1964 год
Поделись знанием:
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
Годы |
---|
1960 · 1961 · 1962 · 1963 — 1964 — 1965 · 1966 · 1967 · 1968 |
Десятилетия |
1940-е · 1950-е — 1960-е — 1970-е · 1980-е |
Века |
XIX век — XX век — XXI век |
Григорианский календарь | 1964 MCMLXIV |
Юлианский календарь | 1963—1964 (с 14 января) |
Юлианский календарь с византийской эрой |
7472—7473 (с 14 сентября) |
От основания Рима | 2716—2717 (с 4 мая) |
Еврейский календарь |
5724—5725 ה'תשכ"ד — ה'תשכ"ה |
Исламский календарь | 1383—1384 |
Древнеармянский календарь | 4456—4457 (с 11 августа) |
Армянский церковный календарь | 1413 ԹՎ ՌՆԺԳ
|
Китайский календарь | 4660—4661 (с 13 февраля) 癸卯 — 甲辰 чёрный кролик — зелёный дракон |
Эфиопский календарь | 1956 — 1957 |
Древнеиндийский календарь | |
- Викрам-самват | 2020—2021 |
- Шака самват | 1886—1887 |
- Кали-юга | 5065—5066 |
Иранский календарь | 1342—1343 |
Буддийский календарь | 2507 |
Японское летосчисление | 39-й год Сёва |
1964 (тысяча девятьсот шестьдесят четвёртый) год по григорианскому календарю — високосный год, начинающийся в среду. Это 1964 год нашей эры, 964 год 2 тысячелетия, 64 год XX века, 4 год 7-го десятилетия XX века, 5 год 1960-х годов.
Содержание
События
Январь
- 1 января
- в Камеруне введена метрическая система мер и весов[1].
- получение внутреннего самоуправления британской колонией Британский Гондурас[2].
- 4 января — президент Йеменской Арабской Республики Абдалла ас-Салляль вернулся из Каира в Сану в сопровождении египетских руководителей маршала Абдель Хакима Амера и Анвара Садата[3].
- 5 января — на референдуме в Дагомее принята новая конституция страны, отменившая президентскую республику и однопартийную систему.
- 8 января
- президент Йеменской Арабской Республики маршал Абдалла ас-Салляль издал декрет «Об организации власти в ЙАР», выполнивший роль временной конституции[3].
- получение внутреннего самоуправления британской колонией Багамские острова[2].
- 9 января — расстрел американскими войсками и полицией патриотической демонстрации в Панаме[4].
- 12 января — революция в султанате Занзибар. Султан Джамшид Абд Аллах свергнут, к власти пришла партия Афро-Ширази. 18 января провозглашена Народная Республика Занзибара и Пембы, сформирован Революционный совет во главе с Абейдом Каруме[5][2].
- 13 января — король Саудовской Аравии Сауд ибн Абдель Азиз ас-Сауд, несмотря на противоречия с Египтом и с республиканским режимом в Северном Йемене, прибыл в Каир на Первую конференцию глав арабских стран (13—16 января)[6][7].
- 16 января
- Иордания признала республиканский режим в Северном Йемене после встречи президента ЙАР Абдаллы ас-Салляля и короля Иордании Хусейна в Каире[6].
- премьера мюзикла «Хелло, Долли!» на Бродвее.
- 19 января — всеобщие выборы в Дагомее.
- 20 января — новым премьер-министром Ливии назначен Махмуд аль-Мунтасер (до 20 марта 1965 года)[8][9].
- 23 января — формирование в Северной Родезии нового правительства, возглавляемого премьер-министром Кеннетом Каундой[10].
- 25 января — на пост президента Дагомеи вступил Суру Миган Апити.
- 28 января — получение внутреннего самоуправления британской колонией Северная Родезия[2].
- 29 января — открытие IX Зимних Олимпийских игр в Инсбруке (Австрия); продолжались до 9 февраля[11].
- 30 января — военный переворот в Южном Вьетнаме. К власти пришёл командующий 1-м корпусом генерал Нгуен Кхань[10].
Февраль
- 2 февраля — муниципальные выборы в Республике Конго[12].
- 7 февраля — образована Кашкадарьинская область Узбекской ССР[13].
- 10 февраля — премьер-министром Йеменской Арабской Республики назначен Хасан аль-Амри, сменивший Абдул Рахмана аль-Арьяни.
- 16 февраля — парламентские выборы в Греции.
- 18 февраля — в Габоне молодые офицеры во главе с лейтенантом Даниэлем Мбене свергли президента Леона Мба.
- 19 февраля — парашютные части армии Франции по приказу президента де Голля осуществили операцию «Либревиль» и возвратили к власти в Габоне президента Леона Мба.
- 22 февраля — премьера фильма «Живые и мёртвые».
- 25 февраля — Катастрофа DC-8 под Новым Орлеаном.
- 27 февраля — спущен на воду мезоскаф «Огюст Пикар», первый в мире туристический подводный аппарат, совершивший 1100 погружений в Женевское озеро.
Март
- 1 марта — Катастрофа L-049 на озере Тахо.
- 3 марта — раскол в правящей партии Боливии Националистическое революционное движение. Из неё вышла группировка вице-президента страны Хуана Лечина Окендо, создавшая Левую национальную революционную партию[14].
- 4 марта — после межобщинных столкновений на Кипре Совет Безопасности ООН направил на остров войска ООН[15].
- 6 марта — смерть короля Греции Павла I (его преемником на престоле стал Константин II)[10].
- 7 марта — генерал Рене Баррьентос объявлен официальным кандидатом на пост вице-президента Боливии на выборах мая 1964 года[16].
- 8 марта — власти Народной Республики Занзибара и Пембы заявили о национализации всей земли и курсе на социализм.
- 10 марта — первый тур выборов в Национальное собрание Египта[17].
- 19 марта — второй тур выборов в Национальное собрание Египта[17].
- 21 марта — подписан договор О дружбе между СССР и Йеменской Арабской Республикой[18].
- 25 марта — президент Египта Гамаль Абдель Насер провозгласил новую Конституционную декларацию (временную конституцию) Объединённой Арабской Республики. Отменены конституция ОАР 1958 года и Конституционная декларация 1962 года, страна провозглашена «демократическим социалистическим государством»[19]. Формирование правительства Египта поручено председателю Исполнительного совета ОАР Али Сабри[20].
- 28 марта — введение в Бирме однопартийной системы: по закону «О защите национальной солидарности» распускались все политические партии, кроме Партии бирманской социалистической программы[21].
Апрель
- 1 апреля — военный переворот в Бразилии. Свергнут президент Жуан Гуларт, известный своим независимым курсом. 11 апреля новым президентом стал маршал Умберту ди Аленкар Кастелу Бранку[22].
- 4 апреля — вступил в силу Союз об экономическом единстве Египта, Ирака, Иордании, Сирии и Кувейта. Создан Совет экономического единства[23].
- 8 апреля — старт беспилотного космического корабля «Джемини-1» (США), приземление 12 апреля[24].
- 13 апреля — Катастрофа Ан-8 под Кировабадом.
- 16 апреля — лидеру СССР Н. С. Хрущёву в связи с 70-летием присвоено звание Героя Советского Союза.
- 19 апреля — командир военного гарнизона Вьентьяна генерал Купрасит Абхай захватил власть в Лаосе. Создан Революционный совет, глава правительства национального единства Суванна Фума арестован[25].
- 22 апреля — обмен в Берлине британского агента Гревилла Винна на советского разведчика Гордона Лонсдейла (К. Т. Молодый)[10].
- 23 апреля
- Король Лаоса Шри Саванг Ваттхана выступил с осуждением переворота 19 апреля[25].
- Спектаклем «Добрый человек из Сезуана» в Москве открылся Театр на Таганке[26].
- 24 апреля — находившийся в Йемене президент Египта Гамаль Абдель Насер впервые заявил, что будет всячески поддерживать антибританское движение в Адене[27].
- 26 апреля — Народная Республика Занзибара и Пембы и Республика Танганьика объединились в Объединённую Республику Танганьики и Занзибара[2][28].
- 27 апреля — принята постоянная конституция Йеменской Арабской Республики[27][29].
- 29 апреля — премьер-министром Йеменской Арабской Республики назначен посол в ОАР Хамуд аль-Джейфи[30][31].
- 30 апреля — президенту Алжира Ахмеду Бен Белле присвоено звание Героя Советского Союза.
Май
- 2 мая — китайскими альпинистами покорена Шишабангма, последний непокорённый восьмитысячник.
- 7 мая — Катастрофа Fairchild F-27 под Сан-Рамоном.
- 13 мая
- Народная ассамблея Мали переизбрала Модибо Кейту президентом
- В Сирии Национальный совет революционного командования заменён Президентским советом, который также возглавил генерал Мухаммад Амин аль-Хафез. Премьер-министром назначен Салах ад-Дин Битар.
- Президенту ОАР Гамаль Абдель Насеру[32] и маршалу Абдель Хаким Амеру присвоено звание Героя Советского Союза[33].
- 14 мая — открытие Н. С. Хрущёвым, находившимся в ОАР с 9 по 25 мая с официальным визитом, Асуанской высотной плотины[10][34].
- 17 мая — ВВС США совершили первый налёт на освобождённые районы Лаоса[35].
- 18 мая — на Национальном конгрессе народа Боливии правые и левые оппозиционные партии страны приняли решение не участвовать в выборах 1964 года ввиду отсутствия в стране конституционных гарантий[14].
- 27 мая — смерть премьер-министра Индии Джавахарлала Неру. 2 июня новым премьер-министром стал Лал Бахадур Шастри[10][36].
- 31 мая — на президентских выборах в Боливии, проходивших при бойкоте со стороны оппозиционных партий, президент Виктор Пас Эстенссоро переизбран на второй срок[16].
Июнь
- 5 июня — в резиденции Лиги арабских государств в Каире состоялось совещание оппозиционных организаций Южного Йемена обсудившее вопросы организационного единства антибританских сил[37].
- 11 июня — Нельсон Мандела приговорён южноафриканским судом к пожизненному тюремному заключению[10].
- 12 июня — подписание Договора о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве между СССР и ГДР[34].
- 14 июня — на Гаити был организован всенародный плебисцит. На бюллетенях напечатали декрет, провозглашающий президента Франсуа Дювалье пожизненным президентом. На вопрос «Согласны ли вы?» тут же крупными буквами был напечатан ответ «Да». Тот, кто хотел сказать «нет», должен был вписать это от руки, а это означало стать жертвой преследования.
- 19 июня — захват повстанцами на севере Республики Конго (Леопольдвиль) города Альбервиль (совр. Калеми)[10].
- 29 июня — в Браззавиле открылся учредительный съезд новой правящей партии Республики Конго Национальное революционное движение. Съезд провозгласил курс на социализм и закончил свою работу 2 июля[38].
- 30 июня — оппозиционные организации Южного Йемена опубликовали совместную декларацию, в которой подтвердили намерение объединить свои усилия в борьбе с британскими властями[37].
Июль
- 6 июля
- провозглашение независимости Малави — бывшего британского протектората Ньясаленд[2].
- избрание Густаво Ордаса новым президентом Мексики (вступил в должность 1 декабря, сменив А. Лопеса Матеоса)[10].
- 9 июля
- Подписание в Афинах соглашения о нормализации отношений между Болгарией и Грецией[39].
- Катастрофа Vickers Viscount под Ньюпортом — крупнейшая в штате Теннесси (39 погибших).
- 10 июля
- Моиз Чомбе сменил отправленного 30 июня в отставку Сирила Адулу на посту премьер-министра Республики Конго (Леопольдвиль)[10].
- вышел в свет альбом группы The Beatles «A Hard Day’s Night», с которого началась массовая битломания.
- 15 июля
- Председателем Президиума Верховного Совета СССР избран Первый заместитель Председателя Совета министров СССР А. И. Микоян. Занимавший этот пост Л. И. Брежнев переведён на пост второго секретаря ЦК КПСС.
- принятие Верховным Советом СССР закона о пенсиях и пособиях членам колхозов[40]
- 18 июля — расовые волнения в Гарлеме (штат Нью-Йорк), положившие начало «восстанию в гетто[en]»[10].
- 27 июля — начало массовых антиправительственных выступлений в Северной Родезии сторонников церкви Лумпа[en], возглавляемой «пророчицей» Элис Леншиной[en]. Беспорядки сопровождались значительным числом человеческих жертв[10].
- 28 июля — лидер Южного Вьетнама генерал Нгуен Кхань объявляет, что готов начать военные действия против Северного Вьетнама.
Август
- 1 августа — власти Объединённой Республики Танганьики и Занзибара заявили о намерении изменить название страны и объявили конкурс на лучшее название.
- 2 августа — первый инцидент в Тонкинском заливе: перестрелка между северовьетнамскими патрульными судами и американским эсминцем «Мэддокс», после чего последовал бомбовый удар американской авиации по территории ДРВ[10].
- 4 августа — второй инцидент в Тонкинском заливе: перестрелка между северовьетнамскими патрульными судами и американскими эсминцами «Мэддокс» и «К. Тёрнер Джой»[10].
- 5 августа — захват повстанцами на востоке Республики Конго (Леопольдвиль) города Стэнливиль (совр. Калемие)[10].
- 7 августа — «Тонкинская резолюция» Конгресса США, разрешавшая американскому президенту использовать вооружённые силы против ДРВ[41][42].
- 11 августа — сдача Элис Леншины[en] севернородезийским властям (выступления её сторонников продолжались до середины октября)[10].
- 16 августа — генерал Нгуен Кхань берёт на себя всю полноту власти в Южном Вьетнаме, сместив президента Зыонг Ван Миня и введя новую конституцию.
- 21 августа — выполняя решение Организации американских государств и под грозой прекращения помощи США, Боливия разорвала дипломатические отношения с Кубой.
- 25 августа — контрпереворот в Южном Вьетнаме. Конституция 16 августа отменена, генерал Нгуен Кхань вынужден разделить власть с другими военными.
- 26 августа
- в Париже открылись переговоры между тремя враждующими группировками Лаоса[43].
- получение советскими физиками под руководством Г. Н. Флёрова в ОИЯИ ядер элемента с порядком номером 104, получившего название курчатовий (современное название резерфордий)[44].
- 28 августа
- Республика Конго (Леопольдвиль) получила официальное название Демократическая Республика Конго[2].
- город Ставрополь Куйбышевской области переименован в Тольятти.
- Указом Президиума Верховного совета СССР отменены обвинения в отношении немецкого населения Поволжья, выдвинутые в 1941 году[45].
Сентябрь
- 2 сентября — под Южно-Сахалинском потерпел катастрофу Ил-18В, погибли 87 человек.
- 5 сентября — провозглашение конголезскими повстанцами создания Народной Республики Конго со столицей в Стэнливиле, президентом которой стал Кристоф Гбение[en], один из сподвижников П. Лумумбы[46].
- 11 сентября — в Габоне вынесены приговоры участникам военного переворота 18 февраля 1964 года
- 13 сентября — в Южном Вьетнаме командир 4-го корпуса бригадный генерал Лам Ван Фат предпринимает безуспешную попытку переворота.
- 16 сентября — Катастрофа Ан-8РУ в Гостомеле.
- 17 сентября
- 21 сентября
- провозглашение независимости Мальты — бывшей британской колонии[2].
- закончились проходившие в Париже переговоры по урегулированию военно-политического кризиса в Лаосе. Приняты решения о прекращении огня и возобновлении деятельности правительства национального единства во главе с Суванна Фумой[43].
- власти Боливии объявили о раскрытии заговора с целью убийства президента Виктора Пас Эстенсоро. В стране введено осадное положение, арестован бывший президент Эрнан Силес Суасо и около ста лидеров оппозиции.
- 25 сентября
- начало национально-освободительной войны народа Мозамбика против португальских колонизаторов[7].
- власти Боливии объявили о ликвидации свободы печати и введении цензуры. Национальная ассоциация журналистов объявила забастовку, в стране начались выступления протеста.
- 30 сентября — энергетический пуск первого энергоблока Нововоронежской АЭС с реактором ВВЭР-210, положившим начало массовому строительству АЭС с реакторами ВВЭР.
Октябрь
- 1 октября — создана Организация освобождения оккупированного юга Йемена[47].
- 3 октября — отправлен в отставку премьер-министр Сирии Салах ад-Дин Битар. Правительство возглавил глава Президентского совета генерал Мухаммад Амин аль-Хафез.
- 5 октября — в Каире открылась Вторая конференция неприсоединившихся стран, в которой участвовали 47 государств. Завершила работу 10 октября[48].
- 10 октября — открытие XVIII Летних Олимпийских игр в Токио (Япония); продолжались до 24 октября[11].
- 12 октября
- старт первого многоместного космического корабля «Восход» c экипажем в составе В. М. Комарова, К. П. Феоктистова и Б. Б. Егорова. Приземление 13 октября[49].
- заседание Президиума ЦК КПСС, проходившее в отсутствие Н. С. Хрущёва (выехавшего 30 сентября на отдых в Сочи). Решение о снятии Хрущёва с занимаемых им постов[34].
- 14 октября — Октябрьский пленум ЦК КПСС освободил Н. С. Хрущёва со всех партийных и государственных должностей. Первым секретарём ЦК КПСС стал Леонид Ильич Брежнев[49].
- 15 октября
- вступление в строй нефтепровода «Дружба»[49].
- парламентские выборы в Великобритании, победа лейбористов над правящей партией консерваторов[39].
- Председателем Совета Министров СССР назначен Алексей Николаевич Косыгин[40].
- 16 октября
- Китай провёл первое испытание ядерного оружия[36].
- лидер лейбористов Гарольд Вильсон сменил консерватора Алека Дуглас-Хьюма на посту премьер-министра Великобритании[10].
- 19 октября — Катастрофа Ил-18 под Белградом.
- 24 октября
- провозглашена независимость Республики Замбия — бывшей британской колонии Северная Родезия[2].
- начало всеобщей политической забастовки в Судане, завершившейся 30 октября свержением военной диктатуры Ибрахима Аббуда[7].
- 26 октября — в условиях массовых волнений правительство Боливии отменило цензуру печати.
- 28 октября — полиция Боливии провела аресты сенаторов и лидеров оппозиции. Массовые волнения переросли в восстания в ряде городов. Армия штурмом взяла город Оруро, захваченный шахтёрами, ВВС бомбили шахтёрские центры. Депутаты Национального конгресса остановили работу конгресса.
- 29 октября
- На встрече представителей республиканского правительства Йемена и йеменских монархистов в городе Эрквит (Судан) заключено соглашение о прекращении военных действий и созыве Общейеменской конференции по выработке принципов будущего устройства страны[50].
- Объединённая Республика Танганьики и Занзибара получила название Объединённая Республика Танзания[2][10].
- 30 октября — в столице Боливии Ла-Пасе произошли баррикадные бои между армией и студентами, поддержанными населением.
- 31 октября — командование армии Боливии заявило, что установлено спокойствие в Ла-Пасе и Оруро. Разорваны дипломатические отношения с Чехословакией, которая обвинена в финансировании оппозиции. 3 ноября персонал дипломатического представительства ЧССР покинул страну[51].
Ноябрь
- 1 ноября — вьетнамские партизаны обстреливают авиабазу Бьенхоа под Сайгоном. В результате обстрела уничтожены 9 американских и южновьетнамских самолётов и вертолётов, погибло 4 американца[52].
- 2 ноября — свержение с престола короля Саудовской Аравии Сауда. Новым королём стал его брат Фейсал[53].
- 3 ноября — президентские выборы в США. Победа кандидата Демократической партии, действующего президента Линдона Джонсона (ставшего в 1963 году президентом после убийства Джона Кеннеди), который набрал 43,1 млн голосов избирателей против 27,2 млн у республиканца Барри Голдуотера[10][4].
- 4 ноября
- Военный переворот в Боливии. Свергнут гражданский режим Виктора Пас Эстенсоро, к власти пришёл генерал Рене Баррьентос[54].
- В СССР отменён указ 1956 года «О дополнительном налоге с граждан, имеющих скот в городах».
- 5 ноября — в Чернигове (Украина) открылось регулярное троллейбусное движение.
- 6 ноября — военные власти Боливии объявили об отмене конституции 1961 года и введении в действие конституции 1945 года с поправками от 1947 года[54].
- 7 ноября — президент Йеменской Арабской Республики Абдалла ас-Салляль объявил о прекращении военных действий против монархистов в ночь на 8 ноября в соответствии с Эрквитскими соглашениями. Однако гражданская война не прекратилась[50].
- 8 ноября — в Браззавиле на учредительном съезде создан единый профцентр Республики Конго — Конфедерация конголезских профсоюзов[55].
- 17 ноября — в СССР установлен День ракетных войск и артиллерии — 19 ноября.
- 21 ноября — указом Президиума Верховного Совета РСФСР «Об объединении краевых, областных (промышленных и сельских) советов депутатов трудящихся РСФСР» отменено введённое в 1962 году деление на промышленные и сельские районы, восстановлены единые советские органы власти.
- 24 ноября — конголезская армия, бельгийские парашютисты и бельгийские наёмники отбили Стэнливиль у повстанцев[46].
- 28 ноября — Катастрофа Ил-14 под Сурами.
Декабрь
- 1 декабря — упразднены Западно-Казахстанский край и Южно-Казахстанский край в составе Казахской ССР[56].
- 2 декабря — заместители премьер-министра Йеменской Арабской Республики Мухаммед Махмуд аз-Зубейри и Абдуррахман аль-Арьяни и председатель Консультативного совета ЙАР Ахмед Мухаммед Науман подали в отставку, обвинив президента Абдаллу ас-Салляля в превышении полномочий. В стране начался правительственный кризис[57].
- 8 декабря — в Браззавиле подписан договор о создании Таможенного и экономического союза Центральной Африки в составе Габона, Камеруна, Конго (Браззавиль), Центральноафриканской Республики и Чада[58].
- 12 декабря
- Кения провозглашена республикой. Пост британского генерал-губернатора упразднён, премьер-министр страны Джомо Кениата стал президентом Кении[2][59].
- Рабочий посёлок Сусуман Магаданской области преобразован в город районного подчинения.
- 14 декабря — Форбс Бернхэм сменил Чедди Джагана на посту премьер-министра Британской Гвианы[10].
- 17 декабря — в Конго (Браззавиль) принят закон о роспуске всех профсоюзов не вошедших в единый профцентр — Конголезскую профсоюзную конфедерацию[60][61].
- 20 декабря — в Южном Вьетнаме в ходе военного переворота власть захватила группа молодых генералов во главе с Нгуен Ван Тхиеу.
- 21 декабря — первый полёт американского тактического бомбардировщика F-111.
- 22 декабря
- Первый полёт американского самолёта-разведчика SR-71.
- В СССР упразднён Среднеазиатский экономический район, созданный в 1963 году.
- 28 декабря — избрание лидера социал-демократической партии Джузеппе Сарагата президентом Италии[39].
- 30 декабря — в условиях межнациональных столкновений прошли выборы в федеральный парламент Нигерии[62].
Без точных дат
- Основан московский джаз-клуб «Синяя Птица».
- Начало строительства второго блока Нововоронежской АЭС с головным реактором ВВЭР-365.
- Решением исполкома Тюменского областного Совета народных депутатов село Нижневартовское было преобразовано в посёлок городского типа Нижневартовский.
- В Москве из улицы Карачарово и Рязанского шоссе образован современный Рязанский проспект.
Наука
Спорт
Музыка
Кино
Телевидение
Театр
Напишите отзыв о статье "1964 год"
Литература
Изобразительное искусство СССР
Авиация
Общественный транспорт
Метрополитен
Железнодорожный транспорт
Персоны года
Человек года по версии журнала Time — Линдон Джонсон, президент США.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся в 1964 году
Январь
- 4 января — Александр Фадеев, советский фигурист.
- 6 января — Сергей Кузнецов, российский композитор и поэт, основатель групп «Ласковый май», «Чернила для пятого класса» и других.
- 7 января — Николас Кейдж, американский актёр.
- 10 января — Вадим Тихомиров, российский журналист, теле- и радиоведущий.
- 19 января — Рикардо Архона, гватемальский певец, композитор.
- 21 января — Дмитрий Варшавский, российский рок-музыкант, основатель группы «Чёрный кофе».
- 27 января — Бриджит Джейн Фонда, актриса театра и кино.
- 31 января — Алексей Нилов, российский актёр театра и кино. Заслуженный артист Российской Федерации (2006).
Февраль
- 5 февраля — Лора Линни, актриса театра, кино и телевидения.
- 6 февраля — Андрей Звягинцев, российский кинорежиссёр, сценарист.
- 8 февраля — Герман Греф, российский государственный деятель, президент и председатель правления Сберегательного банка Российской Федерации.
- 9 февраля — Владислав Ветров, русский актёр театра и кино, драматург и режиссёр, Заслуженный артист России.
- 11 февраля — Адриан Хаслер, лихтенштейнский политик, премьер-министр с 2013 года.
- 13 февраля — Дмитрий Ревякин, музыкант, поэт, композитор, лидер группы «Калинов мост».
- 20 февраля — Александр Гордон, российский телеведущий.
- 20 февраля — Наталия Гулькина, российская певица, бывшая солистка группы «Мираж».
- 26 февраля — Марк Дакаскос, американский актёр, мастер боевых искусств.
Март
- 3 марта — Лаура Хэрринг, мексиканская фотомодель, актриса («Малхолланд Драйв»).
- 5 марта — Лаэртский, Александр Алексеевич, российский музыкант и автор песен.
- 9 марта — Бинош, Жюльет, французская киноактриса.
- 10 марта — Нене Черри, певица.
- 17 марта — Игорь Арташонов (ум. 2015), российский актёр театра и кино.
Апрель
- 2 апреля — Сергей Белоголовцев, российский телеведущий, актёр, юморист, телережиссёр, шоумен, радиоведущий.
- 7 апреля — Рассел Кроу, актёр, режиссёр, обладатель премии «Оскар»
- 10 апреля — Маргарита Суханкина, советская и российская оперная (меццо-сопрано) и эстрадная певица.
- 11 апреля — Войчех Плохарский, польский журналист, автор, композитор, путешественник.
- 13 апреля — Доку Умаров, активный участник сепаратистского движения в Чечне (1990-е — 2000-е гг.) (уничтожен в 2013 г.).
- 22 апреля — Массимо Каррера, итальянский футболист и тренер.
- 25 апреля — Хэнк Азариа, американский киноактёр и актёр озвучки.
Май
- 6 мая — Ларс Миккельсен, датский киноактер
- 10 мая — Баскаков, Юрий Валерьевич, российский футбольный арбитр.
- 13 мая — Маша Распутина, посёлок Инской (по другим данным — деревня Уроп), Беловский район, Кемеровская область) — российская поп-певица, выпустившая 8 студийных альбомов и сотрудничавшая, в частности, с композиторами Александром Лукьяновым, Максимом Дунаевским, Аркадием Укупником и с поэтом-песенником Леонидом Дербенёвым.
- 21 мая — Иван Белла, первый словацкий космонавт.
- 24 мая — Олег Скрипка, украинский музыкант, лидер группы «Воплі Відоплясова».
- 25 мая — Александр Гуревич, российский телеведущий, продюсер.
- 25 мая — Виталий Кищенко, российский актёр.
- 26 мая — Ленни Кравитц, американский певец и гитарист.
Июнь
- 3 июня — Керри Кинг, американский гитарист, основатель и бессменный участник трэш-метал-группы Slayer.
- 3 июня — Доро Пеш, немецкая рок-певица.
- 10 июня — Венсан Перес, швейцарский актёр («Королева Марго»).
- 15 июня — Микаэль Лаудруп, датский футболист и тренер.
- 15 июня — Кортни Кокс, американская актриса.
- 17 июня — Михаэль Гросс, немецкий пловец, олимпийский чемпион.
- 22 июня — Эми Бреннеман, американская актриса.
- 22 июня — Дэн Браун, американский писатель («Код да Винчи»).
- 24 июня — Станислав Концевич, актёр кино, актёр дубляжа.
- 29 июня — Со́со Павлиашви́ли, грузинский и российский певец и актёр.
Июль
- 1 июля — Тарас Черновол, украинский политический деятель.
- 3 июля — Ярдли Смит, американская актриса озвучки.
- 9 июля — Кортни Лав, американская актриса и певица.
- 9 июля — Джанлука Виалли, итальянский футболист.
- 15 июля — Жанна Эппле, советская и российская актриса театра и кино, телеведущая, заслуженная артистка России (2010).
- 16 июля — Бурджанадзе, Нино Анзоровна, грузинский государственный и политический деятель.
- 21 июля — Джон Легуизамо, американский актёр колумбийского происхождения, комедиант, танцор, продюсер, лауреат премии «Эмми».
- 26 июля — Сандра Буллок, американская актриса.
- 26 июля — Ткаченко, Игорь Валентинович, российский военный лётчик, командир группы «Русские витязи».
- 27 июля — Юрий Клинских, основатель панк-рок группы «Сектор газа».
- 30 июля — Юрген Клинсманн, немецкий футболист, тренер.
- 31 июля — C. C. Catch, немецкая поп-певица.
Август
- 5 августа — Хуан Хименес Майор перуанский политик, премьер-министр Перу с 2012 года по 2013 год.
- 8 августа — Никита Высоцкий, советский и российский актёр театра и кино, режиссёр.
- 15 августа — Алиса Мон, советская и российская эстрадная певица.
- 17 августа — Наталья Ветлицкая, российская эстрадная певица.
- 17 августа — Павел Петрович Титов, поп исполнитель. Совместно с поэтом Константином Арсеневым написал ряд песен для Григория Лепса. Участвовал в создании альбома «Чистые пруды», посвященного 50-летию Игоря Талькова.
- 23 августа — Алёна Апина, российская эстрадная певица, заслуженная артистка России.
- 24 августа — Салижан Шарипов, российский космонавт.
- 25 августа
- Александр Шульгин, российский композитор.
- Максим Концевич, французский математик российского происхождения, лауреат Филдсовской премии.
- 31 августа — Нелли Попова, российская актриса театра и кино, Заслуженная артистка России (2005).
Сентябрь
- 2 сентября — Киану Ривз, канадский и американский актёр.
- 3 сентября — Рикошет (Александр Аксёнов), российский музыкант.
- 10 сентября — Егор Летов, российский и советский рок-музыкант и поэт, лидер группы «Гражданская оборона».
- 10 сентября — Евгений Белоусов, российский поп-певец, популярный в СССР и России в конце 1980-х — начале 1990-х годов (умер в 1997).
- 21 сентября — Игорь Жирнов, студийный гитарист группы Сектор Газа (1991—2000), гитарист Александра Иванова в группе «Рондо».
- 30 сентября — Моника Беллуччи, итальянская актриса.
Октябрь
- 2 октября — Евгений Сидихин, советский и российский актёр театра и кино, телеведущий.
- 3 октября — Клайв Оуэн, британский актёр театра и кино.
- 3 октября — Вадим Самойлов, советский и российский вокалист, гитарист, композитор, поэт, продюсер российской рок-группы «Агата Кристи».
- 7 октября — Саманта Браун, более известная как Sam Brown — английская певица.
- 12 октября — Сергей Терентьев, советский и российский гитарист и автор песен.
- 18 октября — Вячеслав Качин, советский и российский гитарист, композитор, поэт, продюсер, актёр.
- 20 октября — Константин Рябинов, советский и российский панк/рок-музыкант, один из основателей группы «Гражданская оборона».
- 31 октября
- Марко ван Бастен, голландский футболист и тренер.
- Эдуард Кокойты, президент Республики Южная Осетия в 2001—2011 гг.
Ноябрь
- 5 ноября — Фамке Янссен, нидерландская актриса.
- 13 ноября — Михаил Черняк, российский актёр театра, кино и дубляжа, радиоведущий. С 2005 года — Заслуженный артист РФ. Наиболее известен озвучиванием персонажей мультсериала «Смешарики».
- 28 ноября — Хорхе Капитанич, аргентинский политик, председатель кабинета министров в 2002 году и с 19 ноября 2013 года.
- 30 ноября — Эмманюэль Любецки, мексиканский оператор, восьмикратный номинант премии «Оскар»
Декабрь
- 3 декабря — Сергей Гапонов, российский учёный, доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой зоологии и паразитологии Воронежского государственного университета.
- 3 декабря — Елена Дробышева, российская актриса театра и кино.
- 4 декабря — Мариса Томей, американо-итальянская актриса, лауреат премии «Оскар».
- 8 декабря — Тери Линн Хатчер, актриса.
- 9 декабря — Сертаб Эренер, турецкая певица, победительница конкурса песни «Евровидение» в 2003 году.
- 9 декабря — Пауль Ландерс, немецкий музыкант, наиболее известный как ритм-гитарист немецкой индастриал-метал группы Rammstein.
- 10 декабря — Таисия Повалий, певица. Исполняет песни на украинском и русском языках. Народная артистка Украины (1997), Народная артистка Ингушетии (2012), народный депутат Украины (2012—2014).
- 13 декабря — Hideto «hide» Matsumoto, японский певец и музыкант (ум. в 1998).
- 14 декабря — Луценко, Юрий Витальевич, украинский политический и государственный деятель.
- 19 декабря — Арвидас Сабонис, литовский баскетболист.
- 26 декабря — Евгения Добровольская, актриса театра и кино.
- 31 декабря — Валентина Варгас, чилийская актриса.
Скончались
См. также: Категория:Умершие в 1964 году
Февраль
- 6 февраля — Эмилио Агинальдо, один из лидеров Филиппинской революции, первый президент Филиппин в 1899—1901 годах (род. 1869).
Март
- 18 марта — Норберт Винер, американский математик (род. 1894).
Апрель
- 5 апреля — Дуглас Макартур, американский военачальник (род. 1880)[10].
Май
- 1 мая — Николай Леонидович Духов, советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской, Ленинской и Государственной премий СССР (род. 1904).
- 17 мая — Отто Вильгельмович Куусинен, финляндский и советский политический деятель, член Президиум ЦК КПСС (род. 1881)[63].
- 27 мая — Джавахарлал Неру, видный политический деятель, первый премьер-министр Индии (род. 1889)[36].
- 30 мая — Лео Сцилард, американский физик (род. 1898)[64]
Июль
- 4 июля — Самуил Яковлевич Маршак, советский поэт и переводчик (род. 1887).
- 7 июля — Михаил Павлович Бобышов, советский художник и педагог, народный художник Российской Федерации (род. 1885).
- 11 июля — Морис Торез, председатель Французской компартии (род. 1900)[40].
- 29 июля — Ванда Василевская, советская писательница, поэт, драматург (род. 1905).
Август
- 7 августа — Александр Завадский, польский государственный деятель, Председатель Государственного совета Польской Народной Республики в 1952—1964 годах (род. 1899).
- 12 августа — Ян Флеминг, английский писатель, автор романов о супершпионе Джеймсе Бонде (род. 1908)[10].
- 21 августа — Пальмиро Тольятти, генеральный секретарь Итальянской компартии (род. 1893)[40].
Сентябрь
- 18 сентября — Шон О’Кейси, ирландский драматург (род. 1880)[10].
- 25 сентября — Отто Гротеволь, председатель Правительства ГДР (род. 1894)[40].
- 28 сентября — Михаил Светлов, советский поэт (род. 1893).
Октябрь
- 5 октября — Коул Портер, американский композитор (род. 1891).
- 7 октября — Бернхард Гёцке, немецкий киноактёр (род. 1884).
- 19 октября — Сергей Семёнович Бирюзов, советский военачальник, Маршал Советского Союза (род. 1904)[63].
- 20 октября — Герберт Гувер, 31-й президент США (с 1929 по 1933 год) (род. 1874)[10].
- 24 октября — Юозас Микенас — литовский скульптор (род. 1901).
- 29 октября — Василий Иванович Агапкин, русский военный дирижёр и композитор, автор марша «Прощание славянки» (род. 1884).
Декабрь
- 3 декабря — Александр Алексеевич Ефимов, советский живописец (род. 1905).
- 7 декабря — Николай Николаевич Аничков, российский и советский учёный, патолог, академик АН и АМН СССР, генерал-лейтенант медицинской службы (род. 1885).
- 17 декабря — Виктор Франц Гесс, австро-американский физик, нобелевский лауреат 1936 года (совместно с Карлом Андерсоном) за открытие космических лучей (род. 1883)[65].
Нобелевские премии
- Физика — Николай Геннадиевич Басов, Александр Михайлович Прохоров и Чарлз Хард Таунс — «За фундаментальные работы в области квантовой электроники, которые привели к созданию излучателей и усилителей на лазерно-мазерном принципе»[44].
- Химия — Дороти Кроуфут-Ходжкин — «За определение с помощью рентгеновских лучей структур биологически активных веществ»[44].
- Физиология и медицина — Конрад Блох и Феодор Линен — За открытия, касающиеся механизмов и регуляции обмена холестерина и жирных кислот[44].
- Литература — Жан Поль Сартр — «За богатое идеями, пронизанное духом свободы и поисками истины творчество, оказавшее огромное влияние на наше время».
- Премия мира — Мартин Лютер Кинг — «За борьбу против расовой дискриминации» (присуждена 14 октября)[10].
См. также
Категория: Документы 1964 года в Викитеке? |
Примечания
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 11. — С. 274.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Шигер А. Г. Политическая карта мира (1900—1965). Справочник. — М.: Политиздат, 1966. — 205 с. — С. 181—182.
- ↑ 1 2 Герасимов, 1979, с. 124.
- ↑ 1 2 Овсянников, 1996, с. 554.
- ↑ Овчинников, 1986, с. 169.
- ↑ 1 2 Герасимов, 1979, с. 126.
- ↑ 1 2 3 Овсянников, 1996, с. 601.
- ↑ Советская историческая энциклопедия. Т. 8. — С. 660.
- ↑ [www.worldstatesmen.org/Libya.htm Worldstatesmen.org. Libya.]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Уильямс Н., Уолкер Ф., Роуэтт Д. Полная хронология XX века. — М.: Вече, АСТ, 1999. — 816 с. — ISBN 5-7141-0416-3. — С. 400—407.
- ↑ 1 2 Год Олимпийский. Инсбрук, 1964. Девятые зимние олимпийские игры. Токио, 1964. Восемнадцатые летние олимпийские игры / В. В. Денисов. — М.: Физкультура и спорт, 1965. — 483 с.
- ↑ Стекольщиков, 1976, с. 83.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 11. — С. 557.
- ↑ 1 2 Сашин, 1976, с. 84.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 12. — С. 150.
- ↑ 1 2 Сашин, 1976, с. 85.
- ↑ 1 2 Объединённая Арабская Республика, 1968, с. 256.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 11. — С. 70.
- ↑ Наумкин В. В. Новейшая история арабских стран Африки: 1917—1987. — М.: Наука, 1990. — 472 с. — ISBN 5-02-016714-2. — С. 36.
- ↑ Объединённая Арабская Республика, 1968, с. 259.
- ↑ Можейко И. В., Узянов А. Н. История Бирмы (краткий очерк). — М.: Наука, 1973. — 382 с. — С. 358.
- ↑ Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 511.
- ↑ Объединённая Арабская Республика, 1968, с. 251.
- ↑ Космонавтика, 1985, с. 100.
- ↑ 1 2 Кожевников, 1979, с. 185.
- ↑ Андрей Карманов. [www.taganka.org/html/stuecke/spektakli.htm 1964—1974. Первое десятилетие Таганки…] (рус.). Театр на Таганке. История театра в спектаклях. Проверено 21 февраля 2012. [www.webcitation.org/683si2j6s Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
- ↑ 1 2 Герасимов, 1979, с. 127.
- ↑ Овчинников, 1986, с. 193.
- ↑ Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 435.
- ↑ Герасимов, 1979, с. 128.
- ↑ [www.worldstatesmen.org/Yemen.htm Worldstatesmen.org. Yemen.]
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1070 Герои страны. Гамаль Абдель Насер.]
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2380 Герои страны. Абдель Хаким Амер.]
- ↑ 1 2 3 Зуев М. Н. Хроника истории России. IX—XX вв. — М.: Дрофа, 1995. — 400 с. — ISBN 5-7107-0440-7. — С. 280—282.
- ↑ Кожевников, 1979, с. 189.
- ↑ 1 2 3 Овсянников, 1996, с. 480.
- ↑ 1 2 Герасимов, 1979, с. 87.
- ↑ Стекольщиков, 1976, с. 86.
- ↑ 1 2 3 4 Овсянников, 1996, с. 356.
- ↑ 1 2 3 4 5 Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 626.
- ↑ Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 177.
- ↑ История новейшего времени стран Европы и Америки: 1945—1990 гг / Отв. ред. Е. Ф. Язьков. — М.: Высшая школа, 1993. — 447 с. — ISBN 5-06-000575-5. — С. 254.
- ↑ 1 2 Кожевников, 1979, с. 186.
- ↑ 1 2 3 4 Фолта Я., Новы Л. История естествознания в датах. Хронологический обзор. — М.: Прогресс, 1987. — 495 с. — С. 328—329.
- ↑ Хронология русской истории: Энцикл. справочник / Под рук. Ф. Конта. — М.: Междунар. отношения, 1994. — 304 с. — ISBN 5-7133-0736-0. — С. 258.
- ↑ 1 2 Винокуров Ю. В., Орлова А. С., Субботин В. А. История Заира в новое и новейшее время. — М.: Наука, 1982. — 304 с. — С. 240—243.
- ↑ Герасимов, 1979, с. 88.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 13. — С. 79.
- ↑ 1 2 3 Овсянников, 1996, с. 134.
- ↑ 1 2 Герасимов, 1979, с. 129.
- ↑ Сашин, 1976, с. 111.
- ↑ Hobson C. Vietnam Air Losses: USAF, Navy, And Marine Corps Fixed-Wing Aircraft Losses in Southeast Asia 1961—1973. — Hinckley: Midland Publishing, 2001. — 304 p. — ISBN 1-85780-115-6. — P. 11.
- ↑ Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 431.
- ↑ 1 2 Сашин, 1976, с. 116.
- ↑ Стекольщиков, 1976, с. 93.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 13. — С. 314.
- ↑ Герасимов, 1979, с. 130.
- ↑ Ежегодник БСЭ, 1970. — М.: Сов. энциклопедия. — С. 457.
- ↑ Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 12. — С. 42.
- ↑ БСЭ 3-е изд. т. 12 — С. 619.
- ↑ Стекольщиков, 1976, с. 94.
- ↑ Всемирная история, т. XIII, 1983, с. 486.
- ↑ 1 2 Абрамов А. С. У Кремлёвской стены. 6-е изд. — М.: Политиздат, 1984. — 368 с. — С. 280—282.
- ↑ Храмов, 1983, с. 256—257.
- ↑ Храмов, 1983, с. 83.
Напишите отзыв о статье "1964 год"
Литература
- Всемирная история. Т. XIII / Отв. ред. С. Л. Тихвинский. — М.: Мысль, 1983. — 718 с.
- Герасимов О. Г. Йеменская революция. 1962—1975. — М.: Наука, 1979. — 226 с.
- Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса. — М.: Наука, 1979. — 245 с.
- Космонавтика: Энциклопедия / Гл. ред. В. П. Глушко. — М.: Сов. энциклопедия, 1985. — 528 с.
- Объединённая Арабская Республика: Справочник. — М.: Наука, 1968. — 438 с.
- Овсянников А. А. История двух тысячелетий в датах. — Тула: Автограф, 1996. — 640 с. — ISBN 5-89201-003-1.
- Овчинников В. Е. История Танзании в новое и новейшее время. — М.: Наука, 1986. — 272 с.
- Сашин Г. З. Боливия. Очерк новейшей истории. — М.: Мысль, 1976. — 278 с.
- Стекольщиков В. Я. Народная Республика Конго в борьбе за социалистическую ориентацию. — М.: Наука, 1976. — 216 с.
- Храмов Ю. А. Физики: Биографический справочник. 2-е изд. — М.: Наука, 1983. — 400 с.
Календарь на 1964 год | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Январь
|
Февраль
|
Март
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Апрель
|
Май
|
Июнь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Июль
|
Август
|
Сентябрь
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Октябрь
|
Ноябрь
|
Декабрь
|
Отрывок, характеризующий 1964 год
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.