1948 год в музыке
Поделись знанием:
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
1948 год в музыке | ||
1946 — 1947 — 1948 — 1949 — 1950 | ||
См. также: Другие события в 1948 году События в театре и События в кино |
Эта статья или раздел содержит незавершённый перевод с английского языка. Вы можете помочь проекту, закончив перевод.
|
Содержание
События
- 25 февраля — первый Nice Jazz Festival с Луисом Армстронгом, Стефаном Граппелли, Клодом Лютером, Милтоном Месироу и Джанго Рейнхардтом. Во время фестиваля Сюзи Делер первый раз исполнила песню «C’est si bon»
- В январе 1948 прошло «Совещание Деятелей Советской Музыки» в ЦК ВКП(б) со вступительной речью тов. А. А. Жданова.
- 11 февраля в Правде опубликовано Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) Об опере «Великая дружба» В.Мурадели
- С 19 апреля по 25 апреля 1948 года в Москве в Колонном зале Дома Союзов проходил «Первый Всесоюзный Съезд Советских Композиторов».
- В 1948 году дебютировал в качестве композитора Йонас Кокконен[1].
Выпущенные альбомы
Классическая музыка
- Антейл, Джордж — 5-я Симфония
- Антейл, Джордж — 4-я Скрипичная соната
- Арутюнян, Александр Григорьевич — Кантата о Родине
- Бацевич, Гражина — 3-й Скрипичный концерт
- Бацевич, Гражина — Концерт для струнного оркестра
- Арнольд Бакс — Фортепианный концерт для левой руки
- Блахер, Борис — Великий инквизитор, оратория
- Бриттен, Бенджамин — Опера нищих
- Брайен, Хавергал (Brian, Havergal, также William) — 7-я Симфония
- Булез, Пьер — 2-я Фортепианная соната
- Веллейус, Хеннинг (Wellejus, Henning) — Скрипичный концерт ля минор
- Кабалевский, Дмитрий Борисович — Скрипичный концерт до мажор
- Кейдж, Джон — Suite for Toy Piano (Сюита для детского фортепиано)
- Картер, Эллиотт — Cello Sonata (Виолончельная соната)
- Копланд, Аарон — Red Pony Suite («Сюита красного пони»)
- Копланд, Аарон — Clarinet Concerto (Кларнетовый концерт)
- Крам, Джордж — Alleluja для хора без сопровождения)
- Мартину, Богуслав — 3-й фортепианный концерт
- Мартину, Богуслав — The Strangler (балет)
- Мессиан, Оливье — Cantey-odaya (из Ритмических этюдов)
- Мийо, Дариус — 4-я Симфония
- Мясковский, Николай Яковлевич — 26-я Симфония
- Мясковский, Николай Яковлевич — 2-я виолончельная соната
- Пануфник, Анджей — 1-я Симфония Sinfonia Rustica
- Прокофьев, Сергей Сергеевич — Повесть о настоящем человеке (опера)
- Пуленк, Франсис — Виолончельная соната
- Роусторн, Алан(Rawsthorne, Alan) — 1-й Скрипичный концерт
- Стравинский, Игорь Фёдорович — Mass for Chorus and Double Wind Quintet (Месса)
- Тубин, Эдуард — Концерт для контрабаса с оркестром
- Шёнберг, Арнольд — 3 Folksongs (3 хора — немецкие народные песни), op. 49
- Шеффер, Пьер — Étude aux chemins de fer
- Шостакович, Дмитрий Дмитриевич — 'Из еврейской народной поэзии (вокальный цикл)
- Шостакович, Дмитрий Дмитриевич — Первый скрипичный концерт
- Шуман, Уильям — 6-я Симфония
- Энглунд, Эйнар — 2-я Симфония Blackbird
Опера
- Буркхард, Вилли (Burkhard, Willi) Чёрный паук (Die schwarze Spinne), опера по одноимённому рассказу Е. Гот-хельфа (пост. 1949, Цюрих)
- Демут, Норман (Demuth, Norman) — Le Flambeau
- Вайдич, Габриэль фон (Wayditch, Gabriel von) — начал свою последнюю оперу The Heretics, которую он не закончил полностью, умерев в 1969 г. Однако он успел закончить клавир оперы, которая длится 8,5 часов. Она отмечена в Книге рекордов Гиннесса как самая длинная опера в мире.
Музыкальный театр
- A La Carte Лондонская постановка
- As The Girls Go Постановка на Бродвее
- The Boltons Revue Лондонская постановка
- Caribbean Rhapsody Лондонская постановка
- Down In The Valley Постановка на Бродвее
- High Button Shoes (Jule Styne и Sammy Cahn) — Лондонская постановка
- Inside U.S.A. Постановка на Бродвее
- «Целуй меня, Кэт» Кола Портера (Porter, Cole) — Постановка на Бродвее, 1-е представл. 30 сентября в New Century Theatre; всего 1077 исполнений
- Lend An Ear Постановка на Бродвее
- Look Ma, I'm Dancin'! Постановка на Бродвее
- Love Life Постановка на Бродвее
- Magdalena Постановка на Бродвее
- Make Mine Manhattan Постановка на Бродвее
- Moonshine Постановка в Нью-Хейвене
- My Romance (Sigmund Romberg and Rowland Leigh), 1-е представл. в Shubert Theatre 19 октября, перенесено в Adelphi Theatre 7 декабря; всего 95 исполнений
- Oranges And Lemons Лондонская постановка
- Slings And Arrows Лондонская постановка
- That's The Ticket Постановка на Бродвее
- Where's Charley? Постановка на Бродвее, 1-е представл. 11 октября в St. James Theatre; всего 792 исполнений
Родились
- 7 января — Kenny Loggins
- 8 января — Paul King, Blue Öyster Cult
- 10 января — Donald Fagen, Steely Dan
- 14 января — T-Bone Burnett, record producer, artist
- 15 января — Ronnie Van Zandt, Lynyrd Skynyrd
- 16 января — John Carpenter
- 17 января — Mick Taylor, John Mayall’s Bluesbreakers, The Rolling Stones
- 23 января — Anita Pointer, The Pointer Sisters
- 26 января — Corky Laing, Mountain
- 1 февраля — Рик Джеймс
- 2 февраля — Alan McKay, Earth Wind and Fire
- 4 февраля — Элис Купер (Cooper, Alice — псевдоним; наст. имя Vincent Damon Furnier) рок-певец, хэви метал
- 5 февраля :
- David Denny, Steve Miller Band
- Christopher Guest, actor, musician, Spinal Tap
- 8 февраля — Ron Tyson (The Temptations)
- 19 февраля — Тони Айомми, гитарист Black Sabbath.
- 4 марта — Chris Squire (Yes)
- 5 марта :
- 8 марта — Little Peggy March
- 9 марта :
- 12 марта — James Taylor
- 17 марта — Fran Byrne, Ace
- 22 марта :
- 24 марта — Lee Oskar, War
- 25 марта — Michael Stanley
- 26 марта :
- 28 марта :
- 30 марта — Jim Dandy (Black Oak Arkansas)
- 31 марта — Mick Ralphs (Mott The Hoople, Bad Company)
- 1 апреля :
- 4 апреля :
- 7 апреля — John Oates, Hall and Oates
- 9 апреля :
- 17 апреля — Jan Hammer
- 20 апреля — Craig Frost, Grand Funk Railroad
- 21 апреля — Paul Davis
- 27 апреля — Kate Pierson, The B-52's
- 30 апреля — Wayne Kramer, MC5
- 2 мая — Larry Gatlin
- 5 мая — Bill Ward (барабанщик Black Sabbath)
- 6 мая — Mary MacGregor
- 12 мая — Steve Winwood
- 15 мая — Ино, Брайан (Brian Eno)
- 17 мая — Bill Bruford, Yes, King Crimson
- 19 мая — Tom Scott
- 21 мая — Leo Sayer
- 24 мая — Ernst Jansz, Doe Marr
- 25 мая — Klaus Meine, The Scorpions
- 26 мая — Stevie Nicks, Fleetwood Mac
- 27 мая — Pete Sears, Jefferson Starship
- 31 мая — John Bonham, Led Zeppelin
- 21 июня :
- 22 июня — Todd Rundgren, singer and producer
- 24 июня — Patrick Moraz, Yes, The Moody Blues
- 29 июня — Ian Paice, Deep Purple
- 3 июля — Paul Barrerre, Little Feat
- 4 июля — Jeremy Spencer, Fleetwood Mac
- 7 июля — Larry Rheinhardt, Iron Butterfly
- 12 июля — Walter Egan
- 18 июля — Philip Harris, Ace
- 19 июля — Keith Godchaux, Grateful Dead
- 21 июля — Cat Stevens
- 25 июля — Steve Goodman
- 8 августа — Andy Fairweather-Low, Amen Corner
- 12 августа — Tony Santini, Sha Na Na
- 13 августа — Kathleen Battle
- 16 августа — Barry Hay, Golden Earring
- 19 августа :
- Susan Jacks, pop singer
- Elliot Lurie, Looking Glass
- 20 августа — Robert Plant, Led Zeppelin
- 24 августа — Jean Michel Jarre
- 28 августа — Daniel Seraphine, Chicago
- 3 сентября — Don Brewer, Grand Funk Railroad
- 6 сентября — Claydes Smith, Kool and the Gang
- 11 сентября — John Martyn
- 13 сентября — Nell Carter, US singer and actress
- 16 сентября — Kenny Jones, The Faces, The Who
- 26 сентября — Olivia Newton-John
- 29 сентября — Mark Farner, The Pack, Grand Funk Railroad
- 1 октября — Cub Koda, Brownsville Station
- 10 октября — Cyril Neville, Neville Brothers
- 15 октября — Chris de Burgh
- 28 октября :
- 3 ноября — Лулу (Lulu — псевд.; наст. имя Marie McDonald McLaughlin Lawrie) шотландская певица, автор песен, актриса, модель
- 6 ноября:
- 21 ноября — Lonnie Jordan, War
- 22 ноября — Dennis Larden, Every Mother's Son
- 1 декабря — Eric Bloom, Blue Öyster Cult
- 3 декабря — Ozzy Osbourne, Black Sabbath
- 4 декабря — John Lyon (Southside Johnny)
- 10 декабря — Jessica Cleave, Friends Of Distinction
- 13 декабря :
- 17 декабря — Jim Bonfanti, The Raspberries
- 20 декабря — Stevie Wright, The Easybeats
- 25 декабря — Барбара Мандрелл — кантри-певица
- 28 декабря — Larry Byrom, Steppenwolf
- 31 декабря — Донна Саммер (Donna Summer)
Скончались
- 8 января — Richard Tauber, оперный тенор
- 15 января — Jack Guthrie, популярный певец
- 21 января — Вольф-Феррари, Эрманно, композитор комических опер (родился 1876)
- 26 января — Ignaz Friedman, пианист и композитор
- 21 февраля — Frederic Lamond, пианист
- 21 апреля — Carlos López Buchardo, композитор
- 24 апреля — Manuel Maria Ponce, композитор
- 17 мая
- Olga Samaroff, пианист и музыкальный критик
- Дэвид Эванс, композитор
- 1 июня — José Vianna da Motta, пианист и композитор
- 6 июня — Henrik Lund, lyricist
- 17 июня — Beryl Wallace, singer, dancer and actress
- 10 августа
- Lucille Bogan, blues singer
- Emmy Hennings, cabaret performer
- 20 августа — David John de Lloyd, композитор
- 6 сентября — Mutt Carey, jazz trumpeter
- 12 сентября — Rupert D'Oyly Carte, impresario
- 15 сентября — Vernon Dalhart, US singer
- 10 октября — Mary Eaton, dancer
- 24 октября — Легар, Франц, венгерский композитор и дирижёр.
- 12 ноября — Umberto Giordano, композитор
- 2 декабря — Chano Pozo, percussionist
- 5 декабря — Kerry Mills, US violinist and songwriter
- 22 декабря — Дональд Брайан, актёр, танцор и певец
См. также
Напишите отзыв о статье "1948 год в музыке"
Примечания
- ↑ Музыкальная энциклопедия. Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Т 2. Гондольера — Корсов. 960 стб. с илл. М.: Советская энциклопедия, 1974
Отрывок, характеризующий 1948 год в музыке
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.