195-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всего 195-я стрелковая дивизия формировалась 2 раза. См. список других формирований
195-я стрелковая дивизия
Награды:

Почётные наименования:

«Новомосковская»

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

октябрь 1941

Предшественник:

не имеется

Преемник:

не имеется

Боевой путь

1942: Битва за Воронеж
1942: Среднедонская операция
1943: Ворошиловградская операция (1943)
1943: Изюм-Барвенковская наступательная операция
1943: Донбасская операция (1943)
1943: Днепропетровская операция
1944: Никопольско-Криворожская наступательная операция
1944: Березнеговато-Снигирёвская наступательная операция
1944: Одесская наступательная операция
1944: Ясско-Кишинёвская операция
1944: Болгарская операция

195-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.





История

Формирование

Формирование дивизии начато на территории нынешней Оренбургской области в октябре 1941 года под командованием комбрига Михаила Афанасьевича Романова. В апреле 1942 года передислоцирована в Рязанскую область, где была включена в состав 1-й резервной армии.[1]

Бои под Воронежем

В июле 1942 года дивизия перебрасывается под Воронеж, где под командованием нового командира дивизии полковника Михаила Герасимовича Микеладзе ведет бои на северной окраине города в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции и последующей битвы за Воронеж.[2]

В августе 1942 года после ранения М.Г. Микеладзе командиром дивизии назначается полковник Василий Петрович Каруна.[3]

В сентябре 1942 года дивизия участвует в наступлении 60-й армии[4], после чего в начале октября выводится в Резерв Верховного Главнокомандования, имея в составе менее 4,5 тысячи человек.[5]

Среднедонская операция

Восстановив боеспособность, в ноябре 1942 года дивизия вошла в состав 4-го гвардейского стрелкового корпуса 1-й гвардейской армии, действующей в составе Юго-Западного фронта, и была передислоцирована в район села Верхний Мамон на Среднем Дону. 16 декабря дивизия начала наступление в рамках операции «Малый Сатурн», переправилась через реку Дон и в первый день прорвала первую полосу обороны врага на 3-4 км.[6]

Далее дивизия во взаимодействии с 17-м танковым корпусом наступала более высокими темпами, так, 18 декабря, форсировав реку Богучар, дивизия была уже в 50 км. от Дона, освободив села Рудаевка, Титаревка, Поповка. Сломив сопротивление подразделений 8-й итальянской армии, дивизия быстро продвигалась вперед, к 19 декабря вышла к железной дороге Россошь-Миллерово, на следующий день освободила первые населенные пункты УССР - села Никольское и Морозовка, Меловского района, Ворошиловградской области. Еще двое суток спустя дивизия вышла на важные тыловые коммуникации врага — шоссейные дороги СтаробельскБеловодскЧертково и БеловодскМарковка. Продвижение остановил контрудар противника, фронт дивизии стабилизировался на участке Марковка, Бондаревка, шоссе ЧертковоБеловодск. В конце декабря 1942 года операция «Малый Сатурн» была завершена.[7]

Ворошиловградская операция

В январе 1943 года еще до начала Ворошиловградской операции дивизия продолжила наступление по территории Украины и 23 января в тесном взаимодействии со 183-й танковой бригадой, 106-й стрелковой бригадой, 41-ой гвардейской стрелковой дивизией и 35-й гвардейской стрелковой дивизией освободила город Старобельск[8]. Освобождение Старобельска было отмечено в приказе Верховного Главнокомандующего 25 января 1943 года[9].

28 января дивизия была сосредоточена на рубеже населенный пункт Кременная, станция Кременная неподалеку от реки Северский Донец. 31 января силами дивизии во взаимодействии с 4-м танковым корпусом Кременная была освобождена[10] в ходе начавшейся 29 января Ворошиловградской операции.[11]

Далее, дивизия выдвинулась вслед за вырвавшимися вперед танковыми частями в сторону Славянска через населенные пункты Торское, Ямполь, Закотное. Форсировав Северский Донец, 2 февраля 1943 года дивизия подошла к Славянску и вступила в бои на окраинах города. После ожесточенных боёв 17 февраля 1943 года Славянск был освобожден[10] дивизией при взаимодействии с 57-й и 41-й гвардейскими дивизиями и танковыми частями.[12]

18 февраля 1943 года дивизия была включена в состав 6-го гвардейского стрелкового корпуса 1-й гвардейской армии. После участия в оборонительных боях на рубеже, проходившем через населенные пункты Холодный, Дягово, Доброволье, Галичев, Софиевка, Ивановка, Броды (60—65 километров северо-западнее Красноармейской) и организованного отхода с боями в сторону Балаклеи дивизия с 3 марта заняла оборонительный рубеж западнее Изюма, в большой излучине Северского Донца. На этом рубеже дивизия закрепилась и удерживала его до июля 1943 года. По данным И.Б. Мощанского при отходе была потеряна практически вся артиллерия - в дивизии осталось только одно орудие дивизионной артиллерии[13]. Это подтверждается архивными документами дивизии[14]. С 22 марта 1943 года в командование дивизией вместо В.П. Каруна вступил полковник Яков Семенович Михеенко.[15]

Изюм-Барвенковская наступательная операция

Перед началом Изюм-Барвенковской наступательной операции в июле 1943 года командиром дивизии назначен полковник Александр Михайлович Сучков.[16]

В ночь на 22 июля 1943 года части дивизии форсировали Северский Донец близ сёл Гаражевка и Загородное, где вступили в ожесточенные бои с противником. Дивизия закрепилась и удерживала эти два плацдарма, сковывая силы противника.[17]

27 июля всей 1-й гвардейской армии, в составе которой сражалась дивизия, был отдан приказ закрепиться на достигнутых рубежах и перейти к обороне. Наступательные действия операции имели ограниченный успех прежде всего из-за исключительно тяжелых условий наступления и ожесточенного сопротивления противника. В то же время противник не только был вынужден ввести в бой резервы, но и привлёк часть сил, которые планировалось использовать в наступлении на Курск.[18]

Донбасская наступательная операция

В рамках Донбасской наступательной операции 195-я стрелковая дивизия 7 сентября 1943 года форсировала Северский Донец в районе села Байдаки, вела бои за Меловую гору около села Протопоповка. На третьи сутки дивизии удалось прорвать главную полосу обороны противника за Северским Донцом. К 10 сентября противник закрепился на реке Берека, занял опорные пункты в населенных пунктах Федоровка, совхоз «Новозарецкий», Екатериновка. 14 сентября части дивизии освободили Федоровку и Екатериновку и получили возможность дальше развивать наступление. Далее были освобождены села Миролюбовка, Украинка, Приволье, Доброполь, Красная Балка и другие. Наступление развивалось по направлению к населенному пункту Комсомольское и хутору Ново-Московский и далее к Днепру на новомосковском направлении. 18 сентября дивизия получила приказ о скорейшем овладении Новомосковском.[19]

Перед штурмом Новомосковска дивизия предприняла обходной маневр, нанеся удар не с севера или с северо-востока, откуда его мог ожидать противник, а с востока, через населенные пункты Хощеватка, Орловщина, Знаменка. В ночь на 22 сентября части дивизии вышли к окраине Новомосковска и начали наступление по направлению к центру города. Решительными действиями с активным применением артиллерии в ходе городских боёв и при поддержке авиации 17-й воздушной армии 22 сентября Новомосковск был освобожден.[20]

23 сентября 1043 года 195-я стрелковая дивизия и её командир были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего №23 за освобождение города Новомосковска Днепропетровской области. Этим же приказом дивизии присвоено почетное наименование «Новомосковская».[21]

Днепропетровская операция

В октябре 1943 года перед началом Днепропетровской операции 195-я стрелковая дивизия была включена в состав 46-й армии. 23 октября дивизия выдвинулась к переправе через Днепр в районе населенного пункта Кулеши и сосредоточилась на правом берегу Днепра на Аульском плацдарме в районе сел Сошиновка и Аулы. Вечером 24 октября дивизия начала наступление на Днепродзержинск, планируя, осуществив удар вдоль железной дороги, выйти к южной окраине Днепродзержинска, развернуться на сервер и северо-восток и освободить город.[22]

Утром 25 октября части дивизии завязали уличные бои в Днепродзержинске, начали продвижение через центр города к северным окраинам и к полудню ликвидировали последние очаги сопротивления. В это же время части дивизии препятствовали отступлению противника на юг через шоссе, проходящее через станцию Баглей.[23]

Освободив Днепродзержинск, дивизия покинула город и развивала наступление на юг. К вечеру 25 октября были освобождены населенные пункты Тритузная, Соцгородок, Карнауховские хутора, Тарамское, Сухачевка, Васильевка, Любомировка. Дивизия вышли на рубеж Кринички, Николаевка. Далее дивизия наступала на юго-запад на село Гуляйполе и за 3 дня продвинулась на 40 км. Освободив село, дивизия сделала еще один рывок, и вышла на рубеж СофиевкаПетрова Долина в 75 км юго-западнее Днепродзержинска. 7 декабря 1943 года дивизия получила приказ закрепиться на достигнутом рубеже.[24]

25 октября 1943 года 195-я стрелковая дивизия и её командир были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего №36 за освобождение города Днепродзержинск Днепропетровской области. Этим же приказом дивизия награждена орденом Красного Знамени.[25]

Никопольско-Криворожская наступательная операция

В январе 1944 года дивизия удерживала занятый ранее рубеж и готовилась к новому наступлению. 31 января в составе 34-го стрелкового корпуса дивизия в ходе начавшейся Никопольско-Криворожской наступательной операции прорвала первую полосу обороны на рубеже СофиевкаПетрова Долина и 2 февраля подошла ко второй полосе обороны противника в районе населенного пункта Князь Ивановка. Полки дивизии начали обход Князь Ивановки и вынудили противника начать отход, что позволило уже к вечеру освободить это село. 3 февраля дивизия завязала бои за поселок Водяной и село Елизаветовка и вскоре освободила эти населенные пункты.[26]

7 февраля дивизия вышла к укрепленной полосе обороны на реке Каменка в районе села Златоустовка в 30 км от Кривого Рога. В ночь на 8 февраля дивизия была переведена южнее по реке Каменка в район села Екатериновка, где приостановила продвижение, ожидая пополнения личного и подтягивания отставшей из-за распутицы артиллерии и отражая контрудары врага.[27]

17 февраля дивизия, вновь включенная в состав 6-го гвардейского стрелкового корпуса, вновь начала наступление по направлению к поселкам Бурлацкий и Ново-Марьинский, где встретилась с сильным сопротивлением и контрударами противника. 19 февраля дивизия прорвала основную полосу обороны и освободила населенные пункты Полтавцы, Крыловский, Красино, Ново-Марьинский, Львов. 20 февраля был освобожден поселок Новый Путь. Дивизия развивала наступление на станцию Долгинцево и освободила её 21 февраля.[28]

Непосредственно перед началом штурма Кривого Рога дивизия была вновь передана в состав 34-го стрелкового корпуса и получила задачу форсировать реку Ингулец южнее Кривого Рога и развивать наступление в юго-западном направлении. К концу февраля 1944 года дивизия вышла на рубеж, проходивший вдоль железной дороги в районе станции Антоновка.[29]

Березнеговато-Снигирёвская наступательная операция

1 марта 1944 года дивизия была сосредоточена на юго-восточной окраине освобожденного Кривого Рога. Было произведено доукомплектование и приведение в порядок техники и вооружения. По плану Березнеговато-Снигирёвской наступательной операции после вскрытия обороны противника силами 46-й и 8-й гвардейской армий в прорыв вводилась конно-механизированная группа И.А. Плиева. 195-й стрелковой дивизии была поставлена задача следовать за конно-механизированной группой в постоянной готовности к немедленным боевым действиям в случае контратак противника во фланги или тыл подвижным войскам.[30]

7 марта 1944 года дивизия выдвинулась из Кривого Рога вслед за быстро продвигавшейся к городу Новый Буг конно-механизированной группой через станцию Антоновка, населенные пункты Червоный Яр, Ново-Лазаревка, Михайловка. 10 марта дивизия вошла в населенный пункт Казанка уже на территории Николаевской области.[31]

Конно-механизированная группа И.А. Плиева после освобождения Нового Буга круто повернула на юг и вышла к реке Ингулец южнее Березнеговатого и Снигирёвки, перерезав противнику пути отхода на запад. 13-14 марта 195-я стрелковая дивизия сдерживала контратаки противника из района населенного пункта Баштанка, 15 марта подразделения дивизии освободили села Соколовка, Отрадное и Ново-Георгиевка.[32]

Далее дивизия преследовала прорывающегося к Южному Бугу противника по направлению к Вознесенску. 18 марта она овладела расположенной на подступах к Вознесенску Васельевкой.[33]

19 марта под ударами противника, нанесенными со стороны Вознесенска, дивизия оставила Васельевку и вернула этот населенный пункт под свой контроль 21 марта, после чего продолжила теснить врага на восточном берегу Южного Буга. 23 марта части дивизии вышли к Южному Бугу, к вечеру того же дня заняли село Раково и вышли на окраину села Болгарка.[34]

Вечером 23 марта во время артиллерийского удара противника по Раково погиб командир дивизии полковник Александр Михайлович Сучков. 24 марта к исполнению обязанностей командира дивизии приступил И.Н. Холодов. В тот же день село Болгарка было очищено от противника. Дивизия была передислоцирована в освобожденный[10] Вознесенск, где в ожидании приказа о переходе на правый берег Южного Буга занялась пополнением и ремонтом техники и вооружения.[35]

Одесская наступательная операция

В ходе Одесской наступательной операции 28 марта 1944 года 195-я стрелковая дивизия форсировала Южный Буг в районе Вознесенска и начала наступление. 29 марта она подошла к населенному пункту Мостовое Ляхово в 30 километрах юго-западнее Вознесенска, а 30 марта продвинулась вперед более чем на 60 километров, освободив десятки селений.[36]

Далее дивизия наступала по направлению к станции Раздельная. 30 марта противник, активно применяя авиацию и артиллерию, попытался остановить наступление на рубеже реки Тилигул, однако в ночь на 1 апреля подразделения дивизии форсировали реку и продолжили движение вперед. Следующую попытку остановить продвижение дивизии противник предпринял в населенных пунктах Шевченково и Нейково, однако части дивизии обошли эти населенные пункты и заставили противника начать отход.[37]

3 апреля дивизия вышла на спешно укрепленный противником рубеж реки Малый Куяльник. В ночь на 4 апреля дивизия форсировала реку в районе населенного пункта Шарово и продолжила продвижение по направлению к станции Раздельной, штурм которой уже начала конно-механизированная группа генерала Плиева и 10-я гвардейская воздушно-десантная дивизия.[38]

5 апреля дивизия выдвинулась со стороны Понятовки по маршруту поселок Раздельная, Бурга, станция Кучурган с целью выхода на рубеж поселок Котовского - Чебручевский - Страссбург. В ходе наступления дивизия в тот же день вступила в бои и овладела Павловкой и станцией Кучурган. 6-7 апреля бои за Павловку и станцию Кучурган продолжились, населенные пункты переходили из рук в руки, окончательно они были очищены от войск противника 8 апреля 1944 года.[39]

8 апреля 195-я стрелковая дивизия начала наступление к Днестру по направлению к рубежу прибрежный сел Слободзея Русская, Чобручи (левобережное). 10 апреля дивизия освободила прибрежное село Варваровка. 11 апреля было освобождены села Слободзея Русская и Чобручи, в тот же день и дивизия форсировала Днестр, захватив плацдарм, получивший название Кицканский.[40]

В течение апреля 1943 года дивизия вела упорные бои за удержание и расширения Кицканского плацдарма. С 28 апреля в командование 195-й стрелковой дивизией вступил полковник Иван Сергеевич Шапкин. 1 мая 1944 года дивизия была выведена во второй эшелон армии, вернулась на левый берег Днестра и расположилась под Тирасполем для пополнения и подготовки к новым боям, занявшей три с половиной месяца.[41]

Ясско-Кишинёвская операция

В ночь на 18 августа 1944 года дивизия была вновь выдвинута на Кицканский плацдарм. 20 августа, в день начала Ясско-Кишинёвской операции дивизия начала наступление по направлению к населенному пункту Ермоклия. После ожесточенных боёв 21 августа 1944 года Ермоклия была освобождена. После этого 195-я стрелковая дивизия начала преследование отступающего противника в направлении районного центра Комрат, продвигаясь 21-23 августа на 30-40 км за сутки.[42]

23 августа соединились войска 2-го и 3-го Украинского фронтов. 195-й стрелковой дивизии была поставлена задача укрепить внутреннее кольцо окружения на рубеже СаратеньКугурлуй, который дивизия и заняла 24 августа 1944 года. 25-26 августа дивизия в ходе ожесточенных боёв в районе селений Саратень, Орак, Чадыр, Минжир сдерживала попытки частей противника вырваться из окружения.[43]

27-28 августа начали окруженные войска противника начали массово сдаваться в плен. 28 августа дивизия сосредоточилась в районе населенного пункта Томай. 7 сентября 1944 года 195-я стрелковая дивизия была передислоцирована в город Кагул.[44]

Болгарская операция

9 сентября 1944 года в ходе Болгарской операции 195-я стрелковая дивизия переправилась через Дунай и начала продвижение по территории Румынии в направлении на Принчипиле-Михай. 13 сентября дивизия пересекла румыно-болгарскую границу. Болгарская армия не оказывала сопротивления и дивизия передвигалась походными колоннами. В конце сентября дивизия стала лагерем к югу от города Сливена. 15 октября дивизия была включена в 66-й стрелковый корпус и передислоцирована в район города Нова Загора, где располагалась до окончания войны.[45]

В составе действующей армии

В составе действующей армии с 09.07.1942 по 03.10.1942, с 21.11.1942 по 09.05.1945.[46]

Полное название

195-я Новомосковская Краснознаменная стрелковая дивизия

Состав

  • 564-й стрелковый полк
  • 573-й стрелковый полк
  • 604-й стрелковый полк
  • 475-й артиллерийский полк
  • 41-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 330-я разведывательная рота
  • 362-й саперный батальон
  • 564-й отдельный батальон связи (564, 1571 отдельная рота связи)
  • 18-й медико-санитарный батальон
  • 502-я отдельная рота химзащиты
  • 253-я автотранспортная рота
  • 422-я полевая хлебопекарня
  • 887-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 1677-я полевая почтовая станция
  • 1078-я полевая касса Госбанка[46]

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус (группа) Примечания
01.01.1942 года Южно-Уральский ВО - - -
01.02.1942 года Южно-Уральский ВО - - -
01.03.1942 года Уральский и Южно-Уральский ВО - - -
01.04.1942 года Южно-Уральский ВО - - -
01.05.1942 года Московский ВО - - -
01.06.1942 года Резерв ставки ВГК 1 резервная армия - -
01.07.1942 года Резерв ставки ВГК 3 резервная армия - -
01.08.1942 года Воронежский фронт 60 армия - -
01.09.1942 года Воронежский фронт 60 армия - -
01.10.1942 года Воронежский фронт 60 армия - -
01.11.1942 года Резерв ставки ВГК 4 резервная армия 4 гв. СК -
01.12.1942 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 4 гв. СК -
01.01.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 4 гв. СК -
01.02.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 4 гв. СК -
01.03.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 6 гв. СК -
01.04.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 6 гв. СК -
01.05.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 6 гв. СК -
01.06.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия - -
01.07.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 6 гв. СК -
01.08.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 4 гв. СК -
01.09.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия 6 гв. СК -
01.10.1943 года Юго-Западный фронт 1-я гвардейская армия - -
01.11.1943 года 3-й Украинский фронт 46-я армия 34 СК -
01.12.1943 года 3-й Украинский фронт 46-я армия 34 СК -
01.01.1944 года ? - - -
01.02.1944 года 3-й Украинский фронт 46-я армия 34 СК -
01.03.1944 года 3-й Украинский фронт 46-я армия 31 гв. СК -
01.04.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.05.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.06.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.07.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.08.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.09.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.10.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 6 гв. СК -
01.11.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 66 СК -
01.12.1944 года 3-й Украинский фронт 37-я армия 66 СК -
01.01.1945 года - 37-я отдельная армия 66 СК -
01.02.1945 года - 37-я отдельная армия 66 СК -
01.03.1945 года - 37-я отдельная армия 66 СК -
01.04.1945 года - 37-я отдельная армия 66 СК -
01.05.1945 года - 37-я отдельная армия 66 СК -

Командиры

[47]

Отличившиеся воины дивизии

Награды и наименования

Награда (наименование) Дата За что получена
Новомосковская 23.09.1943 За успешные боевые действия по освобождению города Новомосковска Днепропетровской области[21]
Орден Красного Знамени 25.10.1943 За освобождение города Днепродзержинска[25]

Память

  • В честь дивизии названа [wikimapia.org/street/1236481/ru/ул-195-й-Стрелковой-Дивизии улица] в Новомосковске Днепропетровской области.
  • В Воронеже в МБОУ СОШ № 39 создан [xn--36-bmcdjok.xn--p1ai/museums/the-urban-district-of-voronezh/229/ Музей 195-й Новомосковской Краснознаменной стрелковой дивизии].
  • В Москве в ГБОУ СОШ №1499 (СП №2) создан [co1499sv-new.mskobr.ru/common_edu/shkola_352/obrazovanie/shkol_nye_muzei/shkol_nyj_muzej_boevoj_put_195-oj_novomoskovskoj_strelkovoj_divizii/ Школьный музей "Боевой путь 195-ой Новомосковской стрелковой дивизии"].

Напишите отзыв о статье "195-я стрелковая дивизия (2-го формирования)"

Примечания

  1. Вылиток, Лескин, 1979, с. 5-8.
  2. Вылиток, Лескин, 1979, с. 11-22.
  3. Вылиток, Лескин, 1979, с. 22.
  4. Казаков, 1971, с. 125-127.
  5. Вылиток, Лескин, 1979, с. 24-26.
  6. Вылиток, Лескин, 1979, с. 27-37.
  7. Вылиток, Лескин, 1979, с. 40-44.
  8. Вылиток, Лескин, 1979, с. 49-55.
  9. Приказы ВГК, 1975, с. 13.
  10. 1 2 3 Освобождение городов, 1985.
  11. Вылиток, Лескин, 1979, с. 59-63.
  12. Вылиток, Лескин, 1979, с. 64-71.
  13. Мощанский, 2009, с. 121.
  14. Донесение 195 сд 28.03.1943, проект "Память народа", с. 4.
  15. Вылиток, Лескин, 1979, с. 72-83.
  16. Вылиток, Лескин, 1979, с. 83.
  17. Вылиток, Лескин, 1979, с. 84-87.
  18. Ершов, 1973, с. 110-117.
  19. Вылиток, Лескин, 1979, с. 88-98.
  20. Вылиток, Лескин, 1979, с. 98-104.
  21. 1 2 Приказы ВГК, 1975, с. 47-48.
  22. Вылиток, Лескин, 1979, с. 110-114.
  23. Вылиток, Лескин, 1979, с. 115-121.
  24. Вылиток, Лескин, 1979, с. 123-124.
  25. 1 2 Приказы ВГК, 1975, с. 65-66.
  26. Вылиток, Лескин, 1979, с. 125-130.
  27. Вылиток, Лескин, 1979, с. 131-132.
  28. Вылиток, Лескин, 1979, с. 132-138.
  29. Вылиток, Лескин, 1979, с. 139-140.
  30. Вылиток, Лескин, 1979, с. 140-141.
  31. Вылиток, Лескин, 1979, с. 141.
  32. Вылиток, Лескин, 1979, с. 141-143.
  33. Вылиток, Лескин, 1979, с. 143-145.
  34. Вылиток, Лескин, 1979, с. 146-151.
  35. Вылиток, Лескин, 1979, с. 151-153.
  36. Вылиток, Лескин, 1979, с. 155-157.
  37. Вылиток, Лескин, 1979, с. 157-159.
  38. Вылиток, Лескин, 1979, с. 159-161.
  39. Вылиток, Лескин, 1979, с. 161-168.
  40. Вылиток, Лескин, 1979, с. 168-172.
  41. Вылиток, Лескин, 1979, с. 172-174.
  42. Вылиток, Лескин, 1979, с. 176-183.
  43. Вылиток, Лескин, 1979, с. 184-193.
  44. Вылиток, Лескин, 1979, с. 193-195.
  45. Вылиток, Лескин, 1979, с. 196-199.
  46. 1 2 Состав 195 сд, проект "Боевые действия Красной армии в ВОВ".
  47. Карточка 195 сд, проект "Память народа".

Литература

  1. Вылиток В.С., Лескин С.Ф. [personalhistory.ru/papers/195sd.htm Новомосковская Краснознаменная. Боевой путь 195-й Новомосковской Краснознаменной стрелковой дивизии]. — М.: Воениздат, 1979. — 200 с. — 35 000 экз. — ISBN 7-8983-7509-5.
  2. [grachev62.narod.ru/stalin/orders/ Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза]. — М.: Воениздат, 1975. — С. 13, 47-48, 65-66. — 598 с. — 50 000 экз.
  3. Казаков М. И. Над картой былых сражений. — М.: Воениздат, 1971. — С. 125-127. — 288 с. — 65 000 экз.
  4. М.Л.Дударенко, Ю.Г.Перечнев, В.Т.Елисеев и др. [www.soldat.ru/spravka/freedom/ Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941–1945»]. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с.
  5. А.Г. Ершов. Освобождение Донбасса. — М.: Воениздат, 1973. — 240 с. — 40 000 экз.
  6. И.Б. Мощанский. [www.e-reading.club/book.php?book=1004754 Превратности стратегии]. — М.: Вече, 2009. — 160 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-9533-4190-5.
  7. А.К. Блажей. В армейском штабе. — М.: Воениздат, 1967. — 256 с. — 75 000 экз.

Ссылки

  1. [pamyat-naroda.ru/warunit/195+%D1%81%D0%B4/ Карточка 195 стрелковой дивизии]. Портал "Память народа". Проверено 16 мая 2016. [www.webcitation.org/6hY1eIlQg Архивировано из первоисточника 16 мая 2016].
  2. [bdsa.ru/strelkovye-divizii/5233-195-strelkovaya-diviziya-2-formirovaniya Состав 195 стрелковой дивизии]. Проект BDSA.RU - Боевые действия Красной армии в ВОВ. Проверено 19 мая 2016. [www.webcitation.org/6hbhNvVdV Архивировано из первоисточника 19 мая 2016].
  3. [pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=153006292 Боевое донесение штаба 195 сд 28.03.1943]. Портал "Память народа". Проверено 26 мая 2016.


Отрывок, характеризующий 195-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.