1959 год
Поделись знанием:
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
| Годы |
|---|
| 1955 · 1956 · 1957 · 1958 — 1959 — 1960 · 1961 · 1962 · 1963 |
| Десятилетия |
| 1930-е · 1940-е — 1950-е — 1960-е · 1970-е |
| Века |
| XIX век — XX век — XXI век |
| Григорианский календарь | 1959 MCMLIX |
| Юлианский календарь | 1958—1959 (с 14 января) |
| Юлианский календарь с византийской эрой |
7467—7468 (с 14 сентября) |
| От основания Рима | 2711—2712 (с 4 мая) |
| Еврейский календарь |
5719—5720 ה'תשי"ט — ה'תש"ך |
| Исламский календарь | 1378—1379 |
| Древнеармянский календарь | 4451—4452 (с 11 августа) |
| Армянский церковный календарь | 1408 ԹՎ ՌՆԸ
|
| Китайский календарь | 4655—4656 (с 8 февраля) 戊戌 — 己亥 жёлтая собака — жёлтая свинья |
| Эфиопский календарь | 1951 — 1952 |
| Древнеиндийский календарь | |
| - Викрам-самват | 2015—2016 |
| - Шака самват | 1881—1882 |
| - Кали-юга | 5060—5061 |
| Иранский календарь | 1337—1338 |
| Буддийский календарь | 2502 |
| Японское летосчисление | 34-й год Сёва |
1959 (тысяча девятьсот пятьдесят девятый) год по григорианскому календарю — невисокосный год, начинающийся в четверг. Это 1959 год нашей эры, 959 год 2 тысячелетия, 59 год XX века, 9 год 6-го десятилетия XX века, 10 год 1950-х годов.
Содержание
События
Январь
- 1 января — в ходе Кубинской революции во главе с Фиделем Кастро свергнут диктатор Рубен Фульхенсио Батиста. По приказу генерала Кантильо сформирована хунта во главе с Карлосом Пьедрой. Повстанческие части Эрнесто Че Гевары заняли город Санта-Клара[1].
- 2 января
- Повстанческая армия вошла в Гавану. На пост президента Кубы назначен Мануэль Уррутиа[1].
- Запуск первой автоматической межпланетной станции «Луна-1» и пролёт её на расстоянии 5—6 тысяч км от лунной поверхности. 4 января межпланетная станция стала первым искусственным спутником Солнца[2]. Первый в мире космический зонд.
- 3 января — Аляска стала 49-м штатом США.
- 4 января — на Кубе арестован генерал Эулохио Кантильо — глава хунты, принявшей власть от Батисты[3].
- 8 января —
- Шарль де Голль провозглашён президентом Пятой республики. Премьер-министром становится Мишель Дебре.
- Фидель Кастро прибыл в Гавану[1].
- 10 января — СССР признал Революционное правительство Кубы[4].
- 12 января — на требованию правительства Фуи Сананикона созвана чрезвычайная сессия Национального собрания Лаоса, которое предоставило правительству чрезвычайные полномочия сроком на один год[5].
- 18 января — Катастрофа Ил-14 под Сталинградом — крупнейшая в Волгоградской (на тот момент — Сталинградской) области.
- Воронежский радиозавод начал выпускать первый в СССР массовый транзисторный приёмник — «Атмосфера».
Февраль
- 1 февраля — гибель тургруппы Дятлова[6].
- 3 февраля
- Новый президент Кубы Мануэль Уррутиа назначил лидера повстанцев Фиделя Кастро главнокомандующим вооружёнными силами[1].
- В авиакатастрофе у Клир-Лейк (Айова) погибли рок-музыканты Бадди Холли, Ричи Валенс и Биг Боппер.
- Катастрофа L-188 в Нью-Йорке.
- 8 февраля — на Кубе в качестве временной конституции принят Основной закон, действовавший до 1976 года[7].
- 11 февраля — премьер-министр Лаоса Фуи Сананикон на пресс-конференции заявляет о выполнении всех обязательств по Женевским соглашениям 1954 года[8].
- 13 февраля — на пост президента Венесуэлы вступил Ромуло Бетанкур[9].
- 16 февраля — подал в отставку премьер-министр Кубы Хосе Миро Кардона. На его место назначен Фидель Кастро[1].
- 17 февраля — разбился самолёт с правительственной делегацией Турции, летевшей в Лондон. Погибли 15 турецких политиков, премьер-министр Турции Аднан Мендерес чудом уцелел
- 17 февраля — запуск метеоспутника «Авангард-2» — первого метеоспутника, выведенного на орбиту.
- 19 февраля
- 28 февраля — подписан Консульский договор между СССР и Австрией[11].
- 28 февраля — 1 марта Чемпионат мира по конькобежному спорту в классическом многоборье среди женщин 1959 года в Свердловске.
Март
- 5 марта
- Холодная война: В Анкаре послы США и Ирана подписали военное соглашение между двумя странами, предусматривавшее расширение военного сотрудничества и право использование иранской территории вооружёнными силами США[12].
- В Анкаре подписано военное соглашение между США и Пакистаном, предусматривавшее право ввода армии США на пакистанскую территорию[13].
- В Анкаре подписано военное соглашение между США и Турцией, предусматривавшее расширение военного сотрудничества и право использование турецкой территории вооружёнными силами США[14].
- 6 марта — в Ираке началось панарабистское восстание в Мосуле. Подавлено 9 марта.
- 9 марта — появилась детская игрушка Барбара Миллисент Робертс, всемирно известная как «Барби».
- 17 марта — восстановлены дипломатические отношения между СССР и Австралией, разорванные в 1954 году[15].
- 24 марта — Ирак вышел из Багдадского пакта[16].
- 28 марта — утверждён новый Устав Академии наук СССР, содержавший положение о том, что Академия «активно участвует в построении коммунистического общества в СССР, помогает делу защиты социалистических завоеваний трудящихся»[17].
Апрель
- 10 апреля — наследный принц Акихито, старший сын императора Японии Хирохито, нарушив традиции императорской семьи, женился на дочери президента мукомольной компании «Ниссин» Сёда Митико[18].
- 23 апреля — в УССР создан Союз журналистов Украины
- 27 апреля — сессия Всекитайского собрания народных представителей освободила Мао Цзэдуна от обязанностей Председателя КНР. Новым Председателем Китайской Народной Республики избран Лю Шаоци[19][20].
Май
- 11 мая — королевская армия Лаоса блокировала сформированные из членов Патриотического фронта Лаоса батальоны в провинции Луангпхабанг и в Долине Кувшинов. Батальон в Долине Кувшинов сумел уйти в джунгли[21].
- 12 мая — Катастрофа Vickers Viscount в Чейсе.
- 17 мая — на Кубе Фидель Кастро подписал закон об аграрной реформе[1].
- 19 мая — окружённый в лаосской провинции Луангпхабанг батальон ПФЛ ночью с 18 мая прорвал оборону королевских войск и ушёл в джунгли. Полиция блокирует здание ЦК ПФЛ и дома его лидеров, запрещена газета фронта «Лео Хаксат»[21].
- 22 мая — министр иностранных дел Лаоса Кампан Панья, находящийся с визитом в Сайгоне, заявляет, что Лаос просит помощи в борьбе с коммунизмом у блока СЕАТО и других заинтересованных стран. В тот же день госсекретарь министерства обороны Лаоса Фуми Носаван вылетел в Бангкок, где обсудил с премьер-министром Таиланда маршалом Саритом Танаратом вопросы военного сотрудничества[22].
- 25 мая — в Каире советские специалисты передают правительству ОАР проект Асуанской плотины
- 27 мая — во Вьентьян для обсуждения вопроса о военном союзе двух стран прибыл министр иностранных дел Таиланда Танат Коман. Таиланд разрешает транзит оружия из США в Лаос[22].
- 29 мая — лидер СССР Н. С. Хрущёв начал свой последний визит в Албанию, продлившийся до 4 июня. 30 мая было подписано совместное заявление партийно-правительственных делегаций двух стран[23].
- 30 мая — последние британские войска покинули Ирак, оставив Хаббанию и Шуайбу[24].
Июнь
- 2 июня — по распоряжению генерала Насутиона в Индонезии запрещена всякая политическая деятельность[25].
- 6 июня — Руслан Абдулгани вылетел в Японию, чтобы просить президента Индонезии Сукарно срочно вернуться в страну[25].
- 10 июня — двенадцать моделей под руководством Ива Сен-Лорана, который возглавлял Дом Dior в тот период, прилетели в Москву c коллекцией верхней женской одежды[26].
- 16 июня — в Москве открылась Выставка достижений народного хозяйства СССР[27].
- 25 июня — в Лаосе состоялся первый съезд Комитета защиты национальных интересов, подтвердивший решение бороться с коммунистическим влиянием в стране[22].
- 26 июня — Катастрофа L-1649 под Миланом.
- 28 июня — правительство Лаоса на специальном заседании приняло решение об аресте руководителей Патриотического фронта Лаоса и предании их суду «за подрыв внутренней и внешней безопасности государства». Арестованы принц Суфанувонг и другие руководители ПФЛ[22].
- 29 июня — президент Индонезии Сукарно прервал двухмесячную зарубежную поездку и вернулся в Джакарту[25].
Июль
- 5 июля — в Индонезии декретом президента Сукарно восстановлено действие конституции 1945 года и распущено Учредительное собрание[28].
- 9 июля — ушло в отставку правительство Индонезии во главе с Джуандой. Новый кабинет сформировал сам президент Сукарно. Пост премьер-министра упразднён, Джуанда занял пост первого министра[29].
- 12 июля — визит императора Эфиопии Хайле Селассие в Москву.
- 14 июля — министр обороны КНР маршал Пэн Дэхуай направил Председателю ЦК КПК Мао Цзэдуну письмо с резкой критикой его политических и экономических инициатив и обвинениями в «единоличном стиле руководства»[30].
- 18 июля — президент Кубы Мануэль Уррутиа обвинён революционерами во главе с Фиделем Кастро в действиях «близких к государственной измене» и подал в отставку. Новым президентом стал Освальдо Дортикос Торрадо, министром вооружённых сил — Рауль Кастро, президентом Национального банка — Эрнесто Че Гевара[1].
- 20 июля — в Санникелли (Либерия) лидеры Гвинеи Ахмед Секу Туре, Либерии Уильям Табмен и Ганы Кваме Нкрума провозгласили принципы создания Сообщества независимых африканских государств
- 23 июля — опубликовано франко-лаосское коммюнике, в котором сообщалось, что королевское правительство Лаоса решило просить США направить в страну военных советников в дополнение к французскому персоналу[31].
- 25 июля — В Москве, в Сокольниках, прошла первая Американская промышленная выставка, которую открыли лидер СССР Н. С. Хрущёв и вице-президент США Р. Никсон. Советские граждане, посетившие выставку, впервые получили возможность увидеть своими глазами последние разработки бытовой техники (стиральные, посудомоечные машины, печи СВЧ), попробовать Пепси-Колу и гамбургеры, и т. д. Там же Хрущёв впервые пообещал Америке показать «кузькину мать»[32].
- 26 июля — на кораблях Плавучего измерительного комплекса Минобороны СССР (Тихоокеанская океанографическая экспедиция ТОГЭ-4) торжественно подняты Военно-морские флаги. Корабли «Сибирь», «Сучан», «Сахалин» и «Чукотка» начали готовиться к переходу на Камчатку.
- 27 июля — выходит постановление Совета Министров СССР № 876 о снижении пенсий военным и членам их семей
- 29 июля — в лаосской провинции Пхонгсали в ночь на 30 июля произошли столкновения с королевской армией, ставшие началом нового военного противостояния властей с Патриотическим фронтом Лаоса[33].
- 31 июля — президент Индии Раджендра Прасад сместил правившее с 1957 года коммунистическое правительство штата Керала во главе с главным министром Намбудирипадом и ввёл в штате прямое президентское правление[34].
Август
- 1 августа — королевское правительство Лаоса ввело чрезвычайное положение в провинциях Пхонгсали, Хуапхан, Сиангкхуанг, Кхаммуан и Саваннакхет. Министру национальной обороны дана полная свобода действий в подавлении повстанческого движения[33].
- 12 августа — министр иностранных дел Лаоса Кампан Панья заявил, что в случае ухудшения ситуации в стране королевское правительство попросит ввести в Лаос войска ООН[35].
- 13 августа
- 18 августа — МИД СССР выступило с официальным заявлением и возложило ответственность за возникший в Лаосе кризис на правительство Фуи Сананикона, потребовало прекратить вмешательство США и вернуться к выполнению соглашений по урегулированию и национальному примирению[35].
- 22 августа — правительство Лаоса приняло решение о призыве в армию и о создании корпуса сельской милиции для борьбы с силами Патриотического фронта Лаоса[36].
- 17 августа — президент Индонезии Сукарно провозгласил Политический манифест («Манипол»), определивший пять принципов развития страны, в том числе «индонезийский социализм» и «направляемую демократию»[37].
- 25 августа — президент США Дуайт Эйзенхауэр заявляет, что США удовлетворили просьбу правительства Лаоса о дополнительной помощи в борьбе с повстанческим движением[36].
Сентябрь
- 4 сентября — королевское правительство Лаоса направило в ООН жалобу, в которой обвинило Демократическую Республику Вьетнам в агрессии и потребовало вмешательства ООН вплоть до посылки в страну международных сил[35].
- 7 сентября — Совет Безопасности ООН поддержал жалобу Лаоса на Демократическую Республику Вьетнам и сформировал подкомитет для проведения расследования событий в Лаосе. СССР голосует против и не признаёт законность создания подкомитета ООН по Лаосу[38].
- 10 сентября — Патриотический фронт Лаоса осудил решения Совета Безопасности ООН по Лаосу и заявил о решимости вести переговоры по урегулированию с королевским правительством[38].
- 12 сентября — автоматическая межпланетная станция «Луна-2» впервые в мире совершила перелёт на другое небесное тело и 14 сентября доставила вымпелы с изображением Государственного герба СССР на поверхность Луны[2][39].
- 14 сентября — заявление Советского правительства с осуждением планов использования войск стран СЕАТО и США в Лаосе[38].
- В США вступил в действие антирабочий закон Лэндрама — Гриффина.
- 15-28 сентября — первый официальный визит Никиты Сергеевича Хрущёва в США. Хрущёв был самым первым руководителем СССР, посетившим Соединённые Штаты.
- 16 сентября — президент Франции генерал Шарль де Голль выступил с заявлением по алжирскому вопросу и признал право Алжира на самоопределение[40].
- 29 сентября — Катастрофа L-188 под Буффало.
Октябрь
- 6 октября — без церемонии открытия начал свою работу «Кармелит», первый на Ближнем Востоке метрополитен (Хайфа, Израиль).
- 7 октября
- Автоматическая межпланетная станция «Луна-3» впервые в мире сфотографировала обратную сторону Луны. Это было первым опытом изучения другого небесного тела с передачей его изображения с борта космического аппарата[2].
- Советским зенитно-ракетным комплексом С-75 «Двина» в районе Пекина над территорией Китайской Народной Республики был сбит тайваньский самолёт-разведчик Martin B-57 Canberra. Первое боевое применение ЗРК С-75[41].
- 8 октября — парламентские выборы в Великобритании.
- 21 октября — маршал Абдель Хаким Амер назначен представителем президента ОАР Г. А. Насера в Сирийском районе с правом издания декретов и полного контроля над деятельностью районных властей[42].
- 23 октября — Катастрофа Ил-14 во Внукове.
- 28 октября — на Кубе исчез самолёт, на котором летел начальник главного штаба армии, известный революционер, команданте Камило Сьенфуэгос[43].
- 29 октября — скончался первый король единого Лаоса Сисаванг Вонг. На престол вступил его сын, регент королевства, наследный принц Шри Саванг Ваттхана[44].
Ноябрь
- 1 ноября
- В Ленинграде в особняке Дервиза на Английской набережной открыт первый в СССР Дворец бракосочетания.
- В Гвинее запрещены любые земельные сделки без санкции государства[45].
- 12 ноября — в Вашингтоне подписан Договор о дружбе и торговле между США и Пакистаном[13].
- 16 ноября
- Над Мексиканским заливом исчез самолёт Douglas DC-7B компании National Airlines с 42 людьми на борту. Были обнаружены отдельные обломки и несколько тел, но сам самолёт найден не был.
- Катастрофа Ан-10 во Львове.
- 20 ноября — правительство Австрии парафировало Конвенцию о создании Европейской ассоциации свободной торговли («Рынок семи»)[11].
Декабрь
- 1 декабря — подписан международный договор об Антарктике.
- 4 декабря
- Британские власти отменили чрезвычайное положение на Кипре[46].
- В Минске открыт Литературный музей Якуба Коласа.
- 13 декабря
- Президентские выборы на Кипре. Президентом избран архиепископ Макариос III, вице-президентом представитель турецкой общины острова Ф. Кучук[46].
- Катастрофа Ил-14 под Байсуном.
- 17 декабря
- Образованы Ракетные войска стратегического назначения России в качестве самостоятельного вида Вооружённых сил.
- Катастрофа Ли-2 в Вильнюсе.
- 20 декабря — парафирован договор о передаче Австрийским нефтяным управлением компаниям США и Великобритании части капиталов национализированной нефтяной промышленности Австрии[11].
- 25 декабря — после безуспешной попытки премьер-министра Лаоса Фуи Сананикона избавится от влияния правого Комитета защиты национальных интересов генерал Фуми Носаван вывел на улицы Вьентьяна танки и армейские части. Резиденция премьер-министра окружена патрулями жандармерии и Фуи Сананикон вынужден подать в отставку[47].
- 28 декабря — премьер-министром Лаоса назначен Катай Сасорит, однако он скоропостижно скончался в ночь на 29 декабря[47].
- 30 декабря — ночью на 31 декабря в Лаосе произошёл второй военный переворот. Власть перешла к Революционному совету, сформированному из членов Комитета защиты национальных интересов и представителей армейского командования. Обеспечение порядка в стране взяло на себя Верховное командование во главе с начальником генерального штаба генералом Уаном Раттикуном[48].
- 31 декабря — сессия Национального собрания Демократической Республики Вьетнам приняла новую Конституцию страны[49].
Без точных дат
- Компания IBM создаёт серию мейнфреймов 7000 — первых транзисторных компьютеров для крупных компаний.
- В туристическом походе по Северному Уралу (СССР), приуроченном к XXI Съезду КПСС, при невыясненных обстоятельствах погибла группа туристов.
- На вооружение Советской Армии принят автомат АКМ.
- Всемирный год беженца (резолюция ООН 1285 (XIII)[50]) Первый международный год ООН был объявлен Генеральной Ассамблеей ООН в 1959 году. В своей резолюции 1285 (XIII) Генеральная Ассамблея «рассмотрела предложение об установлении Всемирного года беженца, начиная с июня 1959 года».
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Телевидение
Театр
Напишите отзыв о статье "1959 год"
Литература
Изобразительное искусство СССР
Авиация
Общественный транспорт
Метрополитен
Железнодорожный транспорт
Персоны года
Человек года по версии журнала Time — Дуайт Эйзенхауэр, президент США.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1959 году
Январь
- 3 января — Фёдор Юрчихин, русский космонавт.
- 12 января — Пер Гессле, шведский певец, музыкант. Солист группы Roxette.
Февраль
- 19 февраля — Анатолий Демьяненко, советский футболист, защитник.
- 22 февраля — Кайл МакЛоклен, актёр, режиссёр.
- 23 февраля — Борис Токарев, советский и российский киноактёр. Актёр и режиссёр дубляжа.
- 24 февраля — Александр Михайлович Белостенный, советский баскетболист, олимпийский чемпион, чемпион мира и Европы (ум. 2010).
- 24 февраля — Владимир Викторович Горянский, украинский актёр и телеведущий, Народный артист Украины.
- 25 февраля — Алексей Балабанов (ум. 2013), российский кинорежиссёр («Груз 200», «Морфий», «Про уродов и людей», «Мне не больно», «Брат», «Брат 2», «Война», «Жмурки»)
Март
- 5 марта — Марианна Цой, писательница, музыкальный продюсер, вдова рок-музыканта Виктора Цоя (ум. 2005).
- 14 марта — Олег Сакмаров, советский и российский рок-музыкант.
- 18 марта — Люк Бессон, французский кинорежиссёр.
- 21 марта — Вадим Ананьев, солист Ансамбля песни и пляски Российской армии имени А. В. Александрова.
- 23 марта — Кэтрин Кинер, актриса, продюсер.
- 27 марта — Иван Саввиди, российский бизнесмен, депутат Государственной Думы России.
Апрель
- 2 апреля — Дэвид Фрэнкел, режиссёр, сценарист
- 6 апреля — Виктор Сарайкин, советский, российский и украинский актёр театра и кино, заслуженный артист России, народный артист Украины.
- 10 апреля — Брайан Сетцер, американский музыкант.
- 15 апреля — Эмма Томпсон, английская актриса, сценарист, обладательница двух «Оскаров».
- 16 апреля — Майкл Рид Барратт, американский врач и астронавт НАСА.
- 21 апреля — Абдулла Ямин, президент Мальдивской республики с 2013 года.
- 22 апреля — Александр Тютрюмов, российский актёр театра и кино, предприниматель. Одна из известных ролей — роль подполковника милиции Егорова в телесериале «Убойная сила».
- 27 апреля — Марина Левтова (ум. 2000), советская и российская актриса театра и кино.
Май
- 12 мая — Винг Реймз, актёр, продюсер, сценарист.
- 15 мая — Эндрю Элдрич, основатель группы Sisters of Mercy.
Июнь
- 2 июня — Армен Абрамян, депутат парламента Армении.
- 11 июня — Хью Лори, британский актёр.
- 22 июня — Владимир Шахрин, российский рок-музыкант, лидер группы «Чайф».
Июль
- 11 июля — Тобиас Моретти, австрийский актёр,, режиссёр, музыкант.
- 14 июля — Петер Ангерер, западногерманский биатлонист, олимпийский чемпион 1984 года.
- 16 июля — Александр Черницкий, писатель-публицист, автор более 30 книг для детей и взрослых.
- 25 июля — Фёдор Черенков, советский футболист.
- 26 июля — Кевин Спейси, американский актёр, двукратный лауреат премии «Оскар».
- 29 июля — Борис Репетур, телеведущий, актёр театра и кино, голос многих российских телепрограмм и реклам.
Август
- 10 августа — Розанна Аркетт, американская актриса.
- 10 августа — Вячеслав Дёгтев, писатель, лауреат премии имени Андрея Платонова, финалист национального конкурса «Бестселлер-2003».
- 23 августа — Алексей Широпаев, российский публицист, поэт, националист, неоязычник.
Сентябрь
- 9 сентября — Ольга Варшавер, переводчик художественной литературы с английского языка.
- 14 сентября — Мортен Харкет, Норвегия, вокалист норвежской группы a-ha.
- 20 сентября — Сергей Попов, гитарист групп Мастер и Ария.
- 21 сентября — Виктор Вержбицкий, российский актёр.
- 26 сентября — Илья Кормильцев, российский поэт, переводчик с английского, итальянского, польского и французского языков, музыкальный и литературный критик (ум. 2007).
Октябрь
- 6 октября — Андрей Хуторской, Россия, педагог, учёный, автор дидактической эвристики — теории и технологии развития одарённости.
- 9 октября — Борис Немцов, российский политик (ум. 2015).
- 18 октября — Сергей Доренко, российский журналист, радиоведущий.
- 21 октября — Кен Ватанабе, японский актёр телевидения и кино.
Ноябрь
- 14 ноября — Дмитрий Дибров, российский журналист, телевизионный ведущий и музыкант.
- 20 ноября — Янг, Шон, киноактриса
- 26 ноября — Балахнин, Сергей Николаевич, советский и российский футболист, с 10 августа 2015 года является тренером сборной России.
- 30 ноября — Лариса Вербицкая, советский и российский диктор и телеведущая. Заслуженная артистка России (2004).
Декабрь
- 1 декабря — Гарик Сукачёв, российский музыкант, поэт, композитор, актёр, режиссёр, лидер групп «Бригада-С» (1986—1994) и «Неприкасаемые».
- 7 декабря — Сергей Мазаев, советский и российский актёр, музыкант, певец, солист группы Моральный Кодекс.
- 31 декабря — Барон Вака, композитор и президент Науру.
- 31 декабря — Вэл Эдвард Килмер, актёр, продюсер, режиссёр.
Скончались
См. также: [[Категория:Умершие в 1959 году]]
- 7 января — Лавренёв, Борис Андреевич, русский писатель.
- 3 февраля — Бадди Холли, американский певец, автор песен и пионер рок-н-ролла (погиб в авиакатастрофе).
- 24 февраля — Альфред Агач (фр. Alfred Agache) (род. 1875), французский архитектор-градостроитель, социолог, автор генеральных планов Рио-де-Жанейро, ряда других бразильских городов, Канберры[51][52].
- 15 марта — Шалва Николаевич Дадиани, грузинский актёр, писатель, драматург, общественный деятель, переводчик, народный артист Грузинской ССР.
- 17 марта — Галактион Васильевич Табидзе, грузинский поэт, народный поэт Грузинской ССР.
- 22 марта — Константин Поцхверашвили, грузинский композитор, дирижёр, музыковед.
- 30 марта — Даниил Леонидович Андреев (р. 1906), русский поэт-мистик, автор «Розы Мира».
- 17 апреля — Борис Николаевич Ширяев (р. 1887), русский писатель, прозаик «второй волны» изгнания.
- 19 апреля — Александр Дехтерёв, русский педагог, писатель, архиепископ Виленский и Литовский.
- 14 мая — Иван Николаевич Перестиани (р. 13 апреля 1870), актёр и режиссёр русского и советского немого и звукового кино.
- 7 июня — Пятрас Вайчюнас, литовский поэт и драматург.
- 17 августа — Карел Куттельвашер (р. 1916), чехословацкий лётчик-ас Второй мировой войны.
- 3 октября — [tmn13.ucoz.ru/index/0-43 Аваева Надежда Михайловна] — пианистка, уроженка города Темников. Родилась в 1870 году.
- 15 октября — Степан Бандера, руководитель Организации украинских националистов.
- 30 октября — Джим Моллисон (р. 1905), шотландский лётчик, пионер авиации.
Нобелевские премии
- Физика — Эмилио Джино Сегре и Оуэн Чемберлен — «За открытие антипротона».
- Химия — Ярослав Гейровский — «За открытие и развитие полярографических методов анализа».
- Медицина и физиология — Северо Очоа и Артур Корнберг — «За открытие механизмов биосинтеза РНК и ДНК».
- Литература — Сальваторе Квазимодо — «За лирическую поэзию, которая с классической живостью выражает трагический опыт нашего времени».
- Премия мира — Филип Ноэль-Бейкер — «Как крупнейший специалист по разоружению».
См. также
|
1959 год в Викитеке? |
|---|
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Латинская Америка. Энциклопедический справочник т. 2 / М. 1982 — С. 107.
- ↑ 1 2 3 Советская программа исследований Луны — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ Ежегодник БСЭ. 1959 / М. 1959 — С. 299.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.13 — С.533.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 130.
- ↑ [murders.ru/Dyatloff_group_1.html Murders]
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.13 — С.529.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 131.
- ↑ Ежегодник БСЭ 1959 / М. 1959 — С. 228.
- ↑ Капица М. С. Малетин Н. П. Сукарно / М. 1980 — С. 163.
- ↑ 1 2 3 СИЭ т.1 — С.133.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 450.
- ↑ 1 2 СИЭ т. 1 — С. 455.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 457.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 90.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 10 — С. 397.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 293.
- ↑ Кто есть кто в мировой политике / М. 1990 — С. 17.
- ↑ www.worldstatesmen.org/China.html (англ.)
- ↑ Ежегодник БСЭ. 1959 / М. 1959 — С. 284.
- ↑ 1 2 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 132.
- ↑ 1 2 3 4 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 133.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 351.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т.10 — С. 396.
- ↑ 1 2 3 Капица М. С. Малетин Н. П. Сукарно / М. 1980 — С. 164.
- ↑ [www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/21776_dior_v_sssr_vizit_1959_goda Dior в СССР — визит 1959 года.]
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 546.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 10 с. 239.
- ↑ Капица М. С. Малетин Н. П. Сукарно / М. 1980 — С. 166.
- ↑ КНР. Краткий исторический очерк. М/1980 — С.75.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 134.
- ↑ Виктор Суходрев: Не всё золото, что молчит.
- ↑ 1 2 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 135.
- ↑ Насенко Ю. П. Республика Индия/М.1960 — С.15.
- ↑ 1 2 3 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 139.
- ↑ 1 2 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 136.
- ↑ БСЭ т. 10 3-е изд. с. 245.
- ↑ 1 2 3 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 140.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 15 — С. 62.
- ↑ СИЭ т. 1 — С. 397.
- ↑ [pvo.guns.ru/combat/first_s-75.htm Первое боевое применение ЗРК С-75]. Журнал "Армия" Министерства Обороны Беларуси. Вестник ПВО. Проверено 26 ноября 2011. [www.webcitation.org/659x3NFfg Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
- ↑ Ежегодник БСЭ. 1960 / М. 1960 — С. 320.
- ↑ Латинская Америка. Энциклопедический справочник / М. Советская энциклопедия, 1982 — С. 463.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 142.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 6 — С. 165.
- ↑ 1 2 БСЭ 3-е изд. т. 12 — С. 150.
- ↑ 1 2 Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 143.
- ↑ Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса / М. 1979 — С. 144.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 5 — С. 586.
- ↑ [daccess-ods.un.org/access.nsf/Get?OpenAgent&DS=A/RES/1285%20(XIII)&Lang=R Резолюция 1285 (XIII)]. Проверено 8 марта 2010. [www.webcitation.org/61AGwFshx Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ viaf.org/viaf/206999657/
- ↑ [design29.naa.gov.au/agache/index.aspx Donat-Alfred Agache | No. 4]
| Календарь на 1959 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 1959 год
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
