — во Франции сформировано правительство во главе с Полем Пенлеве[26].
- 14 сентября — министр-председатель Временного правительства Александр Керенский и министр юстиции Александр Зарудный совершили государственный переворот, подписав Постановление о провозглашении России республикой, узурпировав этим одну из важнейших функций предстоящего Учредительного собрания — принятие решения об установлении той или иной формы правления в России. До этого поступка Керенского в течение 6 месяцев Россия, согласно подписанному 16 марта Великим князем Михаилом Александровичем акту, оставалась монархией с вакантным троном в ожидании волеизъявления народа через Учредительное собрание[27].
- 22 сентября — на оккупированных германскими войсками литовских землях бывшей Российской империи закончено формирование «Летовус тариба» — Литовского совета во главе с Антанасом Сметоной[28].
- 27 сентября — В. И. Ленин направил ЦК РСДРП(б), Петроградскому и Московскому комитетам партии письмо «Большевики должны взять власть»[13].
Октябрь
- 8 октября — Александр Керенский сформировал третье коалиционное правительство.
- 9 октября — султаном Египта стал Ахмед Фуад I, сменивший Хусейна Камиля[29].
- 10 октября — началась всеобщая стачка рабочих Бакинского нефтепромышленного района, продлившаяся до 26 октября[6].
- 12—20 октября — операция «Альбион». ВМФ и сухопутные силы Германии захватиди Моонзундские острова.
- 20 октября — генералом М. В. Алексеевым положено начало Алексеевской организации.
- 23 октября — ЦК РСДРП(б) по докладу В. И. Ленина принял резолюцию о вооружённом восстании[13]. Впервые сформировано Политическое бюро ЦК РСДРП(б)[30].
- 24 октября — 14-я германская и две австро-венгерские армии начали наступление на итальянском фронте и принудили 2-ю и 3-ю итальянские армии к беспорядочному отступлению. Началась битва при Капоретто[31].
- 25 октября — при Петроградском совете создан Военно-революционный комитет[9].
- 31 октября — в битве при Капоретто итальянские армии были отброшены к рубежу реки Тальяменто[31].
Ноябрь
- 2 ноября
- Министр иностранных дел Великобритании Артур Бальфур написал письмо лидеру британских сионистов Уолтеру Ротшильду, в котором было сообщено, что британское правительство «с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа» и приложит все усилия для содействия достижению этой цели.
- Соглашение Лансинга — Исии между США и Японией. США признавали «особые интересы» Японии в Китае, Япония признавала доктрину «открытых дверей»[32].
- 7 ноября — произошла Октябрьская революция, открыт II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Ликвидация Временного правительства[13].
- 8 ноября
- II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов принял Декрет о мире и Декрет о земле. Сформирован Совет Народных Комиссаров во главе с В. И. Лениным[13].
- Отстранён от командования итальянской армией генерал Луиджи Кадорна, обвинённый в поражении при Капоретто[33].
- 9 ноября — итальянская армия при поддержке англо-французских дивизий остановила наступление германской и австро-венгерских армий на рубеже реки Пьяве. Завершилась битва при Капоретто[31].
- 13 ноября
- Премьер-министр Франции Поль Пенлеве получил вотум недоверия в палате депутатов Национального собрания Франции. Через два дня президент Раймон Пуанкаре предложил формирование кабинета 76-летнему Жоржу Клемансо[34].
- В Баку провозглашена советская власть[6].
- 13—19 ноября — всеобщая забастовка рабочих в Финляндии.
- 16 ноября — Жорж Клемансо стал председателем Совета Министров и одновременно военным министром Третьей французской республики. Он заявил о начале «неограниченной войны» как на фронте — с Германией, так и в тылу — с изменой и пацифизмом[26].
- 20 ноября — третий универсал Центральной рады провозгласил о создании Украинской народной республики в составе Российской республики.
- 22 ноября — Совет рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии в Валке провозгласил советскую власть на неоккупированной территории Латвии[35].
- 25 ноября — народные демонстрации в Берлине с требованием мира.
- 26 ноября — в Монреале создана Национальная хоккейная лига.
- 28 ноября — в Тбилиси образован Закавказский комиссариат[36].
- 30 ноября — в России национализирована фабрика товарищества Ликинской мануфактуры А. В. Смирнова во Владимирской губернии — первая национализация промышленного предприятия, осуществлённая советской властью[37].
Декабрь
- 2 декабря — в Софии прошёл митинг солидарности с русской революцией.
- 3 декабря — обращение СНК РСФСР «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока»[6].
- 4 декабря — в Кишинёве по инициативе Молдавской национальной партии образован Совет края — Сфатул Цэрий, орган государственной власти в Бессарабии[38].
- 6 декабря — парламент Финляндии одобрил предложенную правительством Декларацию независимости Финляндии.
- 8 декабря — декретом СНК ликвидирован Крестьянский поземельный банк. Его земли национализированы и розданы крестьянам, крестьянские долги банку в размере 3 310 000 000 рублей аннулированы[39].
- 15 декабря — в Кишинёве провозглашена Молдавская демократическая республика[38].
- 18 декабря — открылся II Общекиргизский (Всеказахский) съезд, провозгласивший Алашскую автономию и сформировавший автономное правительство Алаш-Орду во главе с Алиханом Букейхановым. Съезд закончил работу 26 декабря[23].
- 21 декабря — в составе Наркомата по делам национальностей РСФСР образован Комиссариат по литовским делам во главе с Винцасом Мицкявичюсом-Капсукасом[40].
- 23 декабря — англо-французское соглашение о «сферах действия» в России.
- 24 декабря — Летувос тариба принял декларацию о независимости Литвы, провозгласившую воссоздание Литовского государства и высказавшуюся за установление «вечных, прочных союзнических связей Литовского государства с Германией»[41][40].
- 27 декабря — декретом ВЦИК национализированы все коммерческие банки России и установлена государственная монополия на банковское дело.
- 29 декабря
- В Валмиере собрался 2-й съезд Советов Латвии, который принял закон о конфискации помещичьих имений и сформировал новый Исполком Совета (правительство) во главе с Ф. Розинем. По просьбе съезда российский СНК передал в состав Латвии латгальские уезды Витебской губернии[35].
- СНК РСФСР назначил Степана Шаумяна чрезвычайным комиссаром Кавказа[6].
- 31 декабря — Совет народных комиссаров постановил внести на рассмотрение Всероссийского центрального исполнительного комитета вопрос о признании государственной независимости Финляндской Республики.
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Театр
Напишите отзыв о статье "1917 год"
Литература
Авиация
Общественный транспорт
Метрополитен
Железнодорожный транспорт
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1917 году
Январь
- 17 января — Матео Максимов, цыганский писатель, автор перевода Нового Завета на цыганский язык (ум. в 1999).
- 25 января — Илья Пригожин, физик и химик, лауреат Нобелевской премии по химии 1977 года (ум. в 2003).
Февраль
- 11 февраля
- Сидни Шелдон, американский писатель и сценарист (ум. в 2007).
- Татьяна Ниловна Яблонская, советская художница, народный художник СССР, Герой Украины (ум. в 2005).
Март
- 14 марта — Николай Королёв, советский боксёр, заслуженный мастер спорта СССР (ум. в 1974).
- 18 марта — Анатолий Ильич Васильев, советский и российский живописец (ум. в 1994).
- 22 марта — Ростислав Иванович Вовкушевский, советский и российский живописец (ум. в 2000).
Апрель
- 18 апреля — Георгий Вицин, советский актёр (ум. в 2001).
- 22 апреля — Ивет Шовире, французская балерина (ум. в 2016).
Май
- 3 мая — Джордж Гейнз, американский актёр (ум. в 2016).
- 17 мая — Маевский Дмитрий Иванович, советский живописец (ум. в 1992).
- 29 мая — Джон Кеннеди, 35-й президент США (ум. в 1963).
Июнь
- 5 июня — Жозе Батишта Пиньейру ди Азеведу, премьер-министр Португалии в 1975—1976 годах (ум. в 1983).
- 19 июня — Джошуа Нкомо, один из лидеров борьбы за независимость Южной Родезии и основателей Республики Зимбабве (ум. в 1999).
Июль
- 17 июня — Галина Святославовна Яхонтова, советский живописец и театральный художник (ум. в 1987).
- 15 июля — Нур Мухаммед Тараки — афганский писатель и революционер, лидер Апрельской революции, в результате которой стал председателем Революционного совета (ум. в 1979).
- 22 июля — Адам Малик, индонезийский политик и дипломат, пионер индонезийской журналистики. В разные годы занимал посты вице-президента Индонезии, министра иностранных дел Индонезии, спикера Совета народных представителей, председателя Генеральной Ассамблеи ООН (ум. в 1984).
Август
- 2 августа — Илья Лавров, русский советский писатель (ум. в 1983).
- 18 августа — Журахон Рахмонов, советский актёр театра и кино, заслуженный артист Узбекистана (ум. в 1977).
- 22 августа — Джон Ли Хукер, американский блюзовый певец и гитарист (ум. в 2001).
- 23 августа — Никита Моисеев, учёный в области общей механики и прикладной математики (ум. в 2000).
- 28 августа — Вечеслав Холевац, югославский военный и политик, Народный герой Югославии, 36-й мэр Загреба (ум. 1970).
Сентябрь
- 20 сентября — Абдель Латиф Махмуд аль-Богдади, египетский политический и военный деятель, один из лидеров революции 1952 года, вице-президент Объединённой Арабской Республики и Египта в 1958—1964 годах (ум. 1999).
- 30 сентября — Юрий Петрович Любимов, советский и российский режиссёр, актёр и педагог, народный артист России. (ум. в 2014).
Ноябрь
- 7 ноября — Иосиф Боярский, советский мультипликатор, аниматор, кинематографист (ум. в 2008).
- 11 ноября — Мак Рейнольдс, американский писатель-фантаст (ум. в 1983).
- 19 ноября — Индира Приядаршини Ганди (इन्दिरा गांधी), индийский политический деятель, премьер-министр Индии в 1966—1977 и 1980—1984 годах (ум. в 1984).
Декабрь
- 16 декабря — сэр Артур Кларк, английский писатель, учёный, футуролог и изобретатель (ум. в 2008).
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1917 году
Январь
- 29 января — Ивлин Бэринг, 1-й граф Кромер, английский политический деятель, генеральный консул Великобритании и фактический правитель Египта в 1883—1907 годах (род. 1841).
Март
- 8 марта — Николай Покровский, российский археолог.
Апрель
- 14 апреля — Людвиг Заменгоф, врач и лингвист, создатель эсперанто.
Май
- 25 мая — Максим Богданович, белорусский поэт.
- 30 мая — Юлюс Янонис, литовский поэт и революционер. Тяжело заболев туберкулёзом, покончил с собой, бросившись под поезд.
Октябрь
- 15 октября — Мата Хари, исполнительница экзотических танцев, куртизанка. Расстреляна в Венсене, пригороде Парижа, за шпионаж в пользу Германской империи.
Декабрь
- 17 декабря — Эрнст Леман (р. 1894), российский военный лётчик, ас-истребитель Первой мировой войны.
- 20 декабря — Эрик Кэмпбелл, британский актёр-комик, ставший известным благодаря участию в короткометражных фильмах Чарли Чаплина. Погиб в автомобильной катастрофе.
Нобелевские премии
- По физике: Чарлз Гловер Баркла — «за открытие характеристического рентгеновского излучения элементов».
- По литературе: Карл Адольф Гьеллеруп — «за многообразное поэтическое творчество и возвышенные идеалы»; Хенрик Понтоппидан: «за правдивое описание современной жизни Дании».
- Премия мира: Международный комитет Красного Креста — «за деятельность по улучшению положения военнопленных».
См. также
|
1917 год в Викитеке? |
---|
Примечания
- ↑ www.worldstatesmen.org/Nicaragua.htm (англ.)
- ↑ Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки / М. 1975 — С. 162.
- ↑ [www.worldstatesmen.org/Costa_Rica.html Costa Rica.] (англ.)
- ↑ Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки / М. 1975 — С. 197—198.
- ↑ Альперович М. С. Слёзкин Л. Ю. История Латинской Америки/М.1981 — С.294.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 СИЭ т. 1 — С. 257.
- ↑ СИЭ т.1 — С.91.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 37.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 304.
- ↑ [doc20vek.ru/node/1471 Декларация Временного правительства о его составе и задачах]
- ↑ [rusarchives.ru/statehood/07-12-akt-otrechenie-nikolay-ii.shtml Акт отречения от престола императора Николая II. 2 марта 1917 г]. Виртуальная выставка к 1150-летию зарождения Российской государственности. Федеральное архивное агентство. Портал Архивы России (2012).
- ↑ [rusarchives.ru/statehood/07-14-akt-otrechenie-mihail.shtml Акт непринятия престола великим князем Михаилом Александровичем. 3 марта 1917 г]. Виртуальная выставка к 1150-летию зарождения Российской государственности. Федеральное архивное агентство. Портал Архивы России (2012).
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 296.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса/М.1979 — С.17.
- ↑ Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки/М.1975 — С.163.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 206.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 583.
- ↑ [www.dk1868.ru/statii/kornilov2.htm Цветков В. Ж. Лавр Георгиевич Корнилов.]
- ↑ Александр Рабинович [scepsis.ru/library/id_1502.html Июльское восстание.]
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 223.
- ↑ [rusarchives.ru/statehood/07-23-ukaz-kerensky.shtml Указ Временного правительства Сенату о назначении военного и морского министра А.Ф. Керенского министром-председателем Временного правительства. 7 июля 1917 г]. Виртуальная выставка к 1150-летию зарождения Российской государственности. Федеральное архивное агентство. Портал Архивы России (2012).
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 132.
- ↑ 1 2 СИЭ т. 1 — С. 331.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 508.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 80.
- ↑ 1 2 Антюхина-Московченко В. И. Третья республика во Франции / М. 1986- С. 455.
- ↑ Кручинин А. С. Адмирал Колчак: жизнь, подвиг, память / Андрей Кручинин. — М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2010. — 538, [6]с.: ил. ISBN 978-5-17-063753-9 (АСТ), ISBN 978-5-271-26057-5 (Астрель), ISBN 978-5-421-50191-6 (Полиграфиздат), с. 190.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 557.
- ↑ [www.worldstatesmen.org/Egypt. Worldstatesmen.org. Egypt. (англ.)]
- ↑ СИЭ т. 11 — С. 272.
- ↑ 1 2 3 БСЭ 3-е изд. т. 11 — С. 362.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 148.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 11 — С. 131.
- ↑ Прицкер Д. П. Жорж Клемансо / М. 1983 — С. 203.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд.т. 14 — С. 181.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 9 — С. 297.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 17 — С. 355.
- ↑ 1 2 СИЭ т. 13 — С. 990.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 406.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 535.
- ↑ Таутавичюс А., Юргинис Ю., Ючас М. и др. История Литовской ССР (с древнейших времен до наших дней) / Вильнюс: Мокслас, 1978 — С. 309.
Календарь на 1917 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
|
Отрывок, характеризующий 1917 год
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.