1923 год
Поделись знанием:
документы репресированных
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
| Годы |
|---|
| 1919 · 1920 · 1921 · 1922 — 1923 — 1924 · 1925 · 1926 · 1927 |
| Десятилетия |
| 1900-е · 1910-е — 1920-е — 1930-е · 1940-е |
| Века |
| XIX век — XX век — XXI век |
| Григорианский календарь | 1923 MCMXXIII |
| Юлианский календарь | 1922—1923 (с 14 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7431—7432 (с 14 сентября) |
| От основания Рима | 2675—2676 (с 4 мая) |
| Еврейский календарь |
5683—5684 ה'תרפ"ג — ה'תרפ"ד |
| Исламский календарь | 1341—1342 |
| Древнеармянский календарь | 4415—4416 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1372 ԹՎ ՌՅՀԲ
|
| Китайский календарь | 4619—4620 壬戌 — 癸亥 чёрная собака — чёрная свинья |
| Эфиопский календарь | 1915 — 1916 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 1979—1980 |
| - Шака самват | 1845—1846 |
| - Кали-юга | 5024—5025 |
| Иранский календарь | 1301—1302 |
| Буддийский календарь | 2466 |
| Японское летосчисление | 12-й год Тайсё |
1923 (тысяча девятьсот двадцать третий) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в понедельник. Это 1923 год нашей эры, 923 год 2 тысячелетия, 23 год XX века, 3 год 3-го десятилетия XX века, 4 год 1920-х годов.
Содержание
События
Январь
- 1 января — согласно законодательству США произведения, опубликованные до этой даты, являются общественным достоянием. Произведения, опубликованные позже, могут быть защищены законом об авторских правах. Дата 1 января 1923 года имеет особое значение, и она не может быть отодвинута в законодательстве вплоть до 2019 года.
- 27 января — в Вене прошла 300-тысячная демонстрация рабочих, протестовавших против снижения заработной платы[1].
Февраль
- 4 февраля — после отказа Турции принять условия мирного договора прерваны переговоры на Лозаннской конференции[2].
- 9 февраля — к власти в Австралии приходит коалиция Национальной и Аграрной партий. Новым премьер-министром Австралии становится Стэнли Брюс[3].
Март
- 3 марта — В продажу поступил первый в мире новостной еженедельник — «Тайм».
- 14 марта — Выход первого номера газеты «Растдзинад» (на осетинском языке). Газета выходит и в наши дни (5 номеров в неделю).
- 15 марта — в Париже конференция послов Великобритании, Италии и Японии под председательством члена правительства Франции закрепила Вильнюс и прилегающую часть Литвы за Польшей[4].
Апрель
- 5 апреля — советское Правительство нотой заявляет о непризнании решения парижской конференции послов о закреплении за Польшей Вильнюса и части литовской территории[4].
- 17—25 апреля — XII съезд РКП(б) в Москве.
- 18 апреля — создано спортивное общество Динамо.
- 19 апреля — принята Конституция Египта, провозгласившая страну конституционной монархией с двухпалатным парламентом[5].
- 23 апреля — возобновлены переговоры на Лозаннской конференции[2].
Май
- 8 мая — министр иностранных дел Великобритании Джордж Натаниэл Кёрзон направил правительству СССР меморандум, известный как ультиматум Керзона[6].
- 10 мая — в Лозанне бывшим офицером армии П. Н. Врангеля Морисом Конради застрелен представитель РСФСР, советских Украины и Грузии на Лозаннской конференции Вацлав Воровский[6].
- 11 мая — правительство СССР отвергло ультиматум Керзона. Дипломатическая переписка между двумя правительствами продолжалась до 18 июня[6].
- 29 мая — представители Российского Общества Красного Креста (РОКК) подписали декларацию «О создании Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца». Целью создания союза являлось оказание в мирное время помощи пострадавшим от стихийных бедствий, предупреждение различного рода заболеваний, в военное время — оказание помощи больным и раненым воинам, а также пострадавшему от войны населению; содействие органам здравоохранения в проведении профилактических и санитарно-оздоровительных мероприятий.
- 30 мая — Образована Бурят-Монгольская АССР в составе РСФСР, которая была преобразована в Бурятскую АССР в 1958 году. С 1992 года Бурятия — республика в составе Российской Федерации.
Июнь
- 13 июня — ушёл в отставку президент Китая генерал Ли Юаньхун[7].
- 19 июня — капитулировали остатки белых войск Пепеляева на побережье Охотского моря. Фактическое завершение Гражданской войны в России.
Июль
- 6 июля — ЦИК СССР утвердил первый Герб СССР[8].
- 7 июля — образована Нагорно-Карабахская автономная область в составе Азербайджанской ССР[9].
- 20 июля — в Идальго-дель-Парраль (Мексика) застрелен Панчо Вилья — бывший лидер мексиканской повстанческой армии периода Мексиканской революции[10].
- 24 июля — подписан Лозаннский мирный договор между Турцией и странами Антанты, определивший современные границы Турции, а также конвенция о режиме проливов[2].
- 25 июля — Карельская трудовая коммуна (автономное областное объединение) получила статус автономной республики Карелия в составе РСФСР.
Август
- 1 августа — СССР присоединился к Конвенции о режиме проливов от 24 июля 1923 года[2] (см. Лозаннская конференция).
- 2 августа — скончался президент США Уоррен Гардинг. Новым президентом стал бывший до этого вице-президентом Калвин Кулидж.
- 19 августа
- Открылась Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, проходившая на месте парка им. Горького в Москве. Выставка являлась предшественником ВДНХ.
- Первое советское научно-исследовательское судно, «Персей» вышло в свой первый рейс.
- 28 августа — Реввоенсовет РСФСР преобразован в Революционный военный совет СССР[11].
- 31 августа — захват Италией острова Корфу (Керкира).
Сентябрь
- 1 сентября — на равнине Канто в Японии произошло Великое землетрясение Канто[2].
- 13 сентября — военный переворот в Испании. Установлена диктатура генерала Мигеля Примо де Риверы, который возглавил правительство страны[12].
- 23 сентября — Началось Сентябрьское восстание в Болгарии.
Октябрь
- 8 октября — Письмо Льва Троцкого членам ЦК и ЦКК РКП(б)
- 10 октября — в Москве открылся Конгресс представителей крестьянский организаций мира, на котором учреждён Международный крестьянский совет или Крестьянский интернационал (Крестинтерн)[13].
- 12 октября — скончался президент Никарагуа Диего Чаморро. Его место занял вице-президент Бартоломе Мартинес[14].
- 13 октября — выходит Постановление СНК СССР об организации Соловецкого лагеря принудительных работ.
- 16 октября — Основание Walt Disney Productions (или же The Walt Disney Company).
- 18 октября — Скончался Александр Николаевич Лодыгин — русский электротехник, изобретатель лампы накаливания.
- 21 октября — Состоялся первый полёт самолёта АНТ-1 конструкции А. Н. Туполева
- 23 октября — Началось Гамбургское восстание в Германии.
- 29 октября
- Провозглашена Турецкая Республика.
- Проведена перепись городского населения СССР.
- 31 октября — правительство Польши ввело в стране чрезвычайное положение и военно-полевые суды[15].
Ноябрь
- 5 ноября — в Польше началась всеобщая политическая забастовка[15].
- 6 ноября — началось Краковское восстание в Польше. Прекращено на следующий день[15].
- 8 ноября — нацистский пивной путч в Мюнхене — с целью свержения правительства Баварии. Руководители — генерал Эрих Людендорф и фюрер Национал-социалистической немецкой рабочей партии Адольф Гитлер. Последний арестован и заключён в тюрьму.
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Телевидение
Театр
Напишите отзыв о статье "1923 год"
Литература
Изобразительное искусство СССР
Авиация
Общественный транспорт
Железнодорожный транспорт
Родились
См. также: [[Категория:Родившиеся в 1923 году]]
- 5 января — Лескин Борис Вульфович, советский и американский актёр театра и кино.
- 15 января — Евгений Весник, советский и российский актёр (ум. 2009).
- 30 января — Леонид Иович Гайдай, советский кинорежиссёр (ум. 1993).
- 12 февраля — Франко Дзеффирелли, итальянский режиссёр театра и кино, художник, продюсер и сценарист.
- 24 февраля — Ханс-Йоахим Вайссфлог, обер-лейтенант, немецкий герой времён Второй мировой войны (ум. 1995).
- 24 февраля — Морис Гаррель, французский актёр театра и кино (ум. 2011).
- 24 февраля — Минору Ода, японский учёный, астрофизик, один из основателей космических исследований в Японии (ум. 2001).
- 13 марта — Каревич, Эмиль, польский актёр литовского происхождения.
- 4 апреля — Питер Вон, английский актёр театра и кино.
- 5 апреля — Михаил Александрович Канеев, советский живописец и педагог, заслуженный деятель искусств Российской Федерации (ум. в 1983).
- 10 мая — Гейдар Алиев, советский и азербайджанский политик, президент Азербайджана (ум. 2003).
- 31 мая — Ренье III, князь Монако с 1949 года (ум. 2005).
- 3 июня — Игорь Ростиславович Шафаревич, русский математик, философ и публицист.
- 5 июня — Юрий Станиславович Подляский, советский живописец и график, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, народный художник Российской Федерации (ум. в 1987).
- 6 июля — Войцех Ярузельский, польский политик, президент Польши (ум. в 2014).
- 11 июля — Пайпс, Ричард, американский историк, политик.
- 13 июля — Михаил Пуговкин, советский и российский актёр (ум. 2008).
- 23 июля — Сирил Корнблат, американский писатель-фантаст (ум. 1958).
- 28 июля — Владимир Басов, советский актёр (ум. 1987).
- 30 июля — Дипа Нусантра Айдит, лидер Коммунистической партии Индонезии (уб.1965)
- 2 августа — Шимон Перес, израильский общественный и политический деятель, девятый и двенадцатый премьер-министр Израиля, президент Израиля (2007—2014), лауреат Нобелевской премии мира 1994 года (ум. 2016).
- 1 сентября — Георгий Львович Ратнер, один из основоположников сердечно-сосудистой хирургии в России (ум. 2001).
- 6 сентября — Нада Димич (ум. 1942), югославская партизанка, Народный герой Югославии.
- 15 сентября — Михаил Танич, советский и российский поэт-песенник (ум. 2008).
- 25 сентября — Сэм Риверз, американский джазовый музыкант, композитор и бэнд-лидер (ум. в 2011).
- 26 сентября — Александр Александрович Алов, русский советский режиссёр и кинодраматург, заслуженный деятель искусств РСФСР (ум. 1983).
- 8 октября — Йон Войку, румынский скрипач-виртуоз и дирижёр (ум. 1997).
- 21 октября — Михаил Бушнов, советский и российский актёр театра и кино (ум. в 2014).
- 27 октября — Рой Лихтенштейн, американский художник, творивший в стиле поп-арт (ум. 1997)
- 1 ноября — Гордон Диксон, американский писатель-фантаст (ум. 2001).
- 1 ноября — Сергей Микаэлян, советский и российский актёр.
- 8 ноября — Джек Килби, американский физик, инженер, создатель первой интегральной микросхемы, лауреат Нобелевской премии по физике (ум. 2005).
- 19 декабря — Гордон Джексон, шотландский актёр, обладатель премии Эмми.(ум. 1990).
Скончались
См. также: [[Категория:Умершие в 1923 году]]
- 3 января — Ярослав Гашек, чешский писатель-сатирик.
- 11 января — Константинос I, король Греции в 1913—1917 и 1920—1922 годах (род. 1868).
- 23 марта — Елизавета Николаевна Водовозова, русская детская писательница, педагог, мемуаристка (род. 1844).
- 20 июля — Франсиско (Панчо) Вилья (Доротео Аранго), один из лидеров повстанцев во время Мексиканской революции (род. 1877).
- 2 августа — Уоррен Гардинг (р. 1865), американский политик, 29-й президент США (1921-1923).
- 28 октября — Фёдор Адамович Корш, русский антрепренёр, драматург, переводчик (род. 1852).
- 30 октября — Епископ Никанор, Богородский (единоверческий) викарий Московской епархии, настоятель Никольского единоверческого монастыря.
Нобелевские премии
- Физика — Роберт Эндрюс Милликен — «За эксперименты по определению элементарного электрического заряда и фотоэлектрическому эффекту».
- Химия — Фриц Прегль — «За изобретение метода микроанализа органических веществ».
- Медицина и физиология —
- Литература — Уильям Батлер Йитс — «За вдохновенное поэтическое творчество, передающее в высокохудожественной форме национальный дух».
- Премия мира —
См. также
|
Категория: Документы 1923 года в Викитеке? |
|---|
Примечания
- ↑ СИЭ т.1 — С.132.
- ↑ 1 2 3 4 5 БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 615.
- ↑ СИЭ т.1 — С.91.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 57.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 9 — С. 44.
- ↑ 1 2 3 БСЭ 3-е изд. т. 12 — С. 59.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 583.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 6 — С. 250.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 259.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 67.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 148.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 438.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 406.
- ↑ Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки/М.1975 — С.163.
- ↑ 1 2 3 БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 317.
| Календарь на 1923 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1923 год
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
