1924 год
Поделись знанием:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Годы |
---|
1920 · 1921 · 1922 · 1923 — 1924 — 1925 · 1926 · 1927 · 1928 |
Десятилетия |
1900-е · 1910-е — 1920-е — 1930-е · 1940-е |
Века |
XIX век — XX век — XXI век |
Григорианский календарь | 1924 MCMXXIV |
Юлианский календарь | 1923—1924 (с 14 января) |
Юлианский календарь с византийской эрой |
7432—7433 (с 14 сентября) |
От основания Рима | 2676—2677 (с 4 мая) |
Еврейский календарь |
5684—5685 ה'תרפ"ד — ה'תרפ"ה |
Исламский календарь | 1342—1343 |
Древнеармянский календарь | 4416—4417 (с 11 августа) |
Армянский церковный календарь | 1373 ԹՎ ՌՅՀԳ
|
Китайский календарь | 4620—4621 (с 5 февраля) 癸亥 — 甲子 чёрная свинья — зелёная крыса |
Эфиопский календарь | 1916 — 1917 |
Древнеиндийский календарь | |
- Викрам-самват | 1980—1981 |
- Шака самват | 1846—1847 |
- Кали-юга | 5025—5026 |
Иранский календарь | 1302—1303 |
Буддийский календарь | 2467 |
Японское летосчисление | 13-й год Тайсё |
1924 (тысяча девятьсот двадцать четвёртый) год по григорианскому календарю — високосный год, начинающийся во вторник. Это 1924 год нашей эры, 924 год 2 тысячелетия, 24 год XX века, 4 год 3-го десятилетия XX века, 5 год 1920-х годов.
Содержание
События
- В январе решением ЦК РКСМ был основан журнал Смена как «двухнедельный журнал рабочей молодёжи».
- 1 января — в Москве начат выпуск газеты «Красная звезда»[1].
- 10 января — Британская подводная лодка L-34 затонула в Британском канале (Ла-Манш) — 43 человека погибло.
- 12 января — на парламентских выборах в Египте победила партия Вафд.
- 21 января — Скончался «вождь мирового пролетариата» и главный идеолог большевиков, Председатель Совета народных комиссаров СССР Владимир Ильич Ленин[2].
- 22 января — Джеймс Рамсей Макдональд стал первым премьер-министром — членом Лейбористской партии Великобритании.
- 25 января — открытие зимних Олимпийских игр в Шамони (Франция, Альпы).
- 26 января
- Петроград переименован в Ленинград[3].
- В Москве открылся Второй съезд Советов СССР[4].
- Премьер-министром Египта стал лидер победившей на выборах партии Вафд Саад Заглул.
- 27 января — В. И. Ленин захоронен в Мавзолее, на Красной Площади[5].
- 29 января — В Москве открылся трёхдневный пленум ЦК РКП(б), который принял решение о Ленинском призыве в партию[6].
- 30 января — вечером возобновил работу Второй съезд Советов СССР, прервавший свою работу 27 января в связи с похоронами В. И. Ленина[4].
- 31 января — II съезд Советов СССР утвердил первую Конституцию СССР[4].
- 1 февраля — Великобритания признала СССР.
- 5 февраля — в связи с волной стихийных переименований Президиум ЦИК СССР принял постановление «О воспрещении переименований именем В. И. Ульянова-Ленина без предварительного разрешения Президиума ЦИК СССР»[7]
- 7 февраля — итальянское правительство Бенито Муссолини признало СССР[8].
- 9 февраля — образована Нахичеванская АССР в составе Азербайджанской ССР[9].
- 13 февраля — в СССР образована Юго-Восточная область, будущий Северокавказский край[10].
- 15 февраля — в СССР начался Ленинский призыв в РКП(б)[6].
- 25 февраля — пленум ЦК Бухарской коммунистической партии одобрил инициативу о национальном размежевании в Средней Азии[11].
- 29 февраля — окончательно установлены дипломатические отношения между Австрией и СССР[12].
- 3 марта — Исполнительное бюро ЦК Компартии Хорезма одобрило инициативу о национальном размежевании в Средней Азии[11].
- 10 марта — ЦК Компартии Туркестана одобрил инициативу о национальном размежевании в Средней Азии[11].
- 16 марта — Произошла формальная аннексия Фиуме Италией. Граница между странами прошла по реке Речица. Таким образом, Римский договор отменил действие Рапалльского договора.
- 7 апреля — Правительство республики Фиуме не признало договора и продолжало существовать в изгнании, несмотря на то что международная Лига Наций признала раздел законным 7 апреля 1924 года. Итальянские фашисты торжествовали, хотя их надежды на экономическое процветание города после его воссоединения с Италией не оправдались.
- 1 мая — с завода «Красный путиловец» в Ленинграде выпущен первый трактор советского производства[13].
- 29 мая — опубликовано воззвание патриарха Тихона, в котором он рекомендовал включить в состав епархиальных советов состоявших в группе православного белого духовенства и мирян «Живая Церковь».
- 31 мая — подписано Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между СССР и Китаем. Между странами установлены дипломатические отношения[14]. Китайско-Восточная железная дорога признана совместным советско-китайским коммерческим предприятием[15].
- 10 июня
- В Риме похищен и убит фашистами социалист Джакомо Маттеотти. Убийство вызвало выход оппозиционных партий из парламента[8].
- В ходе восстания в Албании свергнут режим Ахмета Зогу[16].
- 12 июня — Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление О национальном размежевании республик Средней Азии[11].
- 16 июня — в Албании сформировано демократическое правительство епископа Фана Ноли[16].
- 28 июня — Албания установила дипломатические отношения с СССР[16].
- 8 июля — в Москве открылся III Конгресс Профинтерна. Закончился 22 июля[17].
- 12 июля — армия США покинула Доминиканскую республику, оккупированную в 1916 году[18].
- 17 июля — создание Хоккейной Команды Бостон Брюинз
- 1 августа — учреждён единый общесоюзный Орден Красного Знамени.
- 15 сентября — вспыхнуло антирумынское Татарбунарское восстание.
- 16 сентября — чрезвычайная сессия ЦИК Туркестанской АССР одобрила план национально-государственного размежевания в Средней Азии[11].
- 19 сентября — 5-й Всебухарский курултай Советов переименовал Бухарскую Народную Советскую Республику в Бухарскую Социалистическую Советскую Республику[11].
- 20 сентября — 5-й Всебухарский курултай Советов одобрил план национально-государственного размежевания в Средней Азии[11].
- 23 сентября — в Ленинграде произошло сильное наводнение, вода в Неве поднялась до отметки 380 см выше ординара[3].
- 12 октября — создана Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика со столицей в городе Балта[19].
- 14 октября — 2-я сессия ВЦИК приняла решение о реорганизации Туркестанской АССР на отдельные автономии. Образованы Таджикская Автономная Советская Социалистическая Республика (Таджикская АССР) и Кара-Киргизская автономная область[11].
- 17 октября — Юго-Восточная область переименована в Северокавказский край[10].
- 27 октября
- созданы Узбекская Советская Социалистическая Республика и Туркменская Советская Социалистическая Республика. Прекратили своё существование Туркестанская АССР РСФСР, Бухарская Социалистическая Советская Республика и Хорезмская Социалистическая Советская Республика[11].
- 2-я сессия ВЦИК СССР утвердила национальное размежевание в Средней Азии[11].
- 29 октября — 5-й Хорезмский курултай Советов одобрил план национально-государственного размежевания в Средней Азии[11].
- 30 октября — официально расформирована Русская эскадра после признания правительством Франции Советского правительства.
- 4 ноября — президентские выборы в США. Победу одержал действующий президент Калвин Кулидж, ставший до этого президентом после смерти предыдущего президента Уоррена Гардинга. Первые президентские выборы, на которых могли голосовать индейцы США, так как до этого при Кулидже они получили полноправное американское гражданство.
- 7 ноября — в демонстрации на Красной площади в Москве приняли участие 10 первых изготовленных в СССР грузовых автомобилей АМО-Ф-15.
- 8 ноября — в Австрии началась пятидневная забастовка железнодорожников, в которой приняли участие 85 000 человек[12].
- 14 ноября — Екатеринбург переименован в Свердловск.
- 19 ноября — в Каире убит британский генерал-губернатор Судана и командующий армией Египта Ли Стэк[20].
- 22 ноября — Великобритания предъявила Египту ультиматум[20].
- 24 ноября — после того, как британская армия заняла Александрию и напала на египетские войска в Судане, ушло в отставку вафдистское правительство Египта во главе с Саадом Заглулом. Премьер-министром стал Ахмед Зивар[21].
- 26 ноября — 1-й Великий народный хурал Монголии провозгласил Монгольскую Народную Республику и принял её первую конституцию[22].
- 1 декабря — в Эстонии начинается коммунистическое Перводекабрьское восстание.
- 19 декабря — Автономная область немцев Поволжья декретом ВЦИК преобразована в Автономную Советскую Социалистическую Республику немцев Поволжья.
- 24 декабря — переворот в Албании. В ночь на Рождество сторонники Ахмета Зогу свергли демократическое правительство епископа Фана Ноли[16].
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Телевидение
Театр
Напишите отзыв о статье "1924 год"
Литература
Изобразительное искусство СССР
Авиация
Общественный транспорт
Метрополитен
Железнодорожный транспорт
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1924 году
Январь
- 21 января — Бенни Хилл, британский комик (ум. 1992).
Март
- 7 марта — Кобо Абэ, японский писатель (ум. 1993).
- 15 марта — Юрий Васильевич Бондарев, русский советский писатель, Герой Социалистического Труда.
- 22 марта — Осташев, Евгений Ильич, испытатель ракетных и ракетно-космических комплексов, начальник 1-го управления полигона НИИП-5 (Байконур), лауреат Ленинской премии, кандидат технических наук, инженер-подполковник.
Апрель
- 3 апреля — Марлон Брандо, американский актёр (ум. 2004).
- 16 апреля — Генри Манчини, американский кинокомпозитор и дирижёр. Получил за свою музыку 4 приза «Оскар» и 20 «Грэмми» («Розовая пантера», «Большая гонка», «Лунная река», и др.) (ум. 1994).
- 22 апреля — Анатолий Леонидович Наседкин, народный художник Украины (ум. 1994).
- 28 апреля — Донатас Банионис, советский и литовский актёр (ум. 2014).
Май
- 1 мая — Виктор Астафьев, русский писатель (ум. 2001).
- 1 мая — Грегуар Кайибанда, президент Руанды в 1962—1973 годах (ум. 1976).
- 12 мая — Александр Есенин-Вольпин, математик, правозащитник, сын поэта Сергея Александровича Есенина и поэтессы и переводчицы Надежды Давыдовны Вольпин.
- 18 мая — Джино Доне Паро, итальянский революционер-интернационалист.
- 21 мая — Борис Львович Васильев, советский и российский писатель (ум. 2013).
- 22 мая — Шарль Азнавур, французский шансонье и актёр.
- 27 мая (др. данные — 1 января) — Франсиско Маси́ас Нге́ма Бийо́го Ньеге Ндонг — первый президент Экваториальной Гвинеи (ум. 1979).
Июнь
- 9 июня — Георгий Куликов (ум. 1995), актёр театра и кино.
- 12 июня — Буш, Джордж Герберт Уокер, 41-й Президент США (1989—1993).
- 14 июня — Владимир Солоухин, русский советский писатель (ум. 1997).
- 15 июня — Эзер Вейцман, президент Израиля с 1993 по 2000 (ум. 2005).
- 19 июня — Василь Владимирович Быков, белорусский писатель и общественный деятель, участник Великой Отечественной войны (ум. 2003).
- 20 июня — Чет Аткинс (ум. 2001), влиятельный американский гитарист, продюсер и звукорежиссёр.
- 28 июня — Вадим Абрамович Сидур, советский художник и скульптор (ум. 1986).
Июль
- 17 июля — Нина Александровна Алёшина, советский архитектор, проектировщик и строитель наземных и подземных объектов Московского метрополитена.
- 20 июля — Татьяна Михайловна Лиознова, советский кинорежиссёр, народная артистка СССР (ум. 2011).
- 28 июля — Сергей Сергеевич Алексеев, российский правовед (ум. 2013).
Август
- 1 августа — Абдалла, король Саудовской Аравии (ум. 2015).
- 10 августа — Жан-Франсуа Лиотар, французский философ и теоретик литературы (ум. 1998).
Сентябрь
- 12 сентября — Амилкар Кабрал, руководитель борьбы за независимость Гвинеи-Бисау, генеральный секретарь партии ПАИГК (ум. 1973).
- 28 сентября — Марчелло Мастроянни, итальянский актёр (ум. 1996).
- 30 сентября — Труман Капоте, американский писатель (ум. 1984).
Октябрь
- 1 октября — Джимми Картер, 39-й президент США (1977—1981), от Демократической партии.
- 28 октября — Овидий Александрович Горчаков, советский разведчик, писатель и сценарист (ум. 2000).
Ноябрь
- 8 ноября — Дмитрий Язов, советский военачальник, министр обороны СССР, член ГКЧП.
- 10 ноября — Михаил Фёдорович Решетнёв, советский конструктор, академик АН СССР, руководитель разработок космических систем (ум. 1996).
- 25 ноября — Такааки Ёсимото, японский критик, поэт, публицист и философ.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1924 году
- 21 января — Владимир Ульянов (Ленин), лидер ВКП(б) и правитель РСФСР, а затем СССР с 1917 по 1924 годы.
- 17 апреля — Богдо-гэгэн VIII, последний хан Монголии.
- 3 июня — Франц Кафка, чешский философ и писатель.
- 3 августа — Джозеф Конрад, английский писатель польского происхождения (род. 1857).
Нобелевские премии
- Физика — Манне Сигбан — «Открытия и исследования в области рентгеновской спектроскопии».
- Химия — премия не присуждалась.
- Медицина и физиология — Эйнтховен, Виллем — «За открытие механизма электрокардиограммы».
- Литература — Владислав Станислав Реймонт — «За выдающийся национальный эпос — роман „Мужики“».
- Премия мира — премия не присуждалась.
См. также
1924 год в Викитеке? |
Примечания
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.13 — С.328.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 294.
- ↑ 1 2 БСЗ 3-е изд. т. 14 — С. 302.
- ↑ 1 2 3 БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 498.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 298.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 329.
- ↑ Вестник ЦИК СССР, Собрание законов СССР, февраль 1924 года
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 11 — С. 13.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 259.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 314.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 БСЭ 3-е изд. т. 17 — С. 362.
- ↑ 1 2 СИЭ т.1 — С.132.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 14 — С. 305.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 12 — С. 213
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 12 — С. 243.
- ↑ 1 2 3 4 СИЭ т. 1 — С. 350.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 13 — С. 348.
- ↑ БСЭ 3-е изд. Т. 8 — С. 429.
- ↑ БСЭ 3 изд. т. 16 — С. 429.
- ↑ 1 2 Объединённая Арабская Республика / М. 1968 — С. 96.
- ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952года в Египте / М. 1984 — С. 59.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 16 — С. 508.
Календарь на 1924 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
|
Отрывок, характеризующий 1924 год
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».